Принцесса для киллера

Мне нужно, чтобы эта тварь была живой, у меня к нему вопросы. И добить хочется самому, чтобы пар спустить.

Сам порешу. Так решил.

Подхожу к наемнику. Сажусь на корточки и присматриваюсь. Он в черной маске с акульими клыками, нарисованными на месте рта.

Смешно.

Сейчас ржать буду, если легкие позволят.

Символично, блядь.

Тяну за пропитанный кровью кусок ткани и открываю морду убийцы.

– О как. Труп не совсем труп.

Злорадствую. Полудохлый. Значит, говорить будет. Все выложит, все заставлю вспомнить. Даже в какой палате родился. Душу выну, но имя заказчика он мне назовет.

– Кто заказ дал, падла?

– Пошел ты. Думаешь, такой крутой, что взял меня?!

– Ты больно разговорчивый для полутрупа.

Смотрит на меня заплывшими глазами, вся рожа в крови. Мерзкое ощущение испытываю, когда убийца почти мертвый взгляд на горле моем останавливает.

– Ассасин. Ты сам киллер. Знаешь же, мы люди сподручные, что приказывают, то и делаем.

– Да. Ты прав. Но ты не тот заказ взял. Слушай, башка звенит и мне тут не до трепа твоего. Сдам Кацу. Рядом с ним я сейчас практически твоя добрая фея-крестная. Не думаю, что Ваня будет базарить. Что Кровавый с тобой сделает, как думаешь?

Сплевывает кровью, со свистом воздух тянет. Легкое пробито, ребра сломаны. Отсчет на минуты пошел.

Нужно продавливать.

Иногда самое болезненное оружие – это слово. Им можно пользоваться, как хлыстом, и бить в самое сердце, ломать, выгрызать и вырезать.

Слово может быть больнее каленого железа, которое вливается огненной лавой в тело и выедает все. Я чувствую страх киллера. Мужик дезориентирован и мне легко удается пробивать сознание.

– Ты выдашь все и всех, лезвие скальпеля острое и кожа под ним режется мягко, как масло.

Паника в глазах, руками водит по земле, на рефлексах отползти пытается.

Как и сказал, ломать можно и без ударов. Иногда после одного-единственного разговора ты сдыхаешь.

Все боятся смерти. Но в определенных случаях – она спасение. Мужик напротив это четко понимает. Трусит перед тем, что живым в руки Кровавого попадет.

Осипший, подрагивающий голос снайпера подтверждает догадку:

– Много легенд про ножички Вани ходит… Кровавый любит потрошить заживо… – хохочет, как псих, окровавленным ртом с выбитыми зубами.

– Все прочувствуешь на своей шкуре, и я поучаствую. В пытках могу потягаться в мастерстве со старшим, а учитывая, что ты, красавчик, меня сильно взволновал, то царский прием в подвалах я тебе гарантирую.

– Тебе ведь нравится… кайф ловишь от истязаний?

Наклоняюсь и шиплю прямо в рожу твари:

– Еще какой. Я зверею, когда покушаются на мое. Ты сделал именно это. А знаешь что? Не колись. Не обрубай веселье. Чем дольше продержишься, тем больше наслаждения словлю.

Рукой вяло за пушкой тянется. Вмазываю по харе.

Хрипит, кровью харкает.

– Был в курсе, что ассасин работает на Каца, но то, что ты такой же отбитый на голову, как и твой хозяин, не знал.

– Зарубку ты себе про мой неадекват сделал и что?

– Дай сдохнуть, пусти пулю в обмен на инфу. Я живым в руки все равно не дамся… Лучше сдохну сейчас.

Ухмыляюсь. Киллер и так труп. У него походу позвоночник перебит.

– Хочешь умереть как мужик, а не зассавшая псина? С чего мне быть таким добреньким?

Бросает на меня странный взгляд.

– Потому что я всего лишь исполнитель, которому отдали приказ. И однажды ты можешь оказаться на моем месте.

– Мне тебя прямо жалко, почти невиновного на тот свет отправляю…

Подыхает, вижу, но мудак в шоке и не понимает очевидного. Он уже труп. Мне нужно, чтобы он успел сдать заказчика до того, как окочурится.

– Договорились. Инфу в обмен на пулю.

Достаю мобилу и наставляю вместе с пушкой.

– Имя заказчика? – задаю вопрос и внутренне замираю.

Ну же, ублюдок, колись. И в следующую секунду меня отпускает, когда тонкая игра на чужом сознании дает нужный результат.

– Александр Серебряков. Цель – Иван Кац.

Глава 47

Иван Кац

Выходим из ресторана. Притягиваю к себе Рору. Красивая. Не меняется. Все такая же охуенная зеленоглазая блондинка, которую с первого взгляда я захотел в свое личное пользование.

Поворачивается ко мне и смотрит из-под пушистых ресничек, улыбается чувственно, заставляя хотеть скорее развернуть свой подарок из тряпок и поиметь, вспомнить, какая она мягкая и нежная.

– Ваня, не терпится?

Смеется и неожиданно припадает ко мне, хочет обнять.

– Красный свет! – рявкает Джокер.

Засекаю, как ассасин прыгает и спасает дочь, выводит ее из-под удара.

Все сливается – делаю движение, чтобы оттолкнуть Аврору, но не успеваю. Меня прошивает болью, в тело вгрызается огненная пульсация, вспарывая плоть, рука намертво впивается в спину Роры…

Чувствую вязкую огненную жидкость, которая вырывается толчками и окрашивает все вокруг в багряный цвет.

Взрыв. Мой мир разлетается на части, на куски и ошметки. Падаю, прижимая к себе ускользающую от меня Аврору, прикрываю ее собой, не реагирую ни на что. Пытаюсь остановить кровотечение, а сам смотрю на приоткрытые алые губы со стекающей струйкой крови.

В горле ком встает, сгусток боли и вины.

Это моя пуля…

Не уберег. Свое сердце не уберег…