Принцесса ада

Лэмфер пришел ко мне вечером в понедельник и попросил дать ему ночлег. Объяснил, что болен и у него нет денег. «Я бы заплатил, если б мог», – сказал Рэй и, посидев немного, уснул в кресле. Он проспал примерно полчаса. Потом Лэмфер встал и спросил: «Ты дашь мне комнату?» Я согласилась, и он пошел в пивную Смита что-нибудь поесть. Я поставила будильник на четыре тридцать, а Рэй перевел его на три тридцать. Будильник отзвенел, я слышала, поэтому пошла будить Лэмфера. А он спал сном праведника. Я сказала, что уже четыре. Тут Рэй вскочил и с криком «Боже, мне уже нужно быть у Витбрука!» убежал. С тех пор я Лэмфера до сегодняшнего дня не видела. Одно могу сказать точно: во вторник в четыре утра этот человек был в моем доме⁶.

Свидетельство Элизабет Смит задержанному не помогло. Все газеты Среднего Запада именовали его маньяком и «одержимым пироманом», который «в диком отчаянии, что миссис Ганнесс его разлюбила» поджег ее дом. Поползли слухи, что Лэмферу грозит суд Линча. Газета «Кливленд плейн дилер» сообщала: «В Ла-Порте нарастает возбуждение, весь город взбудоражен. Толпа грозит Лэмферу расправой. Полиция усилила охрану тюрьмы»⁷.

В тот вечер, проводя дознание, коронер Чарльз Мак опросил еще пятерых свидетелей: Джо Максона, Майкла и Уильяма Клиффордов, Уильяма Хамфри и Дэниела Хатсона. Присутствовали также прокурор Смит, шериф Смутцер, его помощники Энтисс и Марр. Записывал показания секретарь Моррисон и группа репортеров.

Свидетели нарисовали живую картину событий того рокового утра. Максон сообщил, что, когда он уходил спать, огонь в печи уже погас, а керосиновые лампы на ночь никогда не оставляли. Как заключил один газетчик, «показания Максона убеждают, что трагедия на ферме – дело рук какого-то поджигателя»⁸.

Но самым драматическим газеты назвали сообщение Дэниела Хатсона, помогавшего выносить из завалов тела погибших. Когда шериф расспрашивал его об обнаруженных останках, Хатсон заявил, что головы у миссис Ганнесс не было, и он, «заглянув туда, где она должна соединяться с телом, увидел между плечами сердце». По крайней мере, он так думал. Женщина настолько обгорела, что наверняка он этого утверждать не мог⁹.

Так как при повторном допросе «с пристрастием» добиться признания Лэмфера не удалось, шериф Смутцер прибег к другому популярному в то время средству. Рано утром в четверг его вывели из камеры, в наручниках посадили в автомобиль Смутцера и, сказав, что везут покататься, доставили задержанного в морг похоронного бюро Катлера. Как в своей обычной мелодраматической манере писал Дарлинг, подозреваемый «должен был смотреть на бренные останки женщины, которую он преследовал при жизни, и троих невинных детей, всего два дня назад весело игравших в доме, по воле рока превратившемся для них в погребальный костер».

– Боже! – простонал пораженный Лэмфер. Побледневшего арестанта колотила дрожь.

– Итак, – сказал Смутцер, – это твоя работа. Что ты об этом думаешь?

– Ужасно, – пробормотал Рэй. Казалось, он едва держался на ногах.

Потрясенного Лэмфера отвезли в суд, где судья Гроувер предъявил ему обвинение:

В нарушение закона, порядка и спокойствия штата Индиана, 28 апреля 1908 года Рэй Лэмфер подготовил и осуществил поджог дома Белль Ганнесс. Он преступно, злонамеренно и по собственной воле путем поджога совершил умышленное убийство вышеупомянутой Белль Ганнесс, обгоревшей и погибшей в результате данного пожара.

Рэй отказался признать себя виновным, и судья приказал оставить его под стражей без возможности освобождения под залог. Лэмфера отвели в камеру, где он должен был ждать заседания большого жюри окружного суда, назначенного на понедельник 11 мая 1908 года¹⁰.