Примадонна. Банкирша. Шлюха

Зоя ахнула. Орешки лавиной обрушились под прилавок и рассыпались по земле. Милицейский сержант демонстративно отвернулся. Ариф неторопливым шагом двинулся дальше по своим владениям.

Зое кое-как удалось собрать ничтожную часть орешков, перемешанных с мусором. Она привезла их обратно в связанном узелком испорченном рюкзаке. Остатки орешков подруги промыли под краном и съели сами. Два дня, по крайней мере, у них не было проблемы с едой.

Год 1976-й. Миледи

В девятом классе появился Аркадий Михайлович Шафран, новый учитель истории, который, встретившись с Миледи, буквально стал на свой смертный путь. Смуглый черноволосый выпускник педагогического института, немножко смахивающий на цыгана, сразу же занозил сердца многих девчонок.

- Меня зовут Аркадий Михайлович, если ни у кого нет возражений, - весело объявил он. - По национальности я еврей. Тоже нет возражений? Тогда я буду преподавать вам историю. Кто тут у нас Агеев?

- Я, - отозвался Агеев.

Аркадий Михайлович оторвался от журнала, оглядел Агеева веселым взглядом и сказал:

- Рад знакомству. Арутюнян?

- Я.

- Очень хорошо. Быкова?

- Она болеет.

Историю в классе не любили и безбожно ее прогуливали под самыми разными предлогами. Быкова, возможно, сейчас сидела в кино, но ее на всякий случай прикрыли.

- Печально, - сказал учитель. - Надеюсь, что молодой организм Быковой победит в борьбе с недугом. Братчик?

- Я Братчик! - откликнулась Зоя.

- Спасибо, что пришли. Воротников?

- Болен!

- Пожелаем ему скорейшего выздоровления. Лыков?

Наступила пауза. Объявлять Лыкова больным было уже просто неприлично.

- Разве у Лыкова нет в классе друзей? - насмешливо спросил учитель.

- Почему нет? Есть, - раздались голоса.

- Так разве им трудно крикнуть «болен»?

Этим Аркадий Михайлович окончательно купил класс. Так же играючи он добрался до Миловской.

- Я! - сказала Миледи и встала, глядя на учителя со своей неопределенной улыбкой.

Аркадий Михайлович хотел по обыкновению пошутить, но не смог. Во рту у него вдруг пересохло, и вся его живость куда-то подевалась. В этот миг он и пропал.

- Садитесь, Миловская, - сказал Аркадий Михайлович осевшим голосом.

Впрочем, чуть позже он сумел взять себя в руки. Оказалось, что он знал тьму интереснейших вещей, которых не найдешь ни в одном учебнике. Взять хотя бы его рассказы о знаменитых ассамблеях Петра Первого. Учитель живописал царские балы так, будто сам на них отплясывал и пил из кубка Большого Орла. А уж когда он рассказывал, как Петр позволял себе посреди бала на глазах у всех содрать с какой-нибудь красавицы платье, опрокинуть ее на пол и тут же овладеть ею, в классе было слышно пролетевшую муху.

- Правда?… - растерянно спросил кто-то с задней парты.

- Боюсь, что да. - Аркадий Михайлович усмехнулся. - Но сам я при этом не присутствовал. Мы как раз с Лефортом вышли покурить.

Класс застонал от восторга. Но когда прозвенел звонок, учитель окончательно уложил всех на лопатки.

- На сегодня все, - сказал он. - Хочу только на прощание признаться, что я все-таки соврал для красного словца. Это насчет курения с Лефортом. Я никогда не курил, и вам не советую.

Целый месяц только и разговоров было что о новом учителе. Только Миледи, как всегда, отмолчалась. Но именно с ней был связан крутой поворот в жизни учителя истории.

Вскоре Аркадий Михайлович понял, что он безнадежно влюблен. Положение, конечно, было ужасным. Во-первых, Миледи еще не исполнилось шестнадцати лет. Во-вторых, она была его ученицей. Разумеется, можно было привестиподобные примеры из классической литературы. Но кого они интересовали?

От пламени, сжигавшего его изнутри, Аркадий Михайлович за какой-то месяц так высох, что приобрел некий демонический облик. В классе быстро заметили, что с учителем творится неладное. Девчонки, все как одна, мучились от зависти к Миловской. А Миледи только таращила свои фарфоровые глаза и неопределенно улыбалась.

Неожиданно для всех она оказалась по истории среди самых безнадежных двоечников. Аркадий Михайлович вызывал ее к доске чаще остальных и принимался терзать ее дополнительными вопросами до тех пор, пока она не замолкала в растерянности.

Он понимал, что поступает несправедливо, наказывая Миледи за собственную влюбленность, но иного способа скрыть свое расположение к ней не находил. Ситуация становилась совершенно неразрешимой, И вот, влепив Миловской очередную пару, Аркадий Михайлович сказал:

- Задержитесь после урока, Миловская. Так дальше продолжаться не может.

Класс после его слов шумно выдохнул: что-то будет! Миледи, улыбаясь, вернулась на место. И тут же раздался звонок. Все расходились, бросая на Миловскую косые взгляды, хихикая и подталкивая друг друга.

- Смотри, Миледи! - многозначительно сказала Братчик.

- Да уж, - поддержала Жанна.

- Может, тебя подождать?

- Да ну вас! - улыбнулась Миледи.

- Ты мне потом позвони, - сказала Жанна. - Обязательно.

Оставшись с Миледи один на один, Аркадий Михайлович прошелся по классу, потом сел рядом за парту и заглянул Миледи в глаза.

- Что происходит, Миловская? - спросил он участливо.

- Что происходит? - эхом отозвалась она.