Принц Хаоса

— Как я понимаю, это — короткий путь? — сказал я.

— Это самый короткий путь, — отозвался Грайлл.

Мы вошли в долгую ночь, и в тот же миг показалось, что путь привел нас в глубокие воды: яркие морские создания мельтешили и шныряли перед носом и в отдалении. Пока мы сухи и не расплющены: Черный Путь хранил нас.

— Это столь же великий сдвиг структур, как и смерть Оберона, — услужливо сказал Грайлл. — Эффект от него вызвал зыбь на всей Тени.

— Но смерть Оберона совпала с воссозданием Образа, — сказал я. — Дело скорее в этом, чем в смерти монарха одного из противостояний.

— Верно, — отозвался Грайлл, — но сейчас время нарушенного равновесия сил. А все это — последствия. И будет все еще суровее.

Мы нырнули в просвет меж темных масс камней. Световые полосы стелились позади нас. Неровности дна оттенялись бледно-синим. Позже — как быстро, я не знаю — без всякого перехода мы от темного морского дна оказались в пурпурном небе. Единственная звезда пылала далеко впереди. Мы мчались к ней.

— Почему? — спросил я.

— Потому что Образ становится сильнее Логруса, — отозвался он.

— Как такое случилось?

— Принц Кэвин^{10} начертил второй Образ в эпоху противостояния между Дворами и Янтарем.

— Да, он рассказывал об этом. Я даже видел этот Образ. Он боялся, что Оберон не сможет восстановить изначальный.

— Но Оберон сделал это, так что теперь есть два.

— Да?

— Образ твоего отца — также творение порядка. Этот прибавок перетягивает древнее равновесие в сторону Янтаря.

— Как же так, ты, Грайлл, осведомлен об этом, когда в Янтаре, кажется, этого не знает никто или не видит пользы в том, чтобы сказать мне?

— Твой брат Принц Мандор^{11} и Принцесса Фиона это подозревали и искали подтверждения. Они представили свои находки твоему дяде, Повелителю Сугуи^{12}. Тот совершил несколько путешествий в Тень и стал убеждаться, что положение действительно таково. Он готовил свои открытия для представления королю, когда Суэйвилл обрел страдания от последней из своих болезней. Я знаю все, потому что именно Сугуи послал меня за тобой, и он поручил мне рассказать тебе обо всем.

— Я просто предположил, что тебя послала за мной мать.

— Сугуи был уверен, что она послала — вот потому он и хотел добраться до тебя первым. То, что рассказал тебе я по поводу Образа твоего отца, — мысль не всем известная.

— И что мне делать с этим?

— Эту информацию он мне не доверил.

Звезда становилась ярче. Небо было наполнено оранжевыми и розовыми сполохами. На мгновение к ним присоединились полосы зеленого света и струйками закружились вокруг нас.

Мы гнали дальше, и эта катавасия полностью захватила небо — словно медленно вращающийся психоделический зонтик. Ландшафт помутнел. Я почувствовал себя дремлющим, хотя и уверен, что не терял контроля. Время, кажется, играло игры с моим обменом веществ. Я ненормально проголодался, и глаза у меня заболели.

Звезда стала ещё ярче. Крылья Грайлла в мерцании сверкнули радугой. Казалось, что мы двигались гигантскими шагами.

Наш берег пространства стал загибаться вверх к внешнему краю. Процесс развивался по мере нашего приближения, пока не оказалось, что мы движемся внутри. Затем края сомкнулись наверху, и было так, будто мы спешим вниз по ружейному стволу, целясь в сине-белую звезду.

— Что еще впереди, не скажешь?

— Насколько я знаю, уже не так далеко.

Я потер левое запястье, чувствуя, что чему-то там следовало пульсировать. Ах, да. Фракир. И кстати, где Фракир? И я вспомнил, что оставил ее в апартаментах Брэнда^{13}. Зачем? Я… мой разум был затуманен, память похожа на сон.

Впервые со времен последних событий я исследовал то воспоминание. Оглянись я раньше, скорей бы осознал, что это значит. Все гасло в туманящем эффекте волшебства. В заклинании я прошел обратно в комнаты Брэнда. У меня не было возможности узнать, было ли что-то особенное во мне или же это что-то я активировал в своем любопытстве. Это что-то могло быть неизвестным, нечто, подстегнутое несчастьем, — возможно, даже непреднамеренный эффект неких растревоженных сил. Но в последнем я сомневался.

Кстати о птичках, в этой ситуации я сомневался во всем. Все было слишком правильным для простой мины-ловушки, оставленной Брэндом. Это было приготовлено для опытного колдуна — для меня. Наверное, только нынешняя удаленность от места, где это случилось, помогла проясниться моей голове. Как только я просмотрел свои действия с момента заклятия, я смог увидеть, что двигался в чем-то вроде дымки. И чем больше я всматривался, тем больше ощущал, что заклинание было скроено специфически, чтобы окутать именно меня. Не понимая его, я не мог считать себя свободным, даже зная о существовании заклятия.