Принц и Нищин

Он поднес ладонь к глазам и вдруг увидел, что ногти его аккуратно накрашены в зеленовато-синий, морской волны, цвет и подпилены, а на тыльной стороне кисти красуется наколка в виде какой-то дикой всклокоченной рогатой морды в спартаковских тонах и аббревиатуры латинскими буквами: MU. Manchester United.

Как у Аскольда. Вчера, в «Голубом небе». Сережа сдавленно хрюкнул то ли от истерического смеха, то ли от похмельного горлового спазма, и окинул комнату взглядом, которому он постарался придать способность видеть мало-мальски сносно. Кроме него, в комнате больше никого не было.

— Эй, кто-нибудь, ммать вашу! — попытался рявкнуть Сергей, рванувшись вперед, но тут же рухнул обратно на спину, буквально срезанный всплеском пронизывающей острой боли в голове.

Голос его был на удивление слаб. Сколько же можно, подумал он. Каждый день одно и то же — прогрессирующий алкоголизм, иной раз разнузданное времяпрепровождение с дамами легкого поведения и просаживание диких «бабок» (это в смысле денег, а не люмпенизированных дам почтенного возраста), и вот — финал: дикий «отвяз» в гей-клубе, и еще неизвестно, что с ним произошло после того, как он… э-э-э… благополучно свалился под стол.

Сережа непроизвольно протянул руку, пошевелил пальцами и аккуратно ощупал… м-м-м… заднее место. Все-таки мало ли что, знаете ли… вокруг люди неадекватного мироощущения и нетрадиционной ориентации, и черррт его знает!!! Да вроде ничего. По всей видимости, эксцесса по наезженной в соответствующих кругах схеме «в жопу вжик — и больше не мужик» как такового не было.

Да-а-а… что и говорить… просто-таки венец карьеры идиота. И еще неизвестно, что будет дальше… ведь, если не изменяет память, сегодня ночью ему предстоит отрабатывать сразу два концерта.

Сережа повернул голову на подушке и подумал, что у него все-таки весьма прихотливая биография. Феерический вылет из университета, армия, война в Чечне… маленький психический сдвиг, благодаря которому он целый месяц ходил по вечерам с фонариком и с газовым пистолетом, который хотя и не был заряжен, тем не менее создавал ощущение приятной тяжести в руке. Была и попытка работать в офисе, и попытка восстановиться в университете. И даже неделя танцев в московском ночном клубе — это тоже было. И вот теперь — так.

…Но воспоминания воспоминаниями, шутки — шутками, а самочувствие Сережи в его новой — шоуменско-певческой — ипостаси было не ахти каким. И так часто упоминавшаяся им в последнее время белая горячка, возможно, уже была не за горами. С сопутствующими ей галлюцинациями.

…Воронцов привстал: по всей видимости, галлюцинации уже почтили его своим вниманием. А в функции «глюка» перед глазами несчастного страдальца появилось какое-то туманное облако весьма впечатляющих размеров и очертаний, а потом, поплыв, как темные водяные разводы на стекле, из него выкристаллизовалась внушительная фигура высоченного широкоплечего человека. Где-то я его уже видел, мелькнула скудная и обрывочная, как репродуктивный орган кастрата из монастырского хора, мысль. В голове отчаянно мутило, и мысли, как деревенские придурки в ночь Ивана Купала, водили маниакально-депрессивные хороводы.

— Доброе утро, Андрей Львович, — буквально пропела галлюцинация. — Чего-нибудь желаете?

— Же… желаю, — с трудом выговорил Сережа. — Как… какой еще Абрек Льво… во-от?

— Вы переутомились накануне, — настойчиво проговорил туманный силуэт, — а потом немного повеселились. Поэтому вам нужно немного поправиться. Вот, выпейте. Из тумана к самым глазам Сережи вынырнул фужер с чем-то холодным и легко пузырящимся. Он принял панацею мелко дрожащей рукой и не без помощи своего утреннего благодетеля отправил в рот. По телу пробежало приятное неестественное тепло, и в разобранной многодневными ночными парад-алле голове страдальца начало стремительно проясняться. И силуэт перед глазами тоже поддался общей тенденции и вырисовался в высокого, атлетически сложенного парня с короткими светло-каштановыми волосами, в темной футболке с коротким рукавом и строгих черных брюках.

— А, Фирсов, — выдавил Сережа и неожиданно засмеялся хрипло и сорванно, отчего по всей голове тягучим колокольным звоном поплыла тупая боль. — Здорово. Откуда ты такой кокттейль выкопал… это же у нас в отряде… в спецвзводе в Чечне… делали такие коктейли… на основе куриного яйца и с добавлением синтетических антидепрессантов. А ты откуда это?…

— Прекрасно, — проговорил тот, — сразу видно, дело пошло на лад.

— А где это я? — Сережа приподнялся на кровати, благо с улучшением самочувствия ожили и забитые абстинентным синдромом куда-то в район аппендикса глухая тревога и недоумение. И чем дальше, тем больше.

— Здрас-а-а-асьте! — протянул Алексей. — Ну зачем же тебе так волноваться, Андрюха? Как говорил Буба Касторский, который родом из Одессы, я артист, а значит, нервы ни к черту. Так что никаких треволнений, Андрей Львович, сейчас вам принесут завтрак, а потом придут ваши сотрудники и будут готовить к концерту.