Принц и принцесса (СИ)

Эльфийская тропа привела промокших, продрогших молодоженов к толпе, за которой скрывался храм двух океанов. Толпа немедленно загомонила, обсуждая странную пару и не менее странную погоду. Кто-то открыто возмущался осквернению традиций. Аделайн прятала заплаканное лицо, прислонившись к плечу будущего мужа. Михаэль, высокомерно подняв голову, шел вперед, не смотря по сторонам. Картина изменилась, когда пара зашла под крышу храма. Атмосферой в ней стала ненависть. Король и королева, сидящие в ложе правителей, разом побледнели, но не сказали ни слова. С жрецов и монахов словно сошла краска. Одна Императрица явно не понимала ужас происходящего. Астрея только приподняла бровь, увидев мокрые следы за кронпринцем. Михаэль, чудом сохраняя серьезное выражение лица ступил на алтарь, где стоял ничего не понимающий Виа. Осталось только обрезать фальшивые волосы под полные ненависти взгляды…

— Именем Аэрмиссе и… — после минутного замешательства начал жрец, но тут что-то негромко взорвалось, прервав речь, и обрушилось с потолка блестящими искорками, как праздничная хлопушка. Михаэль снял с головы зачарованный обрезок фольги и перевел взгляд на служителя храма. Тот едва не упал в обморок от негодования. «Опять ты!» — ясно говорил его вид. Вздохнув, Виа начал снова:

— Именем Аэрмиссе и…

На этот раз взорвалась по меньшей мере петарда. Аделайн взвизгнула, отгоняя облачко от лица; Михаэль чихнул.

— Принц! — возмутился жрец.

— Это не… — Михаэль снова чихнул. — Это… да это же пыльца! — и снова чихнул. Принц Империи страдал аллергией на цветы.

Толпа загудела. Посекундно чихая, жених плакал и не мог остановиться. Аделайн выглядела абсолютно потерянной. Кажется, сегодняшний день не снился ей в самых жутких кошмарах. Жрец беспомощно оглянулся на ложе с правителями. Разъяренный король требовал найти шутника; леди Астрея выглядела так, словно проглотила жабу.

Следующий взрыв раздался практически около нее — половина лица суровой северной правительницы покрылась рыжей краской. Короткое ругательство возвестило, что у Астреи все же имеются чувства. К Императрице немедленно подбежала свита с платками. Пятно отказывалось стираться и только расползалось по коже. Слуги мысленно считали дни до казни.

На том беды не кончились. Платье королевы Лаймилы стало мигать, как синаанский светофор, иногда вовсе становилось прозрачным. Эльфийская дама визжала, кричала, прикрывала наготу ладонями, плащом мужа, накидкой Астреи, но те тоже исчезали. Потом из алтаря начали пробивать весенние почки. Шутника поймать не удавалось. Его никто не видел.

Михаэль продолжал чихать и плакать. Краска окончательно сползла с его лица, запятнав одежду. Он-то знал, кто буйствует в храме. Разумеется, Темный король. Именно по его воле у придворных дам вдруг начала продираться борода, груди сдулись, как дырявые воздушные шары. Мужчинам доставалось реже, но злее. Кто-то лысел, кто-то становился черным, как сажа, а кто-то лишался одежды и убегал из храма.

— Я приказываю найти!..

Если бы король Лиоран мог что-то сделать. Шутник оставался неуловимым духом. Эльфы бегали по кругу, пытаясь уйти от заклинаний. То там, то здесь раздавались новые взрывы. Цветные порошки разукрашивали лица и стены, фольга танцевала в воздухе, как осенние листья. Пол покрывал тонкий слой праздничных блесток. Один раз над головой королевы Лаймилы взорвалась петарда с мягким олененком. Игрушку мгновенно разорвали до поролона воинствующие стражи. Императрица сидела с бесстрастно-презрительным выражением лица.

— Я тебя ненавижу, Михаэль, — сказала Аделайн, внешний вид которой ясно говорил, что мысленно девушка находится далеко-далеко, подальше от храма. Ее шалости не касались никак. Видимо, Майриор Десенто полагал, что день принцессы испорчен достаточно.

Спустя десять минут странные происшествия кончились. Зал опустел наполовину, почки на алтаре раскрылись и опали. Платье королевы Лаймилы прекратило исчезать, к Михаэлю вернулось дыхание. Только Императрица продолжала сидеть с рыжим пятном на лице. Жрец Виа, испуганно озираясь, скороговоркой прочитал молитву-обращение. Ничего не произошло, слуга океана вытащил из кармана одеяния ритуальный нож, которым кронпринц вчера из вредности отрезал Аделайн волосы. Сегодня требовалось повторить очередную традицию, но уже используя актерское мастерство. Михаэль, чувствуя, что сегодня пакостей достаточно, послушно отрезал косу безмолвной зареванной невесты и кинул волосы в огонь.

Пламя выплюнуло «подарок» обратно ему в грудь.

— Святая Мёрландия ее дери! — выругался Михаэль, зашипев от боли. Одеяние загорелось, но парой хлопков пламя удалось потушить. Жрец стоял ни жив ни мертв. Неизвестно, что добило его: странное поведение священного огня или ругательство в храме.

Кронпринц кинул косу еще раз — то снова прилетело обратно, но на этот раз Михаэль успел отскочить, и волосы, шипя, упали на ковровую дорожку. Поднял их уже мужчина в белом костюме, появившийся из ниоткуда. При виде него Императрица вскочила. Безразличие сменилось холодной злостью.