Принцесса для киллера

– Мне очень жаль, Фил, что у тебя так все сложилось…

Леденею от того, что ляпнула. Не понимаю, как эти слова слетают с губ.

Резко оборачивается ко мне и ввинчивается графитовым взглядом. Кажется, что секунда и достанет свою пушку и изрешетит ядовитыми пулями.

Хищники не нуждаются в жалости.

Джокер выбивает из колеи. Кажется, что обдумывает что-то, погруженный в себя. В эту самую секунду, несмотря на всю его безбашенность, в нем чувствуется железная выдержка, стержень, характер. Его не прогнуть, не заставить. Такие всегда сами по себе.

Димитрий такой. Типаж похожий.

Секунда и его отпускает. Улыбается, сверкая сексуальной ухмылкой.

– Никто не выбирает, где ему родиться, принцесса. Судьба такая у меня. Я не в обиде. Не с чем сравнивать. А ты, глупышка, кончай со своими закидонами. У тебя карт-бланш на жизнь. Золотой билет. Меняй отношение и не изображай из себя жертву. Я это к тому сказал, чтобы Рыжинка не думала о себе, как о запертой в замке принцессе.

Фыркаю.

– Не боись, если что, дракон в штанах у меня конкретный имеется.

Не могу сдержаться и хохочу в голос его пошлой, неприличной шутке. Резко прекращаю смех, когда ловлю пылающий взгляд, опять замерший на мне. Как-то резко становится грустно.

– А ты? Ты принял свою судьбу? – срывается с дрожащих губ.

Смотрит на меня внимательно и улыбается шире.

– Что я, принцесса? Я киллер. У меня никогда выбора не было. Либо сдохнуть в трущобах, позволить, чтобы перемололи и выбросили, или окрепнуть и встать костью поперек горла. Быть ассасином. С моей иглы не соскакивают. Только ногами вперед, или если старший отпустит. От судьбы не убежишь, и то, что не твое, твоим никогда не станет, хоть сдохни и из кожи выпрыгни. Я это четко знаю.

Замолкает резко. Понимаю, что на этом с откровениями Джокер завязал.

Глаз не могу оторвать от Гринвуда.

Он – офигенный сейчас и оскал нестрашный, притягивает даже. Красивый мужчина, завораживающий своей резкостью, харизмой. Острый, как лезвие ножа, опасный.

Черт! О чем я думаю?!

Опять смотрю на него.

Не могу ничего с собой поделать, и тихая фраза слетает с губ:

– Спасибо, Фил, ты спас меня… Сегодня все могло для меня завершиться плачевно.

Серебристые глаза холодеют и напоминают настоящий, чистый графит, как стержень, полосующий по мне.

Нутром чую – злится. Кажется, у меня умение выбешивать этого парня с полуоборота.

Не отвечает. Сжимает массивные челюсти и уходит. Вбивая тяжелые шаги в землю.

Не прощаясь.

Вот что я опять сделала не так?!

Глава 22

Фил Гринвуд

– В Джорджии пока глухо по всем фронтам. Пацаны рыщут, землю роют, но либо все очень чисто сработано, либо действительно утечка газа была, когда склад взорвался.

– Фил, ты сам как, веришь в байки о случайных утечках? – Кровавый иронично приподнимает бровь и упирает в меня практически бесцветные глаза.

– Я не верю ничему, а вот улики собирать – мой профиль. Пока ничего нет, чтобы маза была липовой.

– Слишком много совпадений. Мелких, незначительных, только это все тянет на происки маленьких шершней. Есть такие в животном мире интересные существа и работают так же.

Кац выглядит задумчивым. Скорее, для себя это все сказал. Но, да, не могу не согласиться. Все это слишком. Из всех щелей прет почти незримо, неуловимо.

– Скоро Змей с докладом явится, передашь ему свои наметки, сравните движуху.

– Понял.

Продолжаю базарить, когда понимаю, что мое рыжее чудо приближается. Я ее по шагам чую еще до того, как на лестнице появляется. Кажется, что это уже не профессиональное, а просто реакция на язвочку.

Опять взгляд смещаю, хотя для собеседника незаметно, что я расфокусировался и слежу не за старшим.

Рыжая ведьмочка появляется на лестнице. Замечает меня и…

Черт.

Она мне язык показала?!

Даже не знаю, ржать сейчас или потом поймать и хорошенько объяснить, что почем.

Каменею весь. Переклинивает. Но вместе с тем есть в этом что-то миленькое такое, безобидное.

Теряю на мгновение контроль и уплываю из беседы. В грудной клетке странно жжет и покалывает, хочется еще раз губки ее на вкус распробовать, не только эти, что сейчас, глядя на меня, поджимает.

Особенно после утреннего шоу все тело от неудовлетворенности ломит. Рыжая-то, оказывается, бунтарка.

Я ее представлял в розовых рюшах. А ты смотри, под ангельским личиком скрывается темпераментная дьяволица.

– Джокер, ты что-то сегодня совсем никакой, в чем дело?

Просекает Ваня, что в мыслях я не с ним. Умный мужик и жестокий.

– На делах это не отразится, – поясняю сухо.

Никогда осечек не даю. Права не имею.

Девочка моя к отцу подходит и щеку целует. Опять. Видно, ритуал какой. Подвисаю.

Рыжая дочь моего главаря. Мужика, который стоит во главе всего, а я его дочь своей считаю.

Вот так вот просто. В мыслях уже Маша моя.

Я по-любому смертник, но за свое всегда держусь зубами. Даже когда меня в кровь и в мясо решетят. Я не отпускаю.

В детстве частенько смотрел, как взрослые пацаны собак стравливали. Бабло рубили. Вот и я, как бульдог, мертвой хваткой вцепляюсь и держусь до последнего.