За две недели я стала привязываться к животинке, несмотря на всю предысторию. Я даже иногда гладила его, глядя, как он выслуживается. От моих поглаживаний он стал чувствовать себя достаточно уверенно. Однажды я пожалела пса и угостила его сахарком, который он слизывал с моей ладошки, щекоча ее вибриссами. Мне показалось, что он все понял, во всем раскаялся и заслуживает, чтобы им измеряли лужи не так тщательно. Тем более, что он такой маленький и беззащитный. Я даже втайне подкармливала его конфетами, глядя в выпученные жалобные глаза. Постепенно Олень пришел в себя, стал чувствовать себя вольготно и даже позволять себе некоторую наглость. Это была моя роковая ошибка. Олень дождался, когда любимого не будет рядом и бросился на меня, когда я попыталась одеть на него ошейник перед прогулкой. Сначала он покорно ждал, когда я застегну красивый ремешок, а потом, выждав, когда я наклонюсь к нему, чтобы заправить хвостик ремешка в скобу, молча, исподтишка бросился мне в лицо, пытаясь изуродовать меня. Я успела прикрыть лицо рукой, вскрикнув от неожиданной подлости, и шлепнуть подлеца ремешком. Даже не знаю, попала по нему или нет.
Я смотрела на свою руку, на кровавые ранки от укусов мелких, но очень острых зубов, а потом на лужу, которая расползалась под Оленем. Пока что это была не кровавая лужа, но правильно говорят, что собаки чуют лучше людей. В данный момент собачонок чуял неприятности. Он лег животом вверх, поджал лапы и задрожал.
Кровь капала на новое белое платье, рана медленно затягивалась.
– Душечка, – услышала я взволнованный голос в коридоре перед тем, как створки дверей распахнулись и ударились о стены с такой силой, что отпала часть алебастрового орнамента.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, что тут только что произошло. Удар, и пес отлетел в угол с таким визгом, от которого любители природы уже начинали писать коллективную петицию по поводу жестокого обращения.
– Душа моя, покажи мне, куда он тебя укусил, – мою пострадавшую руку осторожно взяли, отдавая приказ принести бинт. Олень, только что замахнувшийся на лавры Белки и Стрелки, попытался заползти под кресло, прикинувшись камбалой.
– Это я виноват, душа моя… – шептал Иери, глядя на бинты и целуя мою руку. – Моя маленькая душа пострадала из – за моего сюрприза… Нельзя было дарить мое душе такой опасный подарок…
– Мне не больно, – спешно ответила я, чтобы утешить любимого. – Просто это было немного неожиданно… Но я … я шлепнула его ремешком… Может, ему намордник сделать?
Меня попросили встать с кресла, под которое заполз виновник переполоха. Тяжелое кресло перевернулось и отлетело к стене, разбившись в щепки. Олень с визгом дернулся к двуспальной кровати и заполз под нее. Через секунду кровать была перевернута, подушки разбросаны, а одеяло лежало у моих ног. Я никогда не думала, что одной рукой можно перевернуть дубовую двуспальную кровать. Олень, выкатив глаза от ужаса, бросился под столик, но даже не успел спрятаться под него, потому, что столик последовал за креслом. Все это сопровождалось надрывным визгом и грохотом. Через минуту Олень уже трепыхался в руках у Смерти. Иери сдувал с лица растрепанные волосы, глядя на собачонку с омерзением и ненавистью.
– Не убивай его, любимый… – я бросилась к Иери, прижимаясь к его спине. – Пожалуйста… Я прошу тебя…
– А очень хочется, – услышала я сбившееся дыхание. Пес, услышав, что я за него заступаюсь, сразу же взбодрился.