Принять учись (СИ)

— Давай ты немного поешь, а потом можешь опять валяться в кровати.

Минутное молчание, а потом она резко подрывается и садится.

— Какое сегодня число?!

— Шестнадцатое, а что такое?

— Мне же на работу!

Она уже было подорвалась…

— Эй-эй, спокойно. Диман дал тебе пару выходных, так что не суетись, ладно?

— С чего бы?

— Приказ начальства, что тут скажешь.

— Хм….

— Ты что, не хочешь просто поваляться в постели и быть может глянуть какой-нибудь серик?

— Можно?

— Тебе всё можно. Давай поешь.

— Не хочу.

— А я не спрашиваю. Ешь. Специально приготовил сытный завтрак и твой любимый чифирь.

Она покосилась на поднос и еле заметно улыбнулась. Хоть Лиза и пыталась не показывать своих истинных эмоций, глаза не могли врать.

* * *

Когда я увидела, какой заботой окутывает меня Женя, несмотря на то что произошло, в сердце что-то ёкнуло. Я смотрела на него и понимала, что вот он, лучший человек в моей жизни, заботится обо мне, сидит рядом, хочет меня защитить, да ещё я его истинная Пара. Что может быть лучше?

Но потому это было ещё и страшно. У меня внутри был язвящий надлом, высеченный на живой коже, ноющих мышцах, проливающий жгучую кровь. Мне было больно, страшно — так, что дышать могла с трудом. Страшно было даже сейчас, когда, казалось бы, всё уже осталось позади, Женя рядом и можно ничего не бояться. Но ничего не было позади. Это я ощущала ясно. Мне без Жени — никуда. Без Жени — гибель. Но что он скажет, когда узнает, в чём я была замешана, какое пятно есть в моей жизни, нужна ли ему будет сломанная личность?

А личность ли я? Живой ли я человек или просто сосуд для битья и издевательств? В чём моя ошибка? Что я сделала не так? Где оступилась? В чём провинилась?

Я не заслуживаю такого человека, как Женя. А если учесть то, что Макар причастен к смерти дедули и намерен и дальше творить ужасные вещи, имею ли я право быть с Женей? Подвергать его опасности?

Он сказал, что любит меня, а не ответила взаимностью.

Я засыпала со смешанными чувствами горя и радости. Я плакала не только от боли потери дедули, но и радости, от услышанных слов. И мне так хотелось сказать ему, что это взаимно, что я тоже его люблю и безумно хочу быть с ним, но перед глазами снова и снова появлялись слова из той записки. И мне казалось, что если я скажу это, то Жене подпишут смертный приговор.

Макар ясно дал понять, что не отпустит, что я должна сделать выбор.

Я подвергаю опасности всех. Что даже мне делать? Когда Макар сделает следующий шаг?

— Спасибо.

Женя удивлённо уставился на меня.

— Что?

— Да нет, ничего.

— Говори уже.

— Странно не услышать сначала колкость в свой адрес.

— Могу сказать.

— Нет, не надо. Просто поешь, пожалуйста.

И я просто позволила себе хотя бы на мгновение отвлечься и насладиться моментом. Что будет дальше не имею представления, но могу я хотя бы ещё немного побыть в раю?

Несколько дней было пасмурно и дождливо, что сейчас солнышко решило всех порадовать своим присутствием. И люди с удовольствием наслаждались тёплыми лучами солнца, потому что я слышала сквозь открытое окно, как с улицы доносятся радостные возгласы ребятни. Уверена, что сейчас все выползли на улицы и пляжи, чтобы погреть свои косточки.

А я всё также мёртвым грузом лежала на кровати и смотрела, как пролетающий самолёт оставляет за собой белую полоску, которая быстро исчезает в синеве неба. И не могла радоваться тому, что это самое солнце светит и таким страшным людям, как Макар.

Меня съедало чувство вины.

Сгорбленное, несчастное, серое… Сидит в клетке моей души и плачет немыми горькими слезами. И самое главное — молчит. Всё время молчит, лишь в самые неподходящие моменты высказывается хлёстко и ломко. А в остальном слышно лишь протяжный тоскливый стон.

Я лежала и всё прокручивала в своей голове то, что было, между нами. И с каждым новым воспоминанием я приходила в ещё больший ужас, чем был.

Между нами никогда не было любви, сердце не выскакивало из груди, кровь не кипела… просто было ощущение необходимости и дополнения, которое заполонило моё сознание. Да, мне казалось, что он тот, кого я искала, но как же я ошибалась.

Он был чудовищем, который заманил меня в свою ловушку, и я виновата лишь в том, что поддалась и повелась на всё это. Или же я не заслуживаю большего? Я не жалею себя, жалость — это слабость, а я не хочу быть слабой. Но сейчас я чувствовала себя именно так, а точнее было бы сказать — беспомощно.

Провалялась в кровати весь день и только, когда уже начало темнеть, решила выползти и хотя бы просто походить по квартире. Женя работал за ноутом и не трогал меня в течение дня, давая мне возможность побыть наедине со своими мыслями. По его виду и не скажешь, что он чуткий и проницательный.

Я тихо подошла к нему со спины, наивно полагая, что он не заметит, но да как же, он же волк…

— Как ты? — проворачиваясь ко мне, спрашивает Женя.

— Нормально. Посидишь со мной на балконе?

— Конечно. Хочешь посмотреть на закат?

Я согласно кивнула. Он знает, что мне нравится.

Женя сгрёб в охапку все подушки и плед с дивана и отправился на балкон, устраивать лежбище тюленей.

— Может поешь чего?

— Нет, не хочу.