Принеси меня в жертву

— Вообще-то все уже в прошлом. Он не мог прийти в себя после смерти жены. Она утонула во время отпуска прямо у него на глазах. Тело пришлось самолетом отправлять в Тарасов. Об этом писали все газеты, и Антона просто сбило с ног внимание, которое он в тот момент получил. Позже, по прошествии многих лет, ему стали сниться сны, в которых он вместе с женой уплывает в открытый океан. Они его измучили, он похудел, осунулся и не спал сутками. Боялся. Таким ко мне и пришел.

— Посттравматический синдром? — угадала я.

— Посттравматическое стрессовое расстройство, — поправил Иван. — Звучит серьезно. Можно даже умереть.

Он щелкнул языком и стряхнул пепел.

— Вы считаете, что ему сейчас легче?

— Думаю, да. Он набрал вес, стал выходить в люди и интересоваться женским полом. Определенно ему лучше. Кстати, насчет того, что он сказал. Про то, что познакомился с нами в Турции. Люди, пережившие сильный стресс, могут выдавать какие-то фантазии, пытаясь блокировать воспоминания.

— Поняла, спасибо.

— Но я периодически напоминаю ему о необходимости посетить психотерапевта, — поднял палец Иван. — Другого, разумеется. Ну как, поможет вам эта информация?

— Пусть будет на всякий случай. А супруги Шумские у вас ведь тоже наблюдались?

Иван прищурился.

— Вы столько интересного знаете о других, — медленно произнес он. — Аж страшно.

— Я это делаю не из праздного любопытства.

— Понимаю. Да, Елена и Василий были на семейной терапии, но друзьями мы не стали. На годовщину нас пригласил Саранский с позволения Шумских. Если честно, мы чувствовали себя не в своей тарелке и были рады поскорее оттуда уехать.

Я вспомнила, как Инна живо болтала с остальными. У меня сложилось впечатление, что она знакома с каждым.

— А Инке вообще было за счастье сбежать из дома, — добавил Круглов. — Сдали орду моим родителям и ненадолго сменили обстановку.

Он снова взглянул на часы.

— А что вы можете сказать о Василии и Елене? Семейная терапия им помогла?

— Понимаю, к чему вы клоните, — сразу же ответил Иван. — Я узнал о трагедии от Антона, оставшегося в ту ночь в их доме.

«Похоже, Саранский взял на себя роль буревестника, — подумалось мне. — Хотя, наверное, в этом был свой смысл. Может, он хотел предупредить всех, пока они не увидели новости в прессе?»

— Антон сказал, что Василий напился и натворил дел. Ну, и получил по заслугам. Я был потрясен. Но, знаете, есть в этой истории некая незавершенность. Даже не знаю, поймете ли вы меня?

«Вот! — торжествующе подумала я. — Наконец-то хоть кто-то из знакомых воспринял ситуацию так же».

— Если позволите, я не буду оперировать медицинскими терминами, но очень многое мешало браку между Василием и Еленой стать счастливым. Я беседовал с обоими сразу, беседовал и по отдельности. Василий признался в том, что терпит от жены унижения и даже побои. Но несмотря на это, он все равно ее любит. Но Елена, наоборот, представляла его страшным человеком. По ее словам, это он поднимал на нее руку и оскорблял. Он же оказывал знаки внимания няне. Грозил вышвырнуть жену на улицу и говорил обидные вещи наедине. И обслуга-де от него плачет, всех их измучил. Изменял. Ну, просто портрет тирана во всей красе. Как я ни старался, я не смог обнаружить в Василии ни грамма агрессии. Он был мягким, даже безвольным в чем-то человеком. Говорил, как любит жену, обожает детей. Рассказывал, что безмерно ценит труд помощников по дому, считал их своей семьей. И кому мне было верить?

— И что же вы решили, Иван?

— Мне не пришлось ничего решать. Они сами все решили. Или кто-то из них, а другой просто не захотел продолжать.

— То есть сеансы прекратились?

— Увы. Они перестали посещать мой скромный кабинет. Я им не помог. Да и не смог помочь, поскольку один из них говорил неправду, но кто? И с какой целью?

«И я знаю, кто это был, — подумала я. — Ох, как все непросто».

— Скажите, пожалуйста, Иван. Представим, что человек когда-то был очень несдержан. Использовал свое служебное положение, хамил, грубил. Допускаете ли вы вариант, что со временем агрессия сойдет на нет?

— Вообще-то, это редкий случай. Необходимо довольно сильное «успокаивающее» в виде тренингов, самоанализа и, возможно, медикаментозного вмешательства. Но все зависит от множества факторов. Кому-то удается справляться с приступами агрессии без посторонней помощи, а другому необходима постоянная поддержка. У кого-то агрессия не проявляется внешне, но наедине с собой он становится неуправляемым. Если же не получается сдержать эмоции внутри себя, то приходится выпускать наружу. По своей сути агрессия — это энергия, которую некуда пристроить, так почему бы не расходовать ее на рисование, танцы или тот же бокс? Так многие делают. А иногда характер людей до неузнаваемости меняет сильное чувство. Да, и такое случается. Любовь или утрата, к примеру. А почему вы спрашиваете?

— Да это я так, для себя…

— Сделаю вид, что поверил. Иногда людей перекраивает любовь. Ослепляет, обездвиживает и успокаивает.

Круглов встал с лавочки.

— Пожалуй, побегу. Детей вот-вот выпустят на свободу. Дам им погулять по дворе, а потом поедем домой.

— Их же у вас пятеро?