Принцесса-грешница

А это были бы счастливые мгновения. Джулиана мечтала о его широкой мускулистой груди до тех пор, пока не испугалась, что сойдет с ума. А всякие штучки, с помощью которых он дразнил ее…

– Кто этот мужчина? – спросила Лукреция.

– Никто, – испуганно заморгала ресницами Джулиана. – Просто мужчина, которого я мимоходом встретила.

В эту минуту в дверях появилась экономка.

– Вы просили меня рассказать все подробности завтрашнего отъезда, – присела она в глубоком реверансе, который Лукреция, промчавшись мимо нее к выходу, даже не потрудилась отметить.

– Рассказывайте, миссис Стюарт, – попросила Джулиана.

Экономка на одном дыхании отбарабанила обо всем, что было сделано.

– Ландро, грум, заболел, ваше высочество. Но ваш секретарь сегодня утром смог найти и нанять весьма достойную замену.

– Вот и хорошо. – Джулиана не знала, откуда ей это известно, но она точно знала, что эта замена – Йен. Не покажется ли странным, если она попросит взглянуть на нового работника? Конечно, это будет странно, вне всяких сомнений. Других грумов она никогда не приветствовала лично.

Остаток дня Джулиана никак не могла успокоиться. Всякий раз, когда она слышала шаги в коридоре мимо своей комнаты, она напрягалась. И это было смешно, поскольку у грумов нет причин заходить в дом. Тем не менее ее спина так и не коснулась спинки стула до тех пор, пока не пришло время переодеваться для ужина.

Джулиана потерла руками глаза.

Господи, как ей пережить эту неделю? Зная, что Йен рядом? Внутри у нее все сжалось. Как пережить, не зная, в безопасности ли он.

Неужели Соммет действительно назначил цену за его голову? Одно дело, когда Йен упоминал об угрозах, появившись в ее комнате в первую ночь. Но тогда он был для нее только шпионом. Незнакомым человеком, бойким на язык.

А теперь он для нее – Йен. И от одной мысли о том, что кто-то пытается навредить ему… При встрече с Сомметом она готова выцарапать ему глаза.

Вот только это невозможно сделать. Ей придется улыбаться, быть любезной и спасать своего брата.

Наверное, она никогда не сможет быть с Йеном, но если Соммет с таким пренебрежением относится к нему, что ж, он узнает, какая она в ярости.

Йен редко сердился. Хотя он не слишком отличался от обычного преступника, но когда допрашивал своих жертв или даже перерезал им глотки, обычно не чувствовал ничего, кроме смутного отвращения.

Однако сейчас в его жилах кипела ярость, такая жгучая и отчетливая, что он чувствовал ее на кончике своего языка как горячую золу.

Горничная Джулианы только что пропустила его в комнату принцессы с малоубедительным оправданием с его стороны. Он даже не надел еще ливрею, на нем был простой камзол и жилет.

Горничная даже не спросила его ни о чем. А если он преступник?

Преступник, который желает зла Джули?

Просто желая убедиться в этом до конца, Йен вернулся к комнате Джулианы. По пути в коридоре он опять встретился с горничной, прошел мимо нее, и она его не остановила.

Ну уж нет, этого он не потерпит. Не потерпит никогда, если везет ее в логово Соммета.

– Что вы делаете в покоях принцессы?

Йен повернулся и обнаружил молодого, щеголеватого на вид человека с каштановыми волосами. Принц Грегори. Вот он, тот самый глупец, который вынудил сестру связаться с Сомметом.

И пытался содействовать тому, чтобы его друзья были убиты.

Хорошо хоть у принца хватило ума задать вопрос выходившему из комнаты сестры мужчине.

И это единственное, что удержало Йена от того, чтобы вспороть ему живот, испортив довольно элегантный жилет.

– Ношу сундуки вниз к экипажам, ваше высочество, – поклонился Йен.

– Но разве не лакеи этим занимаются?

Еще одна подсказка в пользу королевской крови.

– Да, э-э, но сундуков слишком много.

– Клянусь, – рассмеялся Грегори, – тем количеством платьев, которое женщины берут с собой, они могли бы выстелить дорогу.

– Вам лучше знать, ваше высочество.

Но Грегори уже зашагал мимо. Его интерес к разговору иссяк.

– Мой камердинер почти закончил паковать мои вещи. Так что за моими сундуками проследи тоже.

Йен только что получил неожиданное разрешение зайти в покои принца и тут же этим воспользовался.

– Принц Грегори попросил меня отнести вниз некоторые его…

Йен узнал камердинера. Их знакомство не было из разряда приятных.

Узкие прорези глаз камердинера на секунду распахнулись, но Йен уже достал нож.

– На колени, Беркли. Руки за голову.

Однако Беркли всегда был тупоголовым, поэтому замахнулся, чтобы ударить Йена. Тот перехватил руку и заставил камердинера упасть на колени, вывернув ему предплечье.

– Если мне придется сломать твою руку, я сделаю это, сломав еще и твой симпатичный нос.

– Что ты здесь делаешь, Призрак? – перестал наконец сопротивляться камердинер. – Я слышал, тебя вышвырнули из министерства иностранных дел, как мусор, каким ты и являешься. Это – мой дом.

Вот это уже интересно.

– Ну хватит, Беркли. Ты же знаешь, наши руководители никогда тебе не доверяли, особенно после фиаско в Мадриде.

– В этом я не виноват. Следовало бы понять, что ослы предназначались только…

– Довольно. Твои отчеты о принце были душераздирающими.