Принцесса и арбалет. Том 2

— Это легко исправить! — заметил Золотой Чародей, и, «элементарным» заклинанием шестого уровня, придал моему чаю большую терпкость при меньшей сладости, — Так лучше?

— Намного! — заверил я.

— Я за тебя рад. Между прочим, мог бы и сам такое сделать, не дожидаясь, пока я решу свою помощь предложить…

Мог бы? В принципе, мог. Сконцентрировавшись, накопив энергии, потянув, аккуратно, за определенные магические нити в Сумракетм, быть может, попытки с десятой я бы тоже добился такого результата. Но это не важно. То, что сделал Вечеж — это была не альтруистическая помощь, не демонстрация своей силы, а вызов. Обращенный ко мне вызов. И, перефразируя на более привычный язык, последняя фраза звучала, примерно, так. "Михаил, я знаю, что ты неплохой маг. Однако я хочу, чтоб ты знал — по сравнению со мной ты никто, и живой ты лишь потому, что я во-первых не хочу обижать хозяйку этого гостеприимного дома, а во-вторых ты друг Сташи, и я не хочу при первом же знакомстве портить с ней отношения".

Последние слова Золотого были настолько завуалированы под светскую беседу, что их истинный смысл не понял один только Федя. До остальных все прекрасно дошло, и Алиса вынуждена была опять разряжать обстановку.

— Мальчики, не ссорьтесь! Давайте допивать чаек, Вечеж, не шали! Ты не у себя дома, ты у тети своей Алисы в гостях! Будь послушным мальчиком! Я сейчас на кухню сбегаю, тортика вам принесу.

— Хорошо, тетя, — успокоил ее Чародей, — Сташа, а ты тете Алисе… — пауза.

— Тетушка Алиса меня многому научила в жизни, Вечеж. И я ей очень благодарна, — отставив едва пригубленную эмалированную чашку в сторону ответила ведьма, — А ты? Я тебя тут раньше никогда не видела, волшебник.

— О, вижу, ты тоже знакома с волшебством!

— Я ведьма! И я этим горжусь!

— Мое восхищение, Ваше Ведьмовское Величие! Позвольте сказать то, что Вам уже наверняка не раз говорили — Вы прекрасны!

Из любых других уст такое обращение к Сташе, пусть и наделенной неплохими формами, пусть и привлекательной, с магнетизмом настоящей женственности, но отнюдь не красавице, прозвучало бы как сарказм. Как насмешка. Или как не очень хороший комплимент, слишком прямой, грубый и льстивый. Такой комплимент вызвал бы разве что улыбку. Но, странное дело, после подобных слов, произнесенный Золотым Чародеем, улыбаться никому не хотелось. Скорее сглотнуть стоящий комок в горле и побыстрее смыться отсюда.

— Спасибо, — только и смогла ответить Сташа.

— Вы — настоящий Черный Бриллиант, — продолжал Чародей намеки на внешность Сташи, в частности на цвет волос, — Ваша огранка безупречно, если же еще подобрать достойную Вас оправу — Ваш блеск затмит свет солнца! Ваше Ведьмовство, я покорен и поражен! Вы ранили меня прямо в сердце!

Вот тебе и все ухаживания. Вот месяцы походов в кино, пикников на природе, занятий в библиотеке. Дней рождений, обязательного знакомства с родителями, и, наконец, признания в любви. Золотой Чародей решил перейти сразу к последнему этапу — его не интересовал длительный процесс, он захотел, и получил. И возразить такому никто не мог. Или мог?

— Мальчики, девочки, я вижу, вы уже подружились! Как же тетушка Алиса рада за вас! Хотите тортика? Сташенька, что же ты такая грустная?

— Грустная, тетя? Я не грустная — я злая!

— Боже мой, Сташенька, кто же тебя обидел? Кто этот негодник?

— Этот негодник, тетушка — Вечеж, который почему-то решил, что я — продажная девка, и меня можно купить красивой оправой! Да, волшебник?

— Но я…

Красиво! Для точной передачи картины нужна не проза, а драматургия, тут без нюансов не обойтись. Это надо не слышать, не читать, а наблюдать своими глазами! Как Сташа, до того безучастная ко всему, счастливая от встречи с тетушкой Алисой, в гневе. Как всемогущий чародей, не привыкший к отказам, теряется, никнет, как его гордая шея втягивается в плечи. Как двухметровая лысая однозубая тетушка ахает, как она смотрит на него немигающим взглядом своего всевидящего ока. Как Бесс, Лера, Федя, да и я тоже, «исчезаем», едва ли не прячась под стол, в страхе от того, что сейчас может быть. Картина маслом — "как отшивалась сталь", "как всемогущего на место поставили", или нечто пасторальное, "простушка и чародей".

— Вечеж!

— Тетушка, Сташа меня неверно поняла, я не хотел ее обидеть, я лишь сделал комплимент…

— Вечеж! Паршивый мальчишка! Как тебе не стыдно! Говорить такое порядочной девушке! У, негодник! А ну немедленно извинись!

— Сташа, извини. Я не хотел тебя обидеть.

— А теперь иди в свою комнату, тортика ты сегодня не получишь! Сташенька, девочка моя, извини непутевого, он еще мальчишка, глупости говорит! Мальчики, девочки — отведайте тортика.

— Да ничего, тетушка! Тетушка, а можно мы у тебя ненадолго останемся? Переночевать?

— Конечно, детки мои, конечно! Мой дом — ваш дом! Деточки, отведайте тортика, а?

— Спасибо, Алиса! — поблагодарил я, поняв, что все остальные от очередной порции сладкого боятся отказаться, — Мы, наверно, попозже поедим — мы устали, мы отдохнем сейчас, и поедим потом тортик.