Принц Галлии

— Вовсе нет, мой благородный вельможа, это не лесть. Должно быть, тебе известно, что я всерьез занимаюсь астрологией, и мои скромные достижения в этой области знания высоко ценятся многими видными учеными не только христианского, но и арабского мира. Так вот, еще восемь лет назад я составил гороскоп на твоего сына, а затем ежегодно уточнял полученные результаты — звезды определенно сулят ему великое будущее, и чем дальше, тем определеннее, — а звезды, поверь мне, никогда не лгут, надо только суметь правильно истолковать их предсказания. Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему я не хочу упускать такого зятя, как твой сын.

«Ты смотри, — подумал герцог. — Наши желания в точности совпадают. Такой невестки, как Анна, я тоже не хочу упускать».

— Кроме того, — продолжал император, — твой сын явно нуждается в более твердых гарантиях, нежели мое приватное обещание. Ведь поверив мне на слово, он будет лишен возможности жениться на Маргарите Наваррской — мы же не сарацины какие-то, чья неугодная Богу вера позволяет им иметь по несколько жен сразу.

— Твоя правда, Цезарь.

— В таком случае, ничто не мешает нам объявить о предстоящей помолвке… — Вдруг император усмехнулся и добавил: — А ведь нас, чего доброго, сочтут плохими родителями, если узнают, с какой неподобающей поспешностью мы распорядились судьбой наших детей. Но на сей счет у меня есть идея.

Он встал с кресла и поднял руку, призывая всех к вниманию.

— Господа! Я рад сообщить вам приятную для меня и, возможно, небезынтересную для вас новость. После продолжительных консультаций с достопочтенным герцогом Аквитанским мы наконец пришли к обоюдному согласию, и с чувством глубокого удовлетворения я сообщаю, что отдаю дочь мою Анну в жены высокородному принцу Филиппу, сыну герцога и наследнику Гаскони.

Вельможи в зале одобрительно зашумели — правда, не все. Король Наварры обалдело взглянул на герцога и императора, расточавших в ответ на поздравления лучезарные улыбки; потом украдкой ущипнул себя за руку и, убедившись, что не бредит, мысленно выругался. Дурные предчувствия, овладевшие им, когда Филипп избрал королевой любви и красоты Анну, оказались не напрасными. А ведь еще накануне дочь уверяла его, что ее брак с Филиппом Аквитанским дело решенное, — и на тебе!..

«Ну, все! — злобно подумал король, не в силах сдержать зубовный скрежет. — Хватит мне панькаться с нею! Терпение мое лопнуло… Да, да, лопнуло! — в бессильной ярости храбрился он. — Остались Оска, Шампань, племянники Педро и Рикард — и вот с одним из них она непременно поженится. Если потребуется, силой приволоку ее к алтарю…»

Глава XXXVI в которой Маргарита избавляется от наваждения, а Филипп видит сладкие сны

Теперь, после этого небольшого отступления, вернемся к Филиппу и Маргарите. Как мы уже знаем, Филипп, оставшись наедине с принцессой, сказал:

— Итак, сударыня, не соблаговолите ли объяснить, что привело вас ко мне в столь поздний час?

Маргарита резко вскочила на ноги.

— Извольте хотя бы не лежать в присутствии дамы! Ишь, как развалились! Как… как ленивая свинья!

Филипп вздохнул и принял сидячее положение.

— Это даму удовлетворит? Или дама желает, чтобы я упал перед ней на колени?

Лицо Маргариты вспыхнуло ярким румянцем негодования.

— Что за тон, милостивый государь?! Нет, каков нахал! А вырядился — тоже мне, римский сенатор!

— Галльский, — машинально уточнил Филипп. — Вы меня поражаете, любезная кузина. Я не понимаю, что вам от меня надо.

Вдруг Маргарита вся как-то сникла, опустилась рядом с ним на диван, положила голову на его плечо и тихонько заплакала.

— Ну, это уже никуда не годится, — растерянно пробормотал Филипп. — Прекрати, слышишь!

— Помолчи, — сквозь слезы взмолилась Маргарита. — Прошу тебя, молчи… Жестокий ты, бездушный!..

Так они и сидели: она плакала, а Филипп, превозмогая сон, думал о том, сможет ли он когда-нибудь понять этих удивительных и загадочных созданий — женщин.

Наконец Филипп поднял тяжелые, точно налитые свинцом веки.

— Хочешь остаться со мной?

Маргарита вытерла влажное от слез лицо о его тогу и утвердительно кивнула:

— Да, хочу.

— Ну, так пойдем. Только прихвати свечу, не то споткнемся.

В спальне Филипп скинул с себя тогу и нижнее белье и забрался в постель.

— Раздевайся сама, — сказал он Маргарите. — У меня нет сил помогать тебе.

Маргарита быстренько разделась донага и спросила:

— Свечу гасить?

— Нет, не надо, — ответил Филипп, восхищенно глядя на нее. — Боже, ты такая хорошенькая! Я никак не могу налюбоваться тобой… Иди ко мне, милочка.

Маргарита юркнула под одеяло, крепко прижалась к Филиппу и покрыла его лицо жаркими поцелуями. Ее поцелуи были столь страстными, что Филипп, мигом позабыв об усталости, с таким пылом принялся осыпать ласками ее тело, будто бы в нем через края расплескивалась энергия.

Впрочем, хватило его ненадолго. Вскоре он выдохся и бессильно уронил голову на ее прелестный животик.

— Что с тобой, милый? — спросила Маргарита.

— Прости, дорогая, не могу. Я слишком устал…

Маргарита удрученно вздохнула: