Принц и Лишний

Катюша завыла, что-то упало и разбилось. Я почувствовала, как меня берут за руку, а потом ее щекочет жесткая борода. Я выдернула руку, прижимаясь к стене.

– Пять минут назад мы с тобой сидели, ты признался мне в любви, а теперь … – захлебывалась Катя, снова что-то роняя. – Люба, будь так любезна, до свидания! Извини, что так получилось, но тебе лучше уйти! До встречи! Я очень рада, что ты заглянула к нам! Всего хорошего, выздоравливай…  Мне нужно поговорить со своим мужем!

Меня попытались вытолкнуть за дверь. Но Мерахт стоял на своем, пытаясь меня втащить обратно.

– Да что происходит? – возмутилась я, вцепившись в дверной косяк.

– Ничего! – рявкнула Катя, поливая своего мужа отборным русским разговорным.

– Да мне проще тебя выставить за дверь,  – крикнул в ответ Мерахт. – Все, прощай. С чем пришла с тем и проваливай! Ничего я тебе не дам! Не дождешься!  На шум прибежали соседи. Меня вытащили за дверь, под крики Мерахта и Кати.

Меня трогали маленькие руки, пока я сжалившись в комочек, сидела на каменных плитах. «Гарарт! Ты куда, старый мешок со шлаком! А ну быстро вернись!». «Пошла вон, болванка!». «Она моя! Я первый увидел этот бриллиант!». «Куда руки протягиваешь! Хочешь, чтобы я тебе бороду оторвал?». «О, предки, да она великолепна!». «Урмах! А ну быстро вернись! Ты что творишь? У нас завтра свадьба! Ах ты, предатель! Я ради тебя кирку забросила…».

Крики смешивались с топотом ног. Меня снова трогали, вызывая у меня животное омерзение. Через минуту меня схватили и понесли… Где-то была драка, сопровождаемая криками и руганью.

– Любовь! – раздалось на ухо. – Я твой верный адепт! Я твой слуга! Позволь мне…

Но голос затерялся в шуме.

– Приказ его величества! Разойтись! – кричал кто-то слева. Вокруг меня была какая-то канитель, я ничего не могла понять.

– Приказом ее Величества, Любовь принадлежит ему! – снова раздался голос, но его заглушил недовольный рокот толпы.

– Любовь принадлежит всему гномьему народу! – верещал кто-то. – Или мы тебя свергнем, как твоего папашу!

Я сжалась в комок, чувствуя, что меня снова куда-то несут. Мыслей не было. Был страх и растерянность. Кто-то пытался кого-то перекричать, а я с трудом разобирала слова. Я попробовала убежать, но наткнулась на чьи-то сапоги.

Через полчаса, меня снова куда-то понесли, а потом бережно положили на что-то мягкое. Нет, только не это! Только не это, умоляю!   С меня содрали одежду, оставив нижнее белье, а потом нацепили какое-то платье, цвет которого я не смогла угадать. На моих руках застегнулись браслеты, в ушах появились массивные серьги.

– Не трогайте меня! – закричала я, пытаясь спасти свое кольцо и избавиться от этих липких и противных прикосновений.

– Это все ради вашего же блага, Любовь… Мы хотим защитить вас! – произнес мужской голос мне на ухо. – О, божественная, о прекрасная… Как самая первая жила, которую я…

– Так, не трогать ее! Она  – моя! – раздалась возня, пока я пыталась отползти подальше. Совсем близко что-то щелкнуло.

– Отныне, Любовь принадлежит всем нам! – произнес зычный голос, вызвав бурю негодования, которая вскоре сменилась вполне внятным согласием. Стоило мне немного отползти, как я больно ударилась головой о какой-то металл. Ощупывая руками сначала голову, а потом препятствие,   мне показалось, что это – прутья решетки. Я привстала, пытаясь найти стену или дверь. Но стены не было… Я – не в темнице, я  – в клетке!

– Чтобы защитить нашу Любовь, чтобы уберечь ее, мастер Оран пожертвовал своей золотой клеткой, за что честь ему и хвала! Здесь наша Любовь будет в безопасности! – раздался незнакомый голос. – И каждый из вас в любое время сможет увидеть ее. По приказу короля, вам запрещается подходить к ней ближе, чем на пять шагов. Теперь наша Любовь будет всегда с нами!  Можете расходиться!

Но народ, судя по крикам, никуда расходиться не собирался. Клетка, я так понимаю, была выставлена на всеобщее обозрение, из-за чего я испытала мучительные приступы ужаса и стыда.

– А теперь, помолимся нашей Любви! – раздался зычный голос. – Признаемся ей в любви нашей, дабы она возлюбила нас! И пусть Любовь наша споет для нас свою песню!

И все мужское гномье население стало наперебой признаваться мне в любви.

«Спой, светик, не стыдись!» – заметил полярный лис, глядя на меня с жалостью.

– Оставьте меня! – в отчаянии выкрикнула я, но верующие  продолжали свою молитву. Я свернулась калачиком на дне клетки, закрыла уши и простонала. Слеза скатилась по моей щеке. Я вытерла ее, прижимая к вздрагивающей груди свое единственное сокровище. "Ты со мной, любимый. Ты всегда со мной!".

Глава двадцать шестая. Ящик Пандоры с яблоком разора

"Кабы я была царица, – говорит одна девица, -

То всего за пару лет обанкротила б бюджет".

"Кабы я была царица, – говорит ее сестрица, –