Принц и нищенка

— Нормально, — если честно, мне сейчас просто не до этого, я мечтаю о глотке свежего воздуха, — Открой окно!

Гофман тянется к ручке и широко распахивает створку, в комнату сразу влетает рой белых, колючих снежинок, они царапают кожу и лезут мне прямо в глаза. Пока тру пальцами веки и пытаюсь проморгаться, слышу как окно снова закрывается.

— Черт! Чумакова, только не паникуй!

Открываю глаза и вижу перед собой только темень, ветер задул оставшиеся свечи. На секунду зажимаюсь, но меня ловит рука и притягивает меня к себе.

— Просто попробуй расслабиться, — Фил осторожно меня обнимает и шепчет в пол голоса, — Свет можно включить в любой момент. Но ты попробуй, хорошо?

— Хорошо, — я шепчу еще тише.

Мы застываем по середине комнаты, Гофман держит меня очень аккуратно, я не обнимаю его в ответ, я и правда стараюсь расслабиться и прислушаться к своим ощущениям. Мне дико неловко и волнительно, но никакого страха пока нет.

— Держишься?

— Угу.

Он проводит рукой по моим волосам, зарывается в них пальцами, скользит ими ниже, к шее, а потом делает шаг в сторону и тянет меня за собой. Мое сердце просто улетает!

— А ты куда, олень? — спрашиваю его, чтобы напрочь убить эту интимную атмосферу.

— Ччч, — он опускается на кровать и некрепко тянет меня за запястье, — Иди ко мне.

Иди ко мне! Ну и нахал! Сердце выстукивает что-то ритмичное.

— Приставания в мой план не входят, сегодня мы просто пытаемся тебя вылечить, — его шепот проносится по комнате, которая уже не кажется мне такой темной, — Ну идем же, Чумакова.

Очень робко опускаюсь рядом и душа отлетает в пятки, потому что в одно мгновенье я оказываюсь утянутой под одеяло, практически с головой. Фил прижимает меня очень близко, я снова утыкаюсь носом в его шею.

— Как же это восхитительно! — бормочет в мое ухо и от его дыхания на моей коже я холодею.

— М?

— Мне с тобой очень хорошо, Васька. Не уходи никуда…

Черт! Ну почему это со мной происходит! Давай, соберись, двинь ему и беги! Чего разлеглась! И еще и посапываешь! Гофман плавно водит пальцами по моей спине, словно баюкает, а я все не могу найти в себе силы чтобы подняться.

— Как ты? Включить свет?

— Нет, — говорю едва слышно.

— Может тогда ты тоже меня обнимешь?

— Нет.

— Эгоистка, — и вновь я покрываюсь мурашками от его дыхания.

— Мы лечим не тебя, — я случайно задеваю его шею губами.

— Меня мы тоже сегодня лечим, только совсем от другой болезни, — говорит загадочно, — И если ты еще раз так сделаешь, мы меня не вылечим.

Да что со мной? Зачем же я ведусь на это? Почему мне так не хочется уходить и хочется верить в эти сказки, которые он вешает мне на уши! Вернее, официально он мне их не вешает. Но от его намеков и двусмысленных фраз, ноет под ложечкой и тянет наделать глупостей.

— Мне пора идти, спасибо за терапию, — нахожу в себе последние силы и отстраняюсь.

— Пожалуйста, не беги от меня, — Гофман снова меня притягивает и я возвращаюсь в прежнее положение, даже ближе, потому что между нами нет моей руки, — Давай просто полежим вот так, а завтра ты меня обязательно за это ударишь.

— Ты собираешься лежать так до завтра? — спрашиваю взволновано.

— Да. И потом каждый день…

В моей груди что-то очень жалобно царапается и я поджимаю губы. Как же красиво Гофман ездит по ушам.

— Ты мне очень нравишься. Очень-очень сильно… Перестань паниковать и отталкивать меня. Неужели ты не чувствуешь, как я к тебе отношусь?

Я вообще не понимаю, что я чувствую, поэтому ничего не отвечаю.

— Спокойной ночи, дикарка, — шепчет, целует меня в висок и прижимает крепче.

— Спокойной ночи, — отвечаю под ритм своего частого сердцебиения.

Глава 16

Василиса

Открываю глаза, щурюсь и часто моргаю. Нет, к сожалению, мне это не приснилось. Я все еще в комнате Гофмана. Пульс подскакивает за сотню, когда понимаю, что лежу на его руке, прижатая спиной к его груди. Мой самый страшный кошмар! Видимо, во сне я перевернулась. Удивительно, что меня не разбудила паническая атака по этому поводу. Пока колотится сердце, лежу и не дышу, но Фил начинает ерзать, а потом скользит руками по моему телу, пристраиваясь поудобнее и целует меня в затылок.

— Доброе утро, дикарка, — бормочет сонно, — Ты опять вся напряженная. Сейчас только умоюсь и можешь начинать драться.

— Отпусти меня, олень, — я зажимаюсь еще сильнее.

— Не, вполне можно полежать минут десять, — он зевает.

— Фил, пусти…

— Хватит. Когда ты действительно хочешь уйти, ты бьешь в челюсть, — Гофман снова тянется к моей шее, откидывает мои волосы и нежно массирует шею одной рукой, а потом оставляет на ней влажный след от своих губ.

— Не делай так, — говорю шепотом и начинаю крутиться.

— Ну прости, не удержался, — на этот раз он целует меня в щеку, — Давай не будем ссориться с утра, сегодня такой тяжелый день. Две контрольные.

Я вдыхаю запах его кожи и продолжаю лежать, но теперь не могу расслабиться.

— Ты вчера довольно быстро уснула. А мне вообще не спалось, — начинает тараторить Гофман, — И знаешь что заметил?

— Что?

— Сейчас покажу!