Примадонны Ренессанса

– Потому что мессир Галеаццо всегда побеждает на турнирах!

– Ну, это мы ещё посмотрим! Мне кажется, победителем будет сеньор Франческо!

Среди участников, отличившихся во время турнира, хронист упомянул маркиза Мантуи и молодого Аннибале Бентивольо. А также маркиза Джироламо Станга и Никколо да Корреджо, близких друзей Изабеллы и Беатриче. Все четверо братьев Сансеверино тоже сражались с присущим им мастерством и доблестью, но главный приз турнира – отрез золотой парчи, взял Галеаццо, доказав, что ему нет равных как в куртуазных упражнениях, так и в рыцарских. Как только Моро узнал маркиза Мантуи, он послал ему приглашение:

– Мы настоятельно просим Вас, сеньор, занять почётное место в нашей свите!

– Я не в силах отказать Вам в столь вежливой просьбе, мессир! – Франческо Гонзага присоединился к своей жене и сел с остальными своими родственниками на семейный банкет, который состоялся в тот же день в замке Кастелло Сфорческо.

1 февраля 1491 года герцогиня Элеонора отправилась домой со своим сыном, новоиспечённой невесткой и старшей дочерью в сопровождении почётного эскорта из двухсот миланских дворян. По пути в Павию они посетили знаменитый монастырь Чертозу, приору которого Лодовико заранее отправил с курьером письмо, дабы тот оказал подобающий приём герцогине Феррары и её сопровождающим. Регент Милана был исключительно любезен с родственниками своей юной жены и, особенно, с Изабеллой.

– Не знаю, как благодарить Вашу Светлости за то, что Вы наладили почтовую связь между Миланом и Мантуей, чтобы облегчить мне общение с сестрой! – написала зятю Изабелла.

– Я ещё решил регулярно каждую неделю отправлять к Вам, мадонна, личного курьера, чтобы не дать Вам повода не отвечать на мои письма! – галантно ответил Моро.

С собой в Милан Беатриче привезла собственный бюст работы Кристофоро Романо. Чтобы изваять его, скульптор по приказу Лодовико специально приехал незадолго до свадьбы в Феррару. Этот подарок Моро невесте был предметом особой зависти её сестры. Восхитительно переданы несколько неправильные черты лица пятнадцатилетней девушки, округлость её щек, пухлые губы и острый носик. Но какая же сила характера скрывалась за этим мягким, детским лицом! С момента прибытия Беатриче к миланскому двору она покорила все сердца не столько своей красотой, сколько живостью и приподнятым настроением, звонким смехом, искренней радостью и острым наслаждением жизнью. Правда, в первые месяцы в её семейной жизни было не всё гладко. Если маркиз Мантуи в первую брачную ночь, буквально, изнасиловал свою жену, то младшая дочь Эрколе I зубами и ногтями защищала свою невинность. Узнав правду, герцог Феррары встревожился и приказал своему послу:

– Передайте герцогу Бари, что я настаиваю на немедленной консумации его брака с моей младшей дочерью! А то, чего доброго, Беатриче могут отослать из Милана!

– Я думаю, Ваша Светлость, что Моро не спешит с этим из-за известной Вам особы, которая продолжает занимать покои в замке Сфорца и, вдобавок, снова беременна, – сообщил своему господину Джакомо Тротти.

Потерпев неудачу в первую брачную ночь, герцог Бари решил постепенно соблазнить свою юную супругу, сочетая ласки и поцелуи с ежедневными очень дорогими подарками. В письме от 6 февраля Тротти уверял родителей Беатриче:

– Сеньор Людовико думает лишь о том, как угодить своей жене и развлечь её. Каждый день он говорит о том, как любит её.

Но Чечилия Галлерани по-прежнему оставалась опасной соперницей. Когда 14 февраля посол явился в замок, Лодовико сообщил ему «на ухо»:

– Я иду поразвлечься к сеньорите Чечилии и герцогиня, моя жена, не возражает против этого!

Тем не менее, сама Беатриче думала иначе. Так ничего и не добившись от неё, Моро в середине февраля сообщил об этом феррарскому послу. Тротти попытался было пристыдить Беатриче, но без особого успеха, и, в свой черёд, пожаловался герцогу Эрколе на его дочь-дикарку. Однако даже вмешательство отца ничего не изменило. Возможно, поведение Беатриче объяснялось тем, что она знала о любовнице мужа. В девичестве её, похоже, так больно ранила участь вечной «тени» сестры, что она больше не желала терпеть никакую конкуренцию.

– Это подарок Вам, мадонна! – Моро указал на роскошное платье из золотой ткани, которое внесли его слуги. – Мы желаем, чтобы Вы его немедленно надели!

– Не хочу, мессир! – Беатриче надула губы.

– Почему? – удивился герцог. – Оно Вам не понравилось?

– Потому что на днях я видела точно такое же платье на сеньорите Чечилии!

– И вообще, – тут же добавила юная герцогиня. – Если Вы не выдадите её замуж или не отправите в монастырь, то лучше не ложитесь со мной в кровать!

Только спустя два месяца после венчания юная герцогиня отдалась мужу. А Моро, в свой черёд, в письме к Тротти от 21 марта 1491 года сообщил:

– Мы больше не думаем о сеньорите Чечилии, а только о герцогине, нашей супруге, и получаем от неё большое удовольствие за её обычаи и хорошие манеры.

Двадцать седьмого марта Тротти снова порадовал Эрколе: