Принц Дарий (СИ)

– Никого вешать не будут, а весь этот спектакль рассчитан на богатую фантазию и расшатанные нервы наших впечатлительных шпионов. После того, как широким жестом император дарует им помилование, их выдворят за границы империи, и все. А Дарий заодно еще и денег на всем этом представлении заработает для гвардии, а то что-то казна у него здорово уменьшилась.

Дарий снисходительно хмыкнул, а Менис, ответственный за финансирование гвардии, лишь обидчиво поджал губы. Тем временем Варая, пребывая в некоторой растерянности от услышанного, стояла и задумчиво рассматривала виселицы. Она уже поняла, что вся затея эта достаточно безобидна и почти (за исключением, чьих-то стертых коленок и набитых шишек и ссадин от путешествий от страха за границу сознания) бескровна, но вид виселиц ее очень смущал.

– А кто мне подскажет, что за странные виселицы построены на площади? И почему, кстати, какие-то их части закрыты тканью? – Варая в упор уставилась на Дария, отлично понимая, кто автор идеи.

– Я обещал их напугать! Я обещал их оставить в живых! Но кто сказал, что они уйдут из империи без наказания! – с улыбкой на лице произнес принц.

Зрители, как по команде, затихли. Наконец, виновники этого печального представления стали выходить на помост. Кто-то входил сам, кого-то заносили, но все, без исключения, находились в состоянии шока. Как только всех шпионов расставили по своим местам для оглашения приговора и приведения его в действие, за их спинами начались какие-то странные манипуляции. После того, как глашатай огласил каждому из них его приговор, им сразу надели на шеи веревки. Большинство из них впадали в истерику, кто-то потерял сознание, и на ногах и в дружбе с рассудком остались не больше пары-тройки человек. Но то, что начали после этого вытворять палачи, крайне удивило всех зрителей. Со всех приговоренных к смерти стали снимать штаны, сопротивляться этому они просто не могли. По площади разнесся гул голосов озадаченных людей. Было ощущение, что все они от вида беспорточных предателей потеряли дар речи и вернулись к манере общения первобытных. Такого продолжения казни никто не ожидал, и все замерли в ожидании развязки.

На балконе со своего места встал принц Дарий, и все взгляды сразу с оголенных на одну, нижнюю половину, осужденных устремились на него.

– Как вы все знаете, присутствующие на этом помосте лица приговорены по законам нашей империи к смерти. Но я считаю этот приговор слишком мягким, – принц ненадолго прервал свою речь, потому что на площади снова поднялся очень громкий гул голосов, перекричать который у него не было возможности, но в этом и не было смысла. – Как же можно иначе наказать людей, чтобы это было хуже смерти? – Принц снова взял небольшую паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха и подготовиться к финальной части действа. – Все эти люди дворяне, а для них нет более страшной муки, чем бесчестье. Поэтому я приговариваю их к публичной порке.

И вот тут толпа взорвалась овациями и восхищенными криками. Выпороть прилюдно дворянина – это не просто бесчестье. Это позор для всего его рода. И по виду осужденных, которые понемногу приходили в себя, поняв, что встреча со Святым ветром откладывается на неопределенный срок, можно было с абсолютной уверенностью утверждать, что принц не мог придумать наказания страшнее, чем это.