Принцесса для киллера

Аврора была одной из лучших не только благодаря внешности и удаче.

Мать имеет суровый нрав, немного стервозный, но она справедлива, совестлива. По-другому бы не выжила ни в мире глянца, ни во взаимоотношениях с Иваном Кровавым.

– Проблемы есть всегда, Ри, – отвечает задумчиво, – главное, не опускать руки и идти к цели. Сейчас пара пузатых индюков, просиживающих штаны в офисах, решили показаться чуть более значимыми, чем они есть на самом деле, за счет сирот, только вот не учли, что фонд курирует это учреждение. Сейчас решаем задачу.

Смотрю в строгое, красивое лицо Авроры. Сама добродетель, прожившая жизнь рядом с извергом.

– Мам, а как ты полюбила отца?

Меняю тему. Перепрыгиваю к вопросу, который сейчас интересует, потому что меня ломает.

Я не понимаю мать. Сильную. Целеустремленную. Независимую женщину. Аврора Кац редкий человек и я говорю не потому, что она моя мать, а просто вижу ее действия, поступки, ее стремление к самореализации.

Все это не вяжется с тем подчинением мужчине, которое я вижу. Как можно ужиться с тираном?! Как можно жить бок о бок со зверем, привыкшим повелевать, прогибать, рвать и ломать?! Как вообще можно любить подобного человека и выжить?!

Море вопросов, которые я хочу задать, потому что сама повстречала на своем пути хищника, который ничем не уступает мужчинам нашей семьи. Правда, у него нет больного чувства юмора Димитрия…

Аврора смотрит на меня внимательно, убирает с лица прядку.

– Это странная история, дочь, я не уверена, что ты поймешь.

– Почему?!

– Сама не знаю. Просто у нас с Иваном все происходило слишком жестоко. В его стране есть поговорка “От любви до ненависти один шаг”. Я тебе скажу, что путь от обратного иногда короче, но гораздо сложней.

Аврора играет с телефоном, проводит красивыми пальцами по дисплею, отрывает от гаджета взгляд и смотрит мимо меня в окно. Кажется, что уплывает куда-то в воспоминания и на ее лице проскальзывает горькая улыбка, а в глазах сквозит нечто неопределенное, но у меня от ее взгляда сердце наполняется тревогой и сочувствием.

Странная эмпатия. Я словно чувствую свою маму со всей глубиной, проскальзываю в ее воспоминания и на мгновение мне вдруг представляется красивая девушка. Совсем юная, но уже имеющая за плечами опыт и звонкое имя модели, потому что свой путь Аврора начала очень рано.

Фантазия у меня на редкость буйная, и я вижу, как молоденькая Аврора – тонкая, высокая, стройная, попадает в руки ко взрослому, жестокому, огромному мужчине, чье имя отдает кровью и смертью, оно пропитано багряной жидкостью, сдобрено ею и клеймом зверя вырезано прозвищем Кровавый.

Машина останавливается и меня резко выбрасывает из странного миража. Хлопаю глазами и прихожу в себя, а мне все кажется, что я в полумраке дома и где-то вдали трещат поленья в огне, но все это вскользь, потому что я четко ощущаю сильную руку на шее, горячую и непоколебимую, не знающую дрожи.

Мужчина, которого я не вижу, сжимает мое горло, давит, подавляет и я понимаю, если сожмет еще сильнее, то убьет, сломает свою живую куклу.

– Маша, ты идешь?! – слышу звонкий голос матери, которая ждет меня снаружи, трясу головой, прогоняю наваждение и быстренько выбираюсь из машины.

Глава 27

– Мам, ты красавица! – проговариваю искренне, наблюдая за отражением в зеркале.

– Да, да! Совершенно верно, мисс Кац! Ваша мать потрясающая женщина, – вторит мне ведущий кутюрье дома “Живанши”, по слухам, родственник самого Юбера де Живанши, господин Фэлер.

Мужчина средних лет, элегантный, одетый с иголочки в костюм собственного дизайна, кружит вокруг Авроры, не скрывая восторженного блеска глаз.

– Идеально. Сама грация. Mon amour… Toi est belle! – вещает шатен с чуть вьющимися волосами, уложенными в модную прическу. – Непревзойденная! Моя красавица! Tout Est Magnifique!

Анри поправляет невидимые складки на кружеве, которое облепило фигуру Авроры подобно перчатке.

Чуть длинноватый подол расходится веером за спиной. В принципе, все прикрыто и длинные рукава закрыли руки матери до самых запястий, но, несмотря на скромный крой, Рора выглядит истинной соблазнительницей, глаз не оторвать.

Я с детства чувствую себя рядом с Авророй неким гадким утенком, раньше была угловатым подростком и смотрела на мать часами, наблюдала за плавностью движений, ловила отточенность жестов.

Рора двигается подобно кошке, приковывает к себе взгляды, она манит.

В ней есть сексуальность, провокационность. Это врожденное, такому не научишься. Миссис Кац заставляет поворачивать вслед себе головы, но это чревато. Отец может эти самые головы оторвать за косой взгляд, так что Аврора недосягаема для всех, кроме мужа.

Ловлю взгляд матери в зеркале и киваю, одобряю ее образ. Тут слова не нужны, и ежу понятно, что блеск, роскошь и красота во всем.

– Анри! Платье выше всех похвал! – мама улыбается, и господин Фэлер ловит ее руку, грациозно подносит к губам, даря поцелуй мэтра, восхищенного своим произведением.