Принц в наследство

Леон проснулся, оттого что где-то пропел петух, а может быть, он проснулся раньше, но только незатейливое “ку-ка-ре-ку” вернуло его к действительности. Сквозь щели сарая пробивались тугие солнечные лучи, в них танцевали почти невесомые пылинки, а неизвестно откуда взявшийся котенок старательно охотился за своим хвостом. Совсем рядом вякнула овца, подала голос корова. В дверь сарая заглянул важный индюк.

Сельская идиллия, с улыбкой подумал Леон, осторожно поворачивая голову, боясь потревожить Катрин, спящую на его уже основательно затекшей руке. Он всматривался в ее лицо и чувствовал прилив невероятной нежности к родинке на щеке, к складочке на лбу, к сеточке морщин на голубоватой коже под глазами, к полуоткрытым губам, к разметавшимся легким волосам с запутавшимися в них стебельками травы. Она лежала такая беззащитная, такая слабая, так доверчиво прижималась к его плечу… Дотянуться бы до одежды, вон, мурашки по коже пошли. Маленькая моя замерзшая королева.

Леон все-таки умудрился достать ее цветастое платье, и вдруг рядом с ним оказалась какая-то свернутая бумажка. Откуда бы ей взяться? Он осторожно прикрыл одеждой спину Катрин и подтолкнул к себе этот листок, но, или слишком много двигался, или она сама уже давно проснулась и так же, как и он, медленно возвращалась на бренную землю, его королева заворочалась, не открывая глаз, прошептала:

— Леон! — и потянулась к его лицу.

— Катрин! — тоже прошептал он и поцеловал ее губы.

— Где мы? — Она с изумлением оглядывала сарай и показалась Леону еще более трогательной с чуть припухшими от сна глазами и прилипшими к плечам травинками.

— На этом свете, моя королева, как вы отдохнули? Она мягко улыбнулась и снова быстро поцеловала его.

— Я опять потеряла очки, и все опять как в тумане.

— Главное, вассалы королевы на месте, и похоже, — он протянул ей бумажку, — кто-то прислал моей королеве стихи.

— Вы… ты уже их прочитал? — спросила она с неожиданной для Леона интонацией.

— Нет. — Он даже растерялся, он никак не ожидал, что это действительно могут быть стихи.

— Читай, я ничего не хочу от тебя скрывать. Я наследница того, о чем говорится в этом завещании, и приехала сюда, чтобы окончательно убедиться в нереальности всего этого бреда, — удивительно серьезно сказала она и, смутившись, добавила: — Мне и сейчас кажется, что и ты, и то, что с нами происходит, всего лишь сон, мечта… Когда я по-настоящему проснусь, тебя не будет рядом…

— В таком случае, моя королева, я просто не советовал бы вам просыпаться, хотя я более чем реален, можете даже укусить меня.

Она смущенно отвела глаза, и Леона опять затопила волна нежности к этой трогательной открытой маленькой женщине.

Глава 23, в которой мы лежали на сене

Мы лежали на сене в каком-то сарае практически голые, если не считать наброшенного на меня платья, в компании добродушных домашних животных, а Леон, обнимая меня одной рукой, держал в другой листок с несуразными, мало понятными стихами и читал. Однако, произнесенные его неповторимым голосом, слова таинственно оживали, приобретая достоинство и значимость. Но неожиданно на строчке: “На правом берегу Туэ, близ Пуату с Анжу”, Леон вдруг развеселился, но дочитал тестамент до конца, поцеловал меня, потянулся, еще раз повторил:

— Где Шер горделиво……….. воды несет, На бреге лесистом мой замок встает, И вниз пять ступеней спуститься зовут, И верного стража увидишь ты тут.

И заметил, что в данном случае верным стражем является именно он сам, потому что “он скажет, где стража второго следы”, выловив меня “у кромки воды”.

— Вставайте, моя королева, по-моему, я знаю, где вас ждет ваш маленький медный вассал. — Он протянул мне руку.

— Леон, ты что, правда, веришь в эти небылицы?

— Как и в вас, ваше королевское величество. Прикажите вашему вассалу как можно скорее отправляться в замок. — И добавил уже без своей обычной шутливой куртуазности: — Тем более что уже совсем светло, папаша Пешо с минуты на минуту придет кормить скотину. А вот и волшебные стекла моей королевы. — И выудил из сена мои очки, чудесным образом не пострадавшие во время наших межгалактических перелетов.

Но я сунула их в карман платья: пусть весь мир как в тумане, со мной Леон, он не даст мне споткнуться и заблудиться, а его я вижу, даже закрыв глаза. Я крепко взяла Леона за руку, и мы уже почти благополучно покинули гостеприимный приют папаши Пешо, как у самой калитки я чуть не наступила на лежебоку Трюфо. Пес встряхнулся и торопливо залаял, как бы извиняясь за свою нерасторопность, что вот проспал, хотя по должности ему это вовсе не полагается.

— Дремучий ты зверь, — сказал Леон и похлопал собаку по упитанному мохнатому боку.

Польщенный лаской пес потрусил за нами, остановился лишь в нескольких шагах от галереи-моста над Шером и внимательно смотрел нам вслед, задумчиво махая хвостом.

Глава 24, в которой живет и дышит утренний мир