Приманка

— Прошло почти пятьдесят лет с тех пор, как дед выступал свидетелем подписания Декларации. Это было в Вашингтоне на реке Бразос. Один экземпляр получило новое правительство, а остальные четыре президент Сэм Хьюстон предложил развезти по самым крупным городам, чтобы новость поскорее облетела всю страну. Мой дед был среди первых, кто откликнулся, и почти немедленно отправился в Бастроп. Он выполнил поручение и вернулся домой. Три дня спустя после разлива Аламо, — как раз вовремя, чтобы умереть. Случилось так, что он показал бесценный документ мексиканскому шпиону. Завязалась драка, дед убил его, но и сам получил смертельную рану. — Дрю пнул босой ногой пучок травы и продолжал: — Моя прабабка собрала пожитки мужа, захватила и Декларацию, и ушла из дома, едва опередив мексиканцев.

— Вместе с другими беженцами, — добавила Ханна. В то тревожное время большая часть населения Техаса покидала свои дома, чтобы избежать нашествия врага.

Дрю кивнул.

— Они осели на побережье. Постепенно несчастные случаи и болезни забрали всех Кореллов, кроме меня. Декларация досталась мне, и я свято храню ее с тех самых пор.

— Так она цела?

— Конечно. Не на острове, я не могу рисковать ею, здесь случаются штормы. — Он замолчал на минуту, следя за белыми чайками в ярком голубом небе. — Это самое дорогое, что у меня есть, Ханна. Семейная реликвия, последнее, что осталось у меня от них. И я рассказал тебе о ней, когда ты стала моей женой. — Он повернулся и посмотрел ей в глаза. — А ты хочешь забрать ее у меня.

Глава 2

Дрю прогуливался по берегу моря, стараясь успокоиться. Почему, собственно, он решил, что она жалеет о своем выборе? Возможно, когда-то она и любила его. Но прошло десять лет…

Страдая от одиночества, он мечтал, что Ханна вернется на остров, представлял себе страстные сцены примирения. И вот она здесь, но ей нужен не он, а наследство его семьи.

— Идиот! — Он тяжело дышал. Пора бы избавиться от детских грез. Пора все забыть. Какой же он дурак!

Прошло уже десять лет. Глупо снова мучиться из-за Ханны. Все! Все эмоции под кровать.

Кровать. Слово ударило его как пуля.

А почему бы и нет? Почему нет, черт возьми!

Это подло. Не по-джентльменски, даже мерзко.

Но эта женщина в долгу перед ним. Ханна Мейфилд кое-что должна ему за сломанные ребра и разбитые мечты. Она лишила его способности влюбляться. Он так и не женился, никогда не нянчил детей. А он любил детей, хотел иметь их. Ханна лишила его семьи. Да, она в большом долгу перед ним.

— И я знаю, как заставить ее заплатить.

Подойдя к дому, Дрю увидел, что Ханна с чопорным видом сидит на стуле, на котором и сам он любил сиживать, когда строгал что-то из дерева. Заметив его, она встала. Сейчас гнев не застилал ему глаза, и он удивился тому, что увидел. Ханну можно было принять за русалку, вышедшую на берег.

Мокрое платье прилипло к телу, словно вторая кожа, и подчеркивало ее пышные, соблазнительные формы. Голубые глаза лучились, как солнце над бухтой. Она гордо стояла перед ним, высоко подняв голову, расправив плечи, а ее губы… о, ее губы… нежный бутон, который так и хотелось поцеловать.

Она взглянула на него и произнесла:

— Дрю, пожалуйста. Мы можем поговорить?

Поговорить? Да, они могут поговорить. Поговорить приятно. А прикоснуться к ней еще приятнее. А прижаться — истинное наслаждение. Потому что такова его цена.

Эта женщина в долгу перед ним. Она осталась ему должна и брачную ночь, в которой ему было отказано, и медовый месяц, который тоже у него украли. Надо надеяться, после этого он сможет выкинуть ее из головы раз и навсегда.

Дрю направился к баку с водой, в котором лежала корзина с пойманной утром кефалью. Он отнес ее и полированный дубовый ящик с хозяйственными принадлежностями к воде, лишь после этого снизошел до разговора со своей бывшей женой.

— Хорошо, Ханна. Если хочешь поговорить со мной, пока я чищу рыбу, начинай.

Ханна вздохнула, чем привлекла его внимание к своей груди. Дрю на секунду зажмурился.

— Я о Декларации. Конечно, она очень дорога тебе, но, я признаюсь, не понимала, до какой степени. Все же, уверена, мы можем найти решение, приемлемое для нас обоих. Нужно лишь объединить наши усилия и хорошенько подумать.

На уме Дрю было совсем другое.

— Вообще-то я уже все обдумал, — сообщил он ей, доставая из корзины рыбину.

Ханна взглянула на него с надеждой.

— И что же? Ты отдашь мне свой экземпляр Декларации о независимости?

— Это кое от кого зависит. — Он положил кефаль на разделочную доску.

— От кого именно?

— От тебя. От того, насколько сильно ты хочешь ее получить. От цены, которую ты готова за нее заплатить.

Почувствовав неладное, Ханна сделала шаг назад.

— От цены?

Дрю кивнул.

— Я слышал, твой моряк вернется за тобой через три дня. Интересно, почему ты решила, что тебе нужен именно такой срок? Хотя для моих планов он подходит.

— Планов? — переспросила она с дрожью в голосе.

Он снова кивнул и стал ждать, наслаждаясь сладостью мести и ее испугом. Но Ханна раздраженно вздохнула и требовательно спросила:

— Так какие у тебя планы?

Он положил нож на доску.