Примордиум

Мой старый друг плавал неподалеку, заключенный в пузырь Предтеч. Тело было расслаблено, глаза неподвижны.

Так чувствует себя покойник.

У меня что, опять в голове старый дух?

– А девочка? – выдавил я. – Женщина, Винневра?

– Она тоже отправится с выжившими. Библиотекарь вернет их в подходящую среду обитания.

– Ты помолодел и изменился.

– Дидакт обеспечил меня образцом для моего взросления. Теперь я все, что от него осталось, поэтому служу вместо него.

Наконец до меня дошло.

– Звездорожденный?

– Уже нет… Только в моих снах.

Глава 36

Дидакт со мной еще не закончил, а я сам еще не отошел от ужасов, пережитых на колесе. Как ни крути, Дидакт предал нас. Он это сделал без злого умысла, но все равно причинил боль.

Узнав обо всем, что со мной случилось, я постарался подавить то немногое, что оставалось от моих эмоций. Пытался ничего не чувствовать, но потоки страха, обиды и ненависти схлестнулись вместе и закружились кошмарным вихрем.

Я буйствовал. Я горел.

Что-то отключило меня.

Глава 37

И так повторялось снова и снова.

Все прошло мгновенно, но было очевидно, что это заняло время. Сколько времени, я не берусь судить.

Я вновь оказался в присутствии Дидакта, спускавшегося по глубокой шахте. Мое тело – то немногое, что я видел, а именно часть руки и грудь – обвивали провода и изогнутые пластины.

– Будет непросто, – сказал Дидакт, – но мы должны решить давние проблемы. Очень давние. – Теперь он выглядел не так молодо, как раньше, – сказывалось утомление. – Если придешь в норму, я отведу тебя кое-куда. Это место на установке нужно посетить нам обоим. Сейчас твое состояние нестабильно, и я не хочу снова тебя потерять. Ради твоих сородичей-людей я обязан заботиться о тебе.

– Отведи меня к Библиотекарю. Я сделал все возможное, чтобы сберечь веру в нее!

Мой гнев бурлил, как срывающийся в пропасть ледяной поток.

– Я понимаю, – сказал Дидакт.

– Сомневаюсь. Я должен увидеть ее!

Я слышал свой голос и отдаленное эхо. Похоже, я издавал настоящие звуки в настоящем помещении. В большом помещении.

– Юный человек, мои отношения с Библиотекарем гораздо сложнее, чем твои.

Мы спускались в глубины колеса – в пространство, которое ранее занимала часть Нищенствующего Уклона.

Что еще там находится?

– И что же это за отношения?

– Возможно, позже я объясню. Ты учишься самоконтролю, и это хорошо. Я беспокоился.

Зрение полностью восстановилось. Туннель сменился пустотой. Внизу я увидел знакомый лабиринт зелено светящихся переходов. Сейчас он был устойчив – не шевелился, пока мы продолжали спуск.

– Она здесь?

– Моя жена? Нет, она на одном из Ковчегов. Даже не знаю, на каком именно.

– Ты ведешь меня не к ней.

– Верно. Нам нужно пробудить воспоминание, замкнуть круг, и тогда твое участие будет завершено.

– Завершено? Хочешь сказать, я умру?

– Нет. Ты полностью сохранишь функциональность. Но есть непроясненный набор команд, нежелательный отпечаток, который следует стереть или изменить. Сначала нужно его пробудить.

Это ни о чем не говорило, но внезапно всплыло воспоминание, которое я так долго держал в глубине разума: вогнутые, с алмазным блеском глаза, широко посаженные на большой плоской голове; сложный ротовой аппарат, произносящий странные звуки; массивное тело с поджатыми высохшими конечностями, похожее на сидящего на корточках толстяка или на мертвого паука.

И последняя, но не менее важная деталь: извивающийся членистый хвост, готовящийся воткнуть острое жало в мой позвоночник…

Ребенок – старее, чем наше время, но по-прежнему вечно юный.

Нет!

Я не кричал.

Не мог.

– Контролируй страх, иначе снова утратишь стабильность. Не нужно ничего чувствовать. Вскоре твои ощущения станут похожи на фантомную боль.

Это было правдой. Я понял, что могу сбрасывать любые эмоции, как ту студеную воду в яму. Могу подавлять страх или вовсе не ощущать его.

Страх материален, у него органическая природа.

Старый дух, вне всяких сомнений!

Страх без плоти – иллюзия.

Я понятия не имел, что это значит, но в бурлящей ледяной воде мельком углядел кружащиеся образы моих эмоциональных состояний, множество вариантов выбора. Большинство этих вариантов были малоприятны и все до одного обособлены от моей сути, от моего «я». Со временем я научусь извлекать их и использовать в своих целях, но не сейчас.

Мне нравилась эта душевная одеревенелость.

– Я вспомнил Зверя, Изначального, – сказал я. – Значит ли это, что я встретил Пленника?

– Возможно. Он часто оставляет весьма жестокую память о своих поступках.

– Он что-то сделал со мной? С нами?

– Да, – подтвердил Дидакт. – И нам предстоит новая встреча с ним.

– Нет!

– Ты боишься?

– Нет. – Снова водоворот поглотил эмоции.

– Превосходно, – сказал Дидакт. – Ты все еще стабилен.

Мы шли рядом – точнее, я не шел, а плыл. Кроме собственной руки – от пальцев до плеча, – мне почти ничего не удавалось разглядеть. Мои глаза теперь видели по-другому.

– Я тебе завидую, – добавил Дидакт, – потому что сам я боюсь.

– Но ты же встречал его раньше?