От прекрасного дома остались только «жуткие черные стены». Мэнни видел, как пожарные под началом Томаса Хорвелла, вооружившись лестницами, веревками и крюками, ломали стены. Нужно было обезопасить от падения обломков тех, кто будет разбирать завалы: когда команда Хорвелла справилась со стенами, несколько мужчин во главе со Смутцером начали раскапывать единственное уцелевшее помещение – подпол, похожий, по описанию Мэнни, «на открытый колодец»2, а пожарные продолжали водой из ведер охлаждать дымящиеся руины.
Вскоре, после короткого перерыва на завтрак, к добровольцам опять присоединился Уильям Хамфри. По наблюдениям одного репортера, работа «продвигалась с большим трудом. Из раскаленных развалин все время вырывались дым и пар». Проработав несколько часов, мужчины не нашли ничего, кроме «постельных принадлежностей, кроватей, старого пистолета и еще кое-каких вещей». К середине дня раскопали почти весь подвал, но, как ни странно, тел нигде не было3.
Оставалось разобрать только юго-восточный угол. Примерно в 15:45, как вспоминал Уильям Хамфри, его лопата уткнулась «во что-то мягкое».
Он позвал находившегося рядом шерифа, и они вдвоем стали осторожно копать дальше. Вокруг сгрудились остальные. Через несколько минут Хамфри, отставив лопату, воскликнул: «Они здесь!»4.
Жители Ла-Порта узнали о жутких последствиях пожара уже через несколько часов, так как Гарри Дарлинг успел поместить на первую полосу своей ежедневной газеты два предложения. Он поспешил объявить, что «найдены тела всех погибших – матери и ее детей. Мать, тесно прижав их к себе, очевидно, пыталась вместе с ними вырваться из горящего дома»5.
На следующий день Дарлинг опубликовал еще более подробную и душераздирающую историю. Тело Филиппа Ганнесса – «младшего из троих невинных детишек» – меньше всех пострадало от огня, и это, как писал Дарлинг, «свидетельство героических, но безуспешных усилий матери спасти свое чадо»:
Разбуженная звуками пожара и запахом удушливого дыма, мать, подчиняясь инстинкту, укутала дитя стеганым одеялом. Она хотела защитить сына от ночного холода, когда они выберутся из дома. Это одеяло и сохранило тело мальчика.
Подогревая нездоровое любопытство читателей, Дарлинг не скупился на ужасающие подробности в описании детских останков. «Его лицо почернело, на лбу зияет рана, вероятно, от упавшего кирпича. Ноги обгорели до коленей, а открытый рот молчаливо свидетельствует о предсмертной агонии».
Описание сестер представляет собой такую же отвратительную смесь слащавой сентиментальности и бесстыдной сенсационности. «Тела девочек, чьи губы совсем недавно шептали слова вечерней молитвы о спасении души, не сохранили ни малейшего сходства с хранимыми Господом человеческими существами».
Используя отвратительные выражения типа «почерневшие и расчлененные» тела, Дарлинг писал, что «самое ужасное зрелище» представляли останки миссис Ганнесс. Ее тело – «бесформенная масса с костями, торчащими из нагой плоти». Отсутствие головы делало то, что осталось от миссис Ганнесс, еще более ужасающим. Очевидно, предположил Дарлинг, тело было «обезглавлено беспощадным огнем», однако череп – «единственное, что могло сохраниться от пропавшей головы», – пока не найден.
Четыре тела извлекли из руин и положили на деревянный настил в ожидании гробовщика Остина Катлера. Когда он прибыл, останки погрузили в катафалк и отправили в морг похоронного бюро6.
По сообщениям «Аргус-бюллетень», только Дженни – падчерица миссис Ганнесс – избежала катастрофы, погубившей злополучную семью. Девушка сейчас находится в пути «из Калифорнии в Индиану, со дня на день прибудет в Ла-Порт и, возможно, сумеет пролить свет на это странное происшествие»7.
Глава 13
Арест