Принц в неглиже

«Вонь», — услышал дуреющий от совокупного амбре валерьянки и кошачьей струи Пиктусов. Он приблизился к круглому бассейну фонтана, склонился над водой, и тут последний засидевшийся на его плечах дородный полосатый васька взвыл дурным голосом и сиганул со спины доктора прочь, опрокинув того в воду.

— На месте этого фонтана меньше века назад был собор, — зачем-то сообщила я Дону, неотрывно глядящему в бинокль. — Потом, много позже, построили фонтан в мавританском стиле…

— Ну, мавр сделал свое дело, — потерла руки довольная Зинка. — Мавр может уйти!

Дружная компания ликующих мавров погрузилась в машину. Переполненный автомобиль медленно обогнул сквер, и, уже перестраиваясь во второй ряд, я покосилась на сидящую рядом Ирку. Передав сидящим сзади шевелящуюся наволочку с Тохой, подруга жала на кнопочки сотового телефона.

— Нужно же кому-то в милицию позвонить, — пояснила она, поймав мой взгляд. — Экое безобразие!

В сквере напротив здания администрации края, в бассейне фонтана, барахтался грязный и вонючий оборванец, и бомж Петюня, выглядящий рядом с ним английским лордом, зажимая нос, одной рукой пытался стянуть со вспенивающих воду ног поцарапанные лакированные туфли.

— В милицию — это ты правильно придумала, — одобрила я. — И еще я тебе дам пару номеров, когда домой приедем. Где-то есть у меня телефончики соперников кандидата Пиктусова по округу…

Я повернула зеркальце заднего вида, чтобы посмотреть на Зинку и Дона. Обнимая запакованного в наволочку кота, кузина улыбалась, как его чеширский родственник. Я понимала и разделяла ее радость: вопрос о природе пиктусовского воздействия на судьбы страдальцев-пациентов не разрешился, но потерял актуальность. Пусть мы не разгадали природы явления, но зато устранили его как таковое! Можно надеяться, что впредь доктор Пиктусов никому не навредит, потому что у него не будет такой возможности: благодаря моему, не буду скромничать, гениальному плану мы убили разом двух зайцев, и теперь неважно, какой из них настоящий. Если оперативная коррекция судьбы существует, то на жизни доктора печально скажется варварское вмешательство четвероногих «хирургов»; в противном же случае Пиктусова сровняют с землей соперники по предвыборной гонке!

Пиктусов пил, не пьянея, но все более погружаясь в беспросветное уныние. Работающий телевизор не мог полностью перекрыть громкий голос жены, причитающей в ванной над сброшенными мужем одеждами: все вещи распространяли густое амбре, совершенно неуместное в респектабельном доме. Жена стонала над погубленным костюмом, который оставалось только выбросить.

— Я тебя в последний раз спрашиваю: ты где был?! — Обвиняюще держа наманикюренными ногтями густой клок белого пуха, супруга возникла в дверях комнаты.

— Отстань, — зверея, сказал доктор. — Лучше йод принеси!

Шипя и тихо ругаясь, Пиктусов густо замазал йодом свежие царапины и приобрел по всему телу, а в особенности на верхних конечностях, ярко выраженный тигровый окрас. Мысль о кошачьих причинила ему страдание, он выматерился и полосатой рукой снова потянулся к рюмке. Несвойственный доктору ранее позыв нецензурно выражаться и нализываться с некоторых пор был совершенно непреодолим.

— Где тебя носило, придурок? — снова запричитала жена. — Подрался, что ли? С бомжами подружился? Что с костюмом-то теперь делать?

— Да выбрось его на фиг! — заорал Пиктусов, стукнув кулаком по журнальному столику. Рюмка подпрыгнула, коньяк выплеснулся на полировку, потек на ковер.

Жена открыла было рот, но благоразумно промолчала, ушла и плотно прикрыла за собой дверь.

— Дура, — проворчал Пиктусов, добавляя громкости телевизору.

Черт с ним, с костюмом, что с собственной жизнью дальше делать?

Из бассейна фонтана Пиктусова выудили милиционеры, истерзанного, мокрого и вонючего посадили в «бобик» и препроводили в заведение, трогательно именуемое властями Дом ночного пребывания «Забота», а в народе известное как «трезвилка». Холодный душ не отбил крепкого запаха кошачьей струи, и злым дядькам, попавшим в «трезвилку» чуть раньше Пиктусова, это не понравилось. Сами-то мужики, избавлявшиеся во сне от алкоголя, дружно благоухали перегаром, доктор внес в общий букет диссонирующую ноту, и за это его побили — по меркам завсегдатаев, слегка, но Пиктусова эти побои потрясли и физически и морально.

Только утром доктора вызволил из «Заботы» начальник его избирательного штаба, спонсировавший из собственного кармана отправку несчастного домой на такси: понятно, не захотел поганить личный автомобиль. Выразительно воротя нос, пиарщик посоветовал Пиктусову снять свою кандидатуру с выборов.

Доктор снова выругался. А ведь как удачно все начиналось!