Primièra canso (СИ)

Серж вскочил с кресла и устремился к окну, где по-прежнему стоял герцог Робер.

- Но отчего бы мне не отправиться к Его Величеству королю Мишелю в Фенеллу, если так уж важно для вас, чтобы я состоял при дворе? Король примет меня по старой дружбе наших семей.

- Нет! - отрезал герцог. - Какой же ты еще мальчишка, Конфьян! Дю Марто поведал мне о том, что Его Величество король Филипп намерен предъявить свои права на трон Фореблё. На мой трон Фореблё! А это кусок лакомый. Коли будет война с королем Мишелем и прочими наследниками, ты в Париже мне больше пригодишься, чем здесь. А ежели все сложится наилучшим для тебя образом, то и обо мне не позабудешь. И тогда мы сможем заключить с королем Филиппом военный союз, чтобы после разделить эти земли. Половина - лучше, чем ничего.

Серж коротко кивнул, чувствуя, что герцог толкает его на нечто... нечто недопустимое для отпрыска славного рода де Конфьянов. Потому что те из поколения в поколение служили трезмонским королям де Наве.

- Вы ведь сами говорили, что мой род всегда был опорой трону, - выдохнул он.

- Ну я же не говорил, какому трону! - закатил глаза герцог. - Серж, я сказал, что ты отправишься с дю Марто в Париж. И это будет так.

- Как вам будет угодно, Ваша Светлость! - ответил Серж, поклонился и бросился прочь, чувствуя, как в душе его закипает ярость, какой никогда в нем не было, когда речь заходила о герцоге де Жуайезе.

X

По полу медленно двигался солнечный луч, все ближе подбирающийся к подолу котта герцогини де Жуайез. Катрин улыбнулась ему и разве что не показала язык. А после скинула туфли и поставила свои босые ноги на нагретые лучом камни пола, почувствовав, что стало чуть теплее. И снова склонилась над своим рукоделием. Она вышивала себе новое покрывало. Выкрашенную в синий цвет тонкую мягкую шерсть из Фенеллы герцогиня расшивала затейливыми цветочными узорами нитями своего самого любимого цвета.

- Агас! - окликнула она служанку, которая уже некоторое время копошилась у сундука. - Подай мне серебряную нить.

Агас, ткавшая здесь же, в этой комнате, полотно, встала и подошла к ларцу с нитями. Вынув моток, она приблизилась к Ее Светлости и протянула его ей. Нити в мотке были изумрудно-зеленого оттенка.

- Вот, Ваша Светлость, - сказала она, склонившись.

Удивленно посмотрев на нитки в ее руках, Катрин перевела не менее удивленный взгляд на лицо своей служанки. За эти несколько месяцев герцогиня научилась различать ее настроение и теперь ясно видела, что Агас чем-то расстроена. И очень сильно.

- У тебя что-то случилось? - спросила Ее Светлость. - Неужели Жером тебя обидел?

- Да если бы, госпожа! - воскликнула Агас и шмыгнула носом. В глазах ее сразу заблестели слезы. - Жером меня любит. Жером в жизни не обидит меня.

Катрин тихонько вскрикнула, уколов иголкой палец, и закусила его на мгновение зубами.

- Не реви! - бросила она служанке. - Рассказывай, что произошло.

- Сегодня говорила я с кухаркой, а та говорила с мельничихой, а мельничихе пекарша сказала, что Скриба Его Светлость из Жуайеза отсылает! - горько сказала служанка, и губы ее скривились, как у ребенка, который собирается заплакать.

Лицо герцогини стало похоже на маску. Она сосредоточенно сделала несколько стежков и, не поднимая глаз, спросила:

- Куда?

- В Париж! Кабы в Фенеллу, так хоть близко! А то в Париж!

- В Париж, - эхом отозвалась Катрин. - Но... зачем?!

Служанка по глупой своей привычке тотчас подсела к герцогине. И тихо, почти шепотом, заговорила:

- На июльский турнир прибудет граф дю Марто, посланник короля франков. И наш трубадур пойдет к нему в услужение! Вообразите, Его Светлости вздумалось, что Серж Скриб должен петь при французском дворе!

Катрин подняла голову и посмотрела прямо на Агас.

- Граф дю Марто? Ты уверена?

- Да кто ж не знает графа дю Марто?! - разревелась-таки Агас. - Его именем в деревнях детей пугают! Говорят, он однажды на рыцарском турнире восьмерых в мясо порубил! А еще говорят, он кровь своих жен пьет - коли слово поперек сказала, так режет им вены и пьет! А еще говорят, он...

Агас запнулась и покраснела.

- Кто ж не знает графа дю Марто, - ровно проговорила герцогиня и поднялась. - Найди мне мои нити. Серебряные, - и с этими словами она покинула комнату.

XI

- И знаешь ли, Жером, - разглагольствовал трубадур, глядя, как юноша старательно вычищает стойло в конюшне, - я полагаю, что худшее, что может случиться, это коли герцог рассорится с королем Мишелем из-за моей персоны. Но это столь нелепо, что самое неприятное, что мне грозит, это если Его Светлость не сумеет простить меня. Но то моя забота.

- И зачем тебе это нужно, Скриб? - удивился Жером, разогнувшись. - Обязательно тебе надо идти против чьей-то воли. Не умеешь ты жить спокойно, ей-богу!