«Принц» и «цареубийца». История Павла Строганова и Жильбера Ромма

Подобные знакомства были полезны прежде всего тем, что по «принципу домино» влекли за собой новые. И если среди имевшихся у Ромма рекомендаций не было ни одной к математикам – элите научного сообщества того времени, то Ж.Э. Геттар взялся свести его сразу с тремя из них: с академиком Э. Безу, с Ш. Боссю и Ж.Ф. Мэром. Рекомендательные письма к тому же Ш. Боссю и к Ж.Ж. Лаланду (учителю своего старшего брата) Жильбер получил от знаменитого литератора Ж. Делиля, с которым познакомился у поэта и драматурга Б. Энбера. Еще одному математику – члену-корреспонденту Академии наук, святому отцу Ж.Э. Бертье – его обещал представить брат риомского каноника и натуралиста-любителя К.Н. Ординэра. В свою очередь, Бертье должен был ввести Ромма в «святая святых» – к самому Даламберу, непременному секретарю Академии наук. Столь явное преобладание математиков среди новых парижских знакомых Ромма вполне могло навести его риомских друзей на мысль о том, что он оставил намерение преуспеть на поприще медицины и решил предпочесть ей математику, а потому Ромм спешил их в этом разуверить:

«Боюсь, как бы такое множество покровителей не заставило Вас подумать, будто я тяготею еще и к математике. Ничего подобного: в своих действиях я руководствуюсь прежними мотивами. Мои амбиции не простираются дальше того, чтобы получить трех-четырех учеников, которым я бы посвящал 4 часа в день. Все остальное время отведено медицине, и у всех этих господ я интересуюсь только тем, что нужно для данной цели».

Впрочем, далеко не все парижские ученые проявляли такую же готовность помогать безвестному провинциалу, как Геттар. Например, Ш. Боссю, «после некоторого замешательства», ограничился дежурным обещанием сделать «что-нибудь» для молодого человека, буде подвернется такая возможность. Самолюбие Ромма было уязвлено:

«Я никогда бы не почувствовал яснее разницу во влиянии геометрии и физики на характер человека, чем в присутствии двух этих господ [Ш. Боссю и Ж.Э. Геттара. – А.Ч.]. Какой контраст! Один, простой в обхождении и добрый, оказывает услугу из одного только удовольствия так поступить; другой делает ее не иначе, как демонстрируя свое превосходство. Похоже, геометр имеет право чувствовать себя настолько же выше других людей, насколько его дисциплина выше других наук; он не считается с полезностью каждой из них и не принимает во внимание то, что первый из людей может принадлежать к последнему из сословий, а последний человек может заниматься первой из наук».

Однако это было далеко не последним из разочарований Ромма. Столь же саркастический оттенок носит его рассказ о встрече с Даламбером. Когда именно она произошла, нам не известно, так как письмо с ее описанием до нас не дошло. Мы знаем о ней лишь по отрывку из этого послания, опубликованного М. де Виссаком без указания даты. Но, судя по тому, что уже в первом сообщении из столицы Ромм упоминает о предстоящей встрече с Даламбером, она, по-видимому, имела место в начальный период пребывания риомца в Париже.