Примадонна. Банкирша. Шлюха

Как во сне, Жанна вошла к класс. Она увидела рояль, за которым дремала седая аккомпаниаторша, а за ним - членов приемной комиссии. Лиц она не разобрала, все плыло у нее перед глазами.

- Смелей, мадемуазель! - подбодрил ее чей-то голос. - Что вы нам собираетесь прочитать?

- Басню… - пролепетала Жанна.

- Сделайте милость.

Жанна начала читать, взяв какой-то неестественный, истерически веселый тон, что сразу же почувствовала сама, но продолжала, до боли сжав кулаки. Она ощущала себя зажатой до крайности полной идиоткой.

- А ну, посторонись! Советский рубль идет! - закончила Жанна, глядя в пол.

Повисла пауза.

- Ну, с долларом мы, кажется, разобрались, - устало сказал все тот же голос. - Спасибо.

Жанна поняла, что ее выставляют.

- Может быть, я еще спою? - спросила она дрожащим голосом, в котором звенели слезы.

- Что ж, попробуйте. - Это прозвучало холодно и с явной неприязнью. - Чем вы нас порадуете?

- «Блохой».

- Извините?

- «Блохой» Мусоргского.

Кто-то негромко засмеялся. Утомленные члены приемной комиссии несколько оживились.

- «Блоха»? Однако!… У вас и ноты с собой?

- Я сама сыграю.

Жанна подошла к роялю. Седая аккомпаниаторша поднялась, уступив ей место. Жанна что было сил забарабанила по клавишам. Затем она открыла рот и…

И ничего не произошло. Вернее, произошло страшное. Она не смогла выдавить из себя ни звука. Что-то случилось со связками. Потом ее часто преследовал во сне этот кошмар. Она открывала рот, силясь взять первую ноту, и просыпалась в холодном поту.

Но сейчас это был не сон. Это был кошмар наяву.

- «Жил был король когда-то»! - не выдержав, пропел кто-то из комиссии.

Жанне это не помогло. Она убрала руки с клавиатуры, встала, зачем-то деревянно поклонилась и в гнетущей тишине пошла к выходу.

Возле двери она оглянулась в безумной надежде, что ее позовут обратно. Но члены комиссии, уже позабыв о ней, что-то обсуждали с негромким смехом. Жгучая обида на этих бездушных, ничего не понявших людей сдавила горло Жанны.

- Ну как? Ну что? - бросились к ней дежурившие в коридоре.

Жанна, ничего не ответив, отошла к окну, и тут у нее началась истерика. Ее, то хохочущую, то заливающуюся слезами, отвели в медпункт, там напоили валерьянкой и заставили лечь. Жанна лежала закрыв глаза, и по ее щекам беззвучно текли слезы.

- Да плюнь ты на все это, - говорила добрая врачиха, жалостливо глядя на нее. - Подумаешь, провалилась с первого захода. Да у нас тут по пять лет подряд поступают, и ничего. А так убиваться - быстро в Кащенко загремишь. Знаешь Кащенко?

- Нет.

- Ну вот станешь артисткой - узнаешь!…

Жанна, не помня себя, добралась до дворницкого подвала, но ни Зои, ни Миледи там не застала. Встревоженные долгим отсутствием подруги, они помчались в институт и разминулись с Жанной. Впрочем, это было даже к лучшему. Никто не приставал с расспросами, никто не мешал.

Жанна нашла спрятанный в укромном месте ключ и вошла в подвал. Не останавливаясь, она проследовала в отгороженный клеенкой угол, где стояла старая ванна - вся облупившаяся, в ржавых пятнах, - и включила воду. Когда ванна наполнилась, Жанна попробовала рукой воду и легла в ванну не раздеваясь. В правой руке у нее было лезвие бритвы.

Вода была слишком горячей, но это уже не имело значения, как и провал на экзамене и многое-многое другое. Например, переживания о том, что она решительно не нравилась мальчикам. Даже самым замухрышкам. Природа почему-то наградила ее на удивление невыразительной внешностью. Посмотришь - и не запомнишь, потому что - никакая. В ней, как говорится, не было ничего от «поди сюда». И чем старше становилась Жанна, тем сильнее ее это мучило. Шутка сказать - за все школьные годы ее даже в щечку никто не поцеловал.

Постепенно она стала осознавать, каким единственным способом можно взять реванш за годы полного пренебрежения со стороны сильного пола. Она должна стать артисткой. И не просто артисткой, а звездой, по которой умирали бы тысячи поклонников.

Тогда уж то, какая она вне сцены, будет не важно. Звезда для поклонников всегда остается звездой. Неизменно желанной и недоступной. Зачитанная Жанной до дыр книжица про Эдит Пиаф подтверждала это.

Жанна решила любой ценой осуществить свою мечту, граничившую с помешательством. И всякий, кто вставал поперек дороги, становился ее злейшим врагом.

Но теперь и этому приходил конец…

Жанна боялась крови, поэтому она отвернулась и даже зажмурилась перед тем, как полоснуть лезвием по руке…

Год 1976-й. Миледи

Уже через минуту-другую учитель и ученица оказались полураздетыми, торопливо помогая друг другу избавиться от лишнего. Миледи выгнулась дугой, чтобы было легче стянуть колготки.

Боли она почти не ощутила, захлестнутая все усиливающимся незнакомым наслаждением. Они производили столько шума, что было удивительно, как это никто в школьном здании их не услышал и не вломился в класс. Однако пронесло.

Потом Аркадий Михайлович в растерзанном виде сел, как оглушенный, и обхватил руками голову.

- Лапа!… - тихо сказала Миледи и погладила его по плечу. Она будто возвращалась из небытия.