Приманка для моего убийцы

Оливия снова закашлялась, выплевывая кровь. Он изменил внешность. Хамелеон. Она этого не поняла. Но теперь она его разглядела. Он стал старше, исхудал, выкрасил волосы в блондинистый цвет и сбрил их почти под ноль. Отрастил эспаньолку. Голубые контактные линзы скрыли его янтарные глаза. Он был социопатом, поэтому улыбался и сумел провести их всех.

Но это точно был он. Теперь она знала это. Его запах. Эти глаза, преследовавшие ее в ночных кошмарах больше десяти лет. Но как? Как это могло быть, если он умер в тюремной камере? Она указала на него на опознании, когда он стоял среди других мужчин. Никаких сомнений, это был тот самый человек, который мучил ее целую зиму. Его ДНК совпала с ДНК ребенка, которого она носила.

О боже, как это могло повториться? Это невозможно.

Это был он и не он.

Вдруг Оливия вспомнила.

Жена.

Она оглядела фургон. Дом на колесах принадлежал убитой женщине? А он выдает себя за мужа, которого тоже убил? На кредитной карточке было написано Алгор Соренсон. Что случилось с настоящим Алгором Соренсоном?

«Настоящий хищник умеет сливаться с природой, Сара. Он знает, как затаиться, как создать приманку. Так устроено в природе. Но и добыча может использовать камуфляж, чтобы попробовать спрятаться, разве не так, Сара?»

Фургон покачивало и потряхивало. Оливия была надежно привязана к кровати. Она чувствовала, как скользят колеса машины. Они шли юзом. Мотор ревел. Они поднимались вверх по холму, по ухабистой грунтовой дороге. Должно быть, он свернул на север по старой лесовозной дороге, которая проходила за болотом. Он вез ее на север. Прочь от цивилизации. Валил густой снег. Все как в прошлый раз. От следов ничего не останется.

В годовщину похищения все повторяется. Она возвращается назад, к началу.

У Оливии защипало глаза от слез. Боль накатывала на нее удушливыми волнами. Больше десяти лет она убегала. И решила, что наконец в безопасности.

Она думала, что все закончилось, но это оказалось лишь частью продолжающейся игры.

Тори, ее дочка. Гейдж Бертон, коп, удочеривший ее ребенка, ребенка убийцы. Почему? Мелоди тогда сказала, что они с мужем пытались зачать. Но она не знала, что муж Мелоди коп. Это журналистка от нее утаила. Оливия почувствовала себя преданной. Сознание периодически покидало ее. Она никак не могла выстроить логическую цепочку.

Оливия вспоминала все события перед тем, как он напал на нее у болота. Он использовал Эйса как приманку. У Оливии горели глаза, в крови бушевал адреналин. Убил ли он ее пса? Забрал ли у нее самое дорогое в ее теперешней жизни? Оливия в приступе паники попыталась разорвать путы. Она попробовала было дотянуться связанными руками до пояса, но потом вспомнила, что он забрал ее спутниковый телефон и положил к себе в карман. И нож он у нее тоже отобрал.

В такт тошнотворному покачиванию и подпрыгиванию фургона Оливия то впадала в небытие, то снова приходила в себя.

Он собирается продержать ее еще одну зиму? И весной снова будет на нее охотиться?

У нее не осталось сил, чтобы пройти этот путь еще раз…

* * *

Коул достал из оружейного сейфа дробовик и несколько коробок с патронами. Он выбежал через парадную дверь, обогнул дом и направился к гаражу, где стояли снегоходы. Он видел их, когда утром брал отцовский «Додж». Тут он заметил перерезанные провода на стене кухни и застыл. Его взгляд устремился наверх, проследив провода до самой крыши. Они вели к спутниковой тарелке. Его пронзила зловещая дрожь. Это было сделано намеренно. Неужели то же самое случилось с телефонной линией?

Телефоны отключились почти в то же самое время, что и телевидение. Как раз перед ужином. И тогда же кто-то вошел в домик Оливии и оставил послание на ее простыне.

Все ранчо осталось без связи перед началом сильного снегопада.

Коул повесил дробовик на плечо и распахнул двери гаража. На полках у дальней стены он видел несколько канистр с горючим.

Он торопливо вывел один из снегоходов, проверил двигатель. Тот взревел и ожил. Коул перенес ногу через седло и отпустил дроссель. Траки заскрежетали по бетону. Когда он наткнулся на металлическую раму, полетели искры. Наконец он выехал на снег, прибавил скорость, включил противотуманные фары и помчался к болоту. У него не было времени искать шлем и защитные очки.

Когда он подъехал к узкой тропе, ведущей к болоту, где когда-то играли они с Джимми, время изогнулось и сложилось. Коул направил машину на узкую тропу и полетел по ней. Тут уже лежал толстый слой снега. Он скрыл все следы, которые могла оставить Оливия. Потом Коул увидел зазубрины, похожие на следы копыт ее лошади. Он остановил снегоход, выключил мотор и затаил дыхание, прислушался. Возможно, что-то укажет ему направление.

Но он ничего не услышал.

Коул снова завел мотор, проехал немного дальше по густо заросшему деревьями болоту, следуя за тем, что он считал следами от копыт.