Принц в высоком замке

Эльма прошла к кофейному столику и села. В старом кресле расположиться удобно оказалось трудновато, но она справилась, устроившись на краешке. От камина шло уютное тепло.

Через пару мгновений хлопнула крышка ноутбука. Кристоф поднялся, пересек комнату, сел напротив Эльмы и потянулся к серебряному кофейнику.

— Сливки? Сахар?

— Две ложки сахара и без сливок, спасибо.

Кристоф молча разлил кофе. Эльма заметила, что себе он не добавил ни сахару, ни сливок. Надо же, какой суровый человек. Наверное, много работает и сидит на кофеиновом допинге.

Она пригубила кофе и нашла, что повар у графа превосходный. Впрочем, это стало понятно еще за ужином.

— Госпожа Фиески… — начал Кристоф.

— Прошу вас, называйте меня Эльма, — прервала она его. — В этом нет ничего плохого, меня все так зовут.

— Хорошо. — Кристоф отпил глоток кофе.

А мне называть его по имени не предложил. И смешно было думать, что предложит. Он же аристократ.

— Скажите, вам действительно требуется неделя, чтобы изучить Адлертрененштайн?

— Конечно. — Эльма немного удивилась. — Я постараюсь за это время изучить замок как можно лучше. Ведь туристам интересны подробности. Я запишу все предания о замке и выучу их наизусть, их выучат и остальные гиды. Я должна осмотреть все, понять, где вы намерены разместить замковый музей, если намерены, и на какую территорию хода нет.

— Это больше, чем обычные обязанности гида.

— Верно, однако моя начальница просила меня приложить все усилия, чтобы как можно меньше тревожить вашу семью. Вы ведь останетесь жить здесь?

— Нам некуда уехать, и мы не собираемся сдавать помещения замка, словно комнаты в отеле! — резко сказал Кристоф. Его глаза сверкнули.

Эльма невольно подалась назад. Сейчас, сидя напротив и имея возможность рассмотреть графа во всех подробностях, она не понимала, почему этот великолепный мужчина еще не прибран к рукам. Кольца на пальце нет, и хозяйка замка — его мать. Хотя, может, у него имеется невеста. При свете камина гладкая кожа Кристофа казалась бронзовой, делая его похожим на средневекового рыцаря с цветной гравюры в книге. Тонкие пальцы, державшие чашку с кофе, волевой подбородок, чуть растрепавшиеся светлые волосы, густые ресницы. Очень красив.

— Я не предлагаю вам съехать, — наконец произнесла Эльма, выдержав недоуменную паузу. — Всего лишь…

— Послушайте, — вновь прервал ее Кристоф, что было уже по меньшей мере невежливо. — Я хотел поговорить о другом. Можете ли вы закончить свои… исследования пораньше? Скажем, дней через пять?

Эльма разозлилась: понятно, к чему он ведет!

— Вам так хочется, чтобы я поскорее убралась отсюда? У меня контракт и конкретное задание. Пока я не сделаю всего, для чего меня сюда направили, я не уеду.

Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами.

— Вы не понравились моей матери.

— Это ее проблемы, — вырвалось у Эльмы. В самом деле, сколько можно! Он сам сказал за ужином, что гостья ни в чем не виновата, и одергивал мать, когда та начинала высказывать претензии. А теперь вот говорит, что графине не понравилась сотрудница «Марко»! Но ведь хозяин здесь он.

— А вы дерзкая особа, — протянул Кристоф, глядя на Эльму с нехорошим прищуром.

— Я просто умею за себя постоять.

— Полезное качество, госпожа Фиески.

Эльма не стала его поправлять. Не хочет называть ее по имени, не надо.

Она глубоко вздохнула и попробовала объяснить еще раз:

— Я не хочу тревожить ни вас, ни членов вашей семьи. Разве это непонятно?

— Вполне понятно.

— И если вы так не хотите меня видеть, то зачем позвали меня сюда? — не удержалась Эльма от вопроса. Пусть объяснит, если сам такой загадочный.

Кристоф покрутил в пальцах чашку с кофе и задумчиво уставился в камин.

— Видите ли, — произнес он после непродолжительных раздумий, — моя мать человек глубоко несчастный. Она и так тяжело переживает тот факт, что мы вынуждены открыть замок для туристов. Она до последнего надеялась, что не придется это делать. И ваше появление здесь для нее словно стрела в сердце.

Эльма оценила архаичную метафору.

— Я постараюсь не надоедать ей своим присутствием.

— Надеюсь. Тем не менее вы будете бродить здесь каждый день, расспрашивать всех и, наверное, фотографировать…

— Фотографы приедут позже, — сухо произнесла Эльма. — И вы сами дали мне позволение расспрашивать ваших слуг. Хотя они, как и вы, не горят желанием помогать. — Конечно, говорить этого не следовало. Против правил вежливости, и все такое… Но Эльме начинало казаться, что здесь все настроены против нее, а она ведь всего лишь исполнительница, держит себя вежливо и хочет как лучше.

— Вам кто-нибудь что-нибудь сказал? — нахмурился Кристоф.

— Только вы, — вздохнула Эльма.

— Наверное, Экберт не проявил дружелюбия, верно? — проницательно заметил он. — Не судите его слишком строго. Он провел в замке всю жизнь. Ему тяжело смириться с… возникшими обстоятельствами.

Злость прошла, и Эльме стало немного жалко Кристофа. Видно ведь, что он набрасывается на нее, потому что у него плохое настроение и нужно на ком-то отыграться, а у обитателей Адлера настроение ничуть не лучше, и они сами с удовольствием отыгрались бы на ком-нибудь еще.