Принц Зазеркалья

– Разорви ее! Покажи нам ее сердце! – зловещее пение становится исступленным.

Меня передают над головами от одного чудовища к другому – я плыву над толпой, направляясь к пруду страха. Во мне вскипает ярость – добела раскаленная, опаляющая. Она лишает мои волосы цвета и скручивает их в платиновые дреды, полные гневной магии, которую питает моя собственная темная половина.

Я смотрю на пылающий шар наверху и представляю, что костяной спуск – это сороконожка. Тут же горка превращается в панцирь, а подпорки – в ноги. Стоит чуть-чуть ее поманить, и она движется. Упоры со щелчком открываются, высвободив ад, заключенный в стекло. Шар с грохотом катится по извилистому спуску, срывается и летит к пруду. Он затыкает собой водоем, не позволяя тварям бросить меня в воду.

Спуск продолжает двигаться, извиваясь, как змея. Он запутывается в веревках и в навесе, прикрепленном к столбу посередине помоста. Навес рвется пополам, веревки натягиваются всё туже и туже, пока наружная стена замка не заваливается внутрь, придавив половину зрителей. Пепел вздымается клубами, когда камни падают во двор.

Оставшиеся гости, потрясенные случившимся, роняют меня. Они ворчат, рычат, что-то бормочут. Собравшись с духом, я встаю. Мои руки по-прежнему связаны сзади.

– Закройте ей глаза! – ревет зверь, похожий на обезьяну. – Она может колдовать, только пока видит!

Кто-то набрасывает мне на голову мешок, который был на Джебе, завязывает его и толчком опрокидывает меня наземь, вышибив воздух из легких.

– А теперь сожгите ее!

Я пытаюсь сделать вдох. Меня окутывает запах краски и цитрусового мыла. Запах Джеба.

Передо мной вновь разыгрывается его смерть. Джеб никогда не вернется к родным, никогда больше не обнимет меня, не назовет ласковым прозвищем. Его прекрасные картины будут жить в мире смертных, но он не увидит, как они трогают людей, и не поймет, что уже давно стал человеком, которым всегда мечтал стать.

Звери рычат и толкают лапами мое простертое тело – я чувствую горячее дыхание и прикосновения острых когтей, когда чудовища тащат меня к пылающему шару.

Я слишком захвачена эмоциями, чтобы сопротивляться. Мысль о сердце Джеба, плавающем там, в пруду, где-то под огненным шаром, не дает мне собраться с силами.

Отчаяние сильнее, чем удары, которыми осыпают меня звери, пока волокут навстречу мучительной смерти. Я сворачиваюсь клубочком. На глаза наворачиваются жгучие слезы, и я кричу, пока легкие не съеживаются, как сухие розовые бутоны, маленькие и бесполезные.

А потом, сквозь эхо отчаяния, я слышу тихое позвякиванье крыльев и вспоминаю… доспехи, которые подарил мне Морфей.

Я должна жить… я буду жить. Ради тех, кого люблю, ради Страны Чудес. Чтобы отомстить за смерть Джеба.

Достаточно одной мысли – и защитная кромка слетает с бритвенно-острых слоев моего платья. Меня удерживает слишком много лап, поэтому я извиваюсь, как червяк. Теплая влага окропляет мое тело, и я чувствую запах крови, когда лезвия режут моих противников, одного за другим. Ничего не видя, я чувствую, как они шарахаются – хотя не отступают. Надежда, что кого-нибудь еще покалечат, чересчур возбуждает их.

Когда вокруг оказывается достаточно места, я начинаю кататься. Мучительные крики перемежаются злобным смехом – чудовища возвращаются за добавкой.

Катаясь быстрее и быстрее, я заставляю ветер подхватить меня и поднять, превратив в циклон. Я слепо врубаюсь в тех, кто стоит вокруг, и режу их на куски.

Я ветер.

Я ярость.

Я ад.

Я вращаюсь, вращаюсь и вращаюсь, как Гравитрон, пока не наступает тишина. Пока не затихают крики и безумное хихиканье.

Перестав кружиться, я легко приземляюсь, по-прежнему с мешком на голове и со связанными руками. Я стою на месте, когда за моей спиной раздается звук шагов, словно шуршащих по песку. Я знаю, кто это – еще до того как изящные пальцы, теперь без перчаток, развязывают веревку у меня на запястьях и снимают мешок.

Морфей остается за спиной, словно давая мне возможность оценить хаос, который учинило мое безумие.

Легкий туман висит в воздухе – это предвестник грозы. Стоя в сером свете, я моргаю. Во дворе не осталось никого и ничего. Нет ни стен, ни помоста, ни даже костяного спуска. Морфей, видимо, очнулся как раз вовремя, чтобы спрятаться в одной из башен, пока я бушевала. На месте стоит только замок, ну и крытая галерея, которая ведет к подъемному мосту. Всё остальное обратилось в пепел и пыль.

В одном из самых верхних окон появляется Черная Королева.

Я гневно смотрю на нее и кричу:

– Я – правящая Червонная Королева! А ты – в прошлом. И если я еще раз тебя увижу – ты труп!

В моих словах – обещание и вызов.

Она опускает штору, скрывшись за черными складками.

Манти, стражи и уроды выглядывают из других окон, чтобы обозреть ущерб, но, очевидно, не желают иметь дела со мной и моим гневом.

Мои сапоги вязнут в пепле, оставшемся от моих врагов. Пыль летит по ветру. Мои руки в красных потеках, но это не кровь убитых. Теперь я понимаю, почему Морфей спросил, где мои перчатки. Он знал, что всё закончится именно так.