Принеси меня в жертву

Никаких точный инструкций Кирьянов не дал, я тоже не стала ничего уточнять. Попробую узнать у Васи все, что касается позапрошлой ночи. Только бы все получилось.

Нужная мне палата находилась в самом конце коридора. После нее не было ни одной двери. Рядом на скамеечке сидел молодой человек и играл в какую-то игру на мобильном телефоне.

Увидев меня, тут же встал и заслонил собой проход.

— Прошу прощения, — начала я. — Подполковник Кирьянов должен был вас предупредить о моем появлении.

— Предъявите документы, — потребовал оперуполномоченный.

Я тут же достала из сумки удостоверение.

— Проходите, — разрешил он и отошел в сторону.

— Как он? — спросила я, взявшись за дверную ручку.

— Мне не докладывают, — пожал плечами парень, — но вроде бы живой.

Васю поместили в одноместную палату. Ну еще бы, ведь его подозревали в преступлении. Известны случаи, когда преступник умудрялся сбежать, имея такие жизненные показания, при наличии которых и на ногах-то стоять трудно. Но страх быть закованным в наручники творит чудеса, и человек, которого уже записали в покойники, сбегает, оставляя судьбу в дураках.

Кровать стояла возле окна. На тумбочке лежала аккуратно сложенная одежда.

Я подошла ближе. На полу под изголовьем увидела кроссовки. Вспомнила, что Василий был именно в таких.

Наклонившись над ним, я тихо позвала его по имени. Не зная, чего ожидать, застыла и всмотрелась в бледное лицо, проклиная Кирьянова, который перешел все границы.

Но переживала я зря, и даже долго ждать не пришлось.

Вася открыл глаза и скосил их в мою сторону.

— Ты кто? — хриплым шепотом спросил он.

И вдруг слабо улыбнулся. Слава тебе господи, узнал.

Он говорил очень тихо, проглатывая некоторые звуки и делая паузы. Каждое слово, вылетевшее из его рта, я воспринимала как кару Божью.

— Ранение оказалось неглубоким. Лезвие прошло в сантиметре от сонной артерии. Делали переливание крови. Если бы «Скорая» приехала на полчаса позже, то мы бы не перешептывались.

— Тогда кивай, если «да», и качай головой, если «нет», — предложила я.

— Прекрати. Я в состоянии разговаривать, но если устану, то ты узнаешь об этом первой.

Сейчас, когда радость от встречи и паника улеглись, я поняла, о чем говорил Кирьянов. Поняла, почему спешил поговорить с Шумскими до того, как они увидятся друг с другом. Именно сейчас они, лежа на больничных койках, были особенно уязвимы эмоционально из-за того и могли бы дать честные показания. Позже, когда станет ясно, что угроза жизни миновала, и Вася, и Елена не будут столь откровенны. Им придется общаться со следователем, заново погружаясь в прошлое, и судорожно искать там важные детали случившегося. Так что Киря оказался умнее и проворнее меня. И ведь наверняка знал, собака, что состояние здоровья Шумских не настолько удручающее, в чем нас пыталась уверить Евгения Львовна. Она просто подстраховывалась плюс старалась показать, кто тут главный. Если бы не Кирьянов, при виде которого она сдала назад, то у нас бы ничего не получилось. Если бы я пришла одна, то она бы и разговаривать со мной не стала. Что ж, теперь мы здесь, я вижу Васю и даже могу с ним пообщаться.

— Решила меня навестить? — спросил Шумский.

— Может быть, ты бы тоже пришел на моем месте, — ответила я.

— Но просто так полиция тебя бы не пустила, — возразил он.

— Пришлось объяснить, что я раньше работала с тобой. Откуда ты знаешь, что тебя охраняют?

— Да брось, Тань. Я даже знаю, в чем меня обвиняют.

— И кто же тебе это рассказал?

— Хирург, который спас мне жизнь. Рана-то была не смертельной, а вот крови потерял много. Чувак меня зашил, а когда я пришел в себя после операции, честно все выложил. Знаю, что Елена жива, она в этой же больнице. Зоя арестована за попытку меня убить. Я ее, оказывается, изнасиловал. Я пока не решил, что со всем этим делать. Прихожу в себя. Но чувствовать себя преступником… нет, не приходилось.

Хирург какой-то… Рот бы заклеить некоторым. Но теперь поздно что-либо менять.

— Я еще добавлю, что твои ребятишки в порядке, Вась. К вам туда приехали Ольга с Ромой.

— Я уже знаю, Тань. Она сообщение прислала, звонить не отважилась.

— Ну вот и хорошо. А тут у тебя симпатично.

Палата и впрямь была уютной. Мебели мало, но она совсем не напоминала привычную нам больничную обстановку. Все было простеньким, но стильным. На подоконнике стояли горшки с цветами, а на стенах кто-то развесил репродукции картин с изображением гор и морских пляжей.

— Видишь, Тань, как может жизнь повернуться? — слабо улыбнулся Василий. — А я и не думал, что так все закончится.

Если до этого момента я не знала, как начать, то после слов Василия стало ясно, что мне и стараться не нужно.

— Что случилось той ночью? — спросила я. — Не поделишься?

Шумский скривился и с трудом сглотнул.