Примадонна. Банкирша. Шлюха

Жанна неверной рукой вывела на клочке бумаги свою новую, еще непривычную фамилию.

Годы 1977-1979-й. Миледи

Учиться любить себя, как советовала Малюля, у Миледи не было нужды. Поселившись у Малюли, она не оставила привычки ежедневно смотреться нагишом в зеркало.

Теперь ей было с кем себя сравнить. В доме у Малюли валялось множество иностранных журналов с голыми красотками, замершими на фото в соблазнительных позах. Миледи придирчиво рассматривала их и находила, что она ничуть не хуже.

Однажды ей попался совсем уж бесстыдный журнальчик с цветными снимками разнообразных пар, которые с упоением занимались сексом. Миледи с холодным интересом изучила причудливые позиции, искаженные страстью лица с закушенными губами и помутневшими глазами. Ничего в Миледи не дрогнуло, но она, как обычно, навсегда запомнила, как должно выглядеть ЭТО.

Малюля не торопила события, позволяя пока что Миледи нежиться в абсолютном безделье. Девчонка позже за все заплатит, и будет платить до конца жизни, но нужно подыскать ей солидного клиента. Этим Малюля и была озабочена.

Иностранные туристы, заскочившие в Москву на несколько дней, Малюлю не интересовали. Тут требовался постоянный партнер на многие годы, вроде ее несчастного Антонио, имевшего в Москве деловые интересы. Найти такого было непросто. Всяких румын, венгров и прочих представителей братских стран Малюля забраковала сразу же по причине их финансовой неполноценности. После целого месяца неустанных поисков она наконец вышла на очень перспективного француза. Месье Леблю годился по всем статьям. Ему уже перевалило за пятьдесят, в Москве месье бывал едва ли не чаще, чем в родном Марселе.

Он был крупным профсоюзным деятелем с легким флером коммунистических заблуждений. Вопреки бытующим представлениям о прижимистых французах Леблю не был жмотом, а денежки у него водились немалые. К тому же месье был слегка сдвинут на славянских девушках, о чем не стеснялся заявлять на своем ужасающем русском.

Его знакомство с Миледи состоялось в популярном кафе на стыке Кутузовского проспекта и Большой Дорогомиловской. Мал юля сама тщательно проследила за макияжем и туалетом Миледи, чтобы ни в чем не было перебора. В результате Миледи явилась на встречу в образе так называемой «бляди по-монастырски», что привело француза в полный восторг. Месье скомкал ужин и, весь сгорая от нетерпения, умчал Миледи на квартиру, которую постоянно снимал в одном из арбатских переулков. В первую ночь Миледи, как видно, показала себя молодцом. Не разочаровала она марсельца ни во вторую, ни в третью. Малюля уже потирала руки, предвкушая приличные комиссионные. Но тут случилось непредвиденное.

Однажды, вернувшись от француза, как обычно, в одиннадцать утра, Миледи объявила с обезоруживающей улыбкой:

- Я не знаю, что делать, Малюля. Он хочет на мне жениться.

Это был удар. У Малюли комната поплыла перед глазами. Становиться бесплатной свахой она не хотела нипочем. Но этой маленькой шлюшке всего не объяснишь.

Малюля взяла себя в руки и с трудом выдавила ответную улыбку:

- Значит, влюбился?

- Ну да.

- А ты?

- А что я? Я ничего. Я не против. Все-таки Франция.

- Конечно, понимаю. Но ведь замуж за иностранца - это целая история. Замучают тебя. Вообще кислород перекроют.

- Он говорит, что все устроит. У него везде связи. Даже на Старой площади.

- Ну если на Старой площади, тогда конечно.

Малюля проглотила стоявший в горле комок и сказала с грустью:

- Вот видишь, Миледи, все так и получилось, как я обещала. Даже лучше. Что ж, поздравляю. С тебя причитается.

Больше к этому разговору они не возвращались. Вечером Миледи уехала к будущему жениху.

- Я согласна, Жан, - сказала она с порога.

Француз схватил ее на руки, закружил по комнате. В эту ночь они занимались любовью с особенным пылом. Настойчивые звонки в дверь прозвучали как гром среди ясного неба. Обмотав бедра скатертью, Жан пошел открывать. В квартиру ввалился мрачный милицейский наряд из трех человек. Ни с того ни с сего началась проверка документов. Француз кипятился впустую. Его оттеснили в соседнюю комнату, а перепуганной Миледи сказали:

- А ты одевайся. С тобой в другом месте будет разговор. Расскажешь, почем берешь с иностранцев!

Миледи и охнуть не успела, как оказалась в уже знакомом «обезьяннике» 108-го отделения. То, что оно не имело никакого отношения к арбатским переулкам, Миледи даже в голову не пришло. На этот раз в «обезьяннике» томилась сплошная рвань и пьянь, вонявшая перегаром и матерившаяся напропалую.

Под утро, когда Миледи была готова умереть, в коридоре неожиданно возникла фигура Малюли. Видимо, она уже провела нужные переговоры. Дежурный молча отомкнул «обезьянник» и выпустил Миледи. Малюля за руку вывела ее на улицу и усадила в «Жигули».

- Молчи, - сказала она. - Я все знаю.

- Откуда?

- У меня тоже связи. Хотя и не на Старой площади.