Принц из деревни

Не знаю, чего я ждала после своих слов и на что рассчитывала, но точно не на то, что на лице мужчины не дрогнет ни один мускул. Он будто и не услышал меня. Смотрел все с тем же окаменевшим, безжизненным выражением. И молчал так долго, что я не выдержала сама.

– Влад? – протянула руку, касаясь кончиками пальцев его щеки. Кожа была абсолютно холодной, а отросшая щетина кололась. Как тогда, когда мы не могли оторваться друг от друга, и я замирала от восторга, ощущая на себе эту колкость.

Мужчина перехватил мою руку.

– Тебе не нужно было приезжать.

Голос звенел на морозе и казался таких же ледяным. А я даже обиды не почувствовала. По крайней мере, теперь точно знала, что им движет отнюдь не равнодушие.

– Ты всегда за всех решаешь, что им нужно? Или, может быть, есть и другие варианты?

– Оксан, – он вздохнул и от губ разлетелись тонкие клубочки пара. – Это все не имеет смысла. Тебе нечего здесь делать.

– А если я считаю иначе?

Влад покачал головой.

– Мне не нужна твоя жалость.

Я хмыкнула: упрямство его точно не пострадало.

– Дурак ты, Сотников. Меньше всего на свете мне хочется тебя жалеть.

– Тогда уезжай! Просто забудь обо мне. И обо всем, что было.

Всматривалась в его лицо, в заострившиеся черты, видела впечатавшиеся следы усталости и боли и изумлялась, как только у него хватало сил оставаться вот таким непреклонным. Не верила ни одному слову, но пока не представляла, как его расшевелить.

– А ты забыл? Получилось?

– Как видишь.

Он вел себя жестоко, но было неизвестно, кому от этого больнее, ведь теперь я знала, что стоит за каждым словом. И понимала его очень хорошо.

– Не вижу. Давай, докажи мне. Скажи, что больше меня не любишь.

Что-то промелькнуло в его лице, изменилось неуловимо, но лишь на мгновенье, а потом мужчина снова нацепил холодную и неприступную маску.

– Что за детский сад, Оксана? Чего ты добиваешься?

– Правды. Хочу услышать, что ты чувствуешь на самом деле. И в чем нуждаешься.

– В том, чтобы тебя здесь не было, – он ответил, кажется, быстрее, чем я закончила фразу. Выплюнул эти жесткие слова, будто ударяя хлесткими пощечинами. И все-таки зацепил, царапнул по тому измученному и наболевшему внутри, что скопилось за месяцы разлуки.

– А если бы это случилось со мной, ты бы тоже бросил меня? – от подступивших слез защипало в глазах.

– Это разные вещи, – он нахмурился.

– И в чем же разница? – я разозлилась. Упрямый осел! Специально, наверно, мерзнет здесь, торчит на морозе без шапки, чтобы стать совершенно бесчувственным. Удушить в себе даже то немногое доброе, что еще осталось. И сама из-за него замерзла так, что едва дрожать не начала. – Как же тогда: в бедах и в радости, в болезни и здравии? Ты мне это обещал, разве нет? Почему же сейчас, когда не стало радости и здравия, гонишь прочь?

– Я обещал тебе такое? Что-то не помню, – он приподнял бровь, на мгновенье превращаясь в того Влада, которого я знала. Ехидного, надменного и уверенного в себе. И от этих слов будто током все тело прошибло.

Я распрямилась, морщась от боли в затекших ногах, и, поддаваясь какому-то минутному порыву, хлестнула его по щеке.

– У тебя не с ногами проблемы, тебе память отшибло! И сердце, если позволяешь так себя вести!

Он дернулся, попытавшись перехватить мою руку.

– Послушай!

– Не трогай меня!

Теперь уже я кипела, отчаянно желая вцепиться в его плечи, еще раз ударить, надавать по лицу. Вывести из себя любым способом. И одновременно понимала, что продолжать этот бессмысленный разговор больше не могу. Отскочила от него, делая несколько шагов в сторону замерзшей, укрытой снегом реки.

– Оксана, стой! – окрик за моей спиной прозвучал совсем иначе. В нем как будто даже какие-то оттенки появились кроме удушающего спокойствия. – Там опасно. Снег рыхлый, а под ним тонкий лед, вода не замерзла, как следует.

Я обернулась, с трудом сдерживая накатившую злость.

– А тебе не все равно? Ты же все эти месяцы ни разу не поинтересовался, что со мной. Как я себя чувствую, чего хочу. Так зачем сейчас это показное волнение?

Он словно не услышал моей тирады. Выдохнул, не отрывая от меня глаз:

– Отойди. Оттуда. Сейчас же, – и без того бледное лицо лишилось всех красок. – Пожалуйста.

– Ты просто лицемер и эгоист. Привык выбирать то, что тебе кажется правильным. А на чувства других людей тебе плевать!

Я переступила с ноги на ногу, переводя взгляд к вершине холма, туда, где оставила сумку. А если сделать вид, будто обиделась до такой степени, что готова уехать? Может, хоть это его проймет…

– Уходи! – рявкнул мужчина, и я, вздрогнув, отшатнулась назад. Поскользнулась, оступаясь, и упала, больно ударяясь коленями: снег под ногами лишь выглядел пушистым и мягким. А в действительности оказался твердым и с острыми краями.

Краями? Их же не было только что… Я даже не поняла, что случилось. Откуда взялся этот странный и страшный треск и куда пропал весь воздух, сменяясь обжигающе-ледяной бездной.

Глава 29

Я очнулась от сильного жара, который поглощал, окутывал со всех сторон. Будто тонула в нем, изо всех сил стараясь выбраться на поверхность и глотнуть хотя бы немного свежести.