Принцесса и ее рыцарь

Я в полубессознательном состоянии вывалился в коридор и привалился к стене. Ну и ну! Такие новости требовали серьезного переосмысления и тщательного обмозгования. Что клан Еловой Ветви наши враги, внушалось мне еще с детства. Тем более было странным заключение брачного соглашения с Линирэлль — единственной девушкой в том клане. Но меня всегда убеждали, что главное — не допустить межклановой войны, свары, стычки… Отчего же Еловая Ветвь вдруг стала врагами, скромно замалчивалось. И вот выясняется, что не- весту отца отравил кто-то из них… Нет, просто уму непостижимо! А что за странные намеки в отношении Ксенон? Неужели она так понравилась отцу, что он попробует отнять у меня девчонку?! Особых иллюзий на сей счет я не строил. Если родителю уж чего-то захочется, то он непременно добьется этого, и никакие отеческие чувства (и так далеко не самые сильные и горячие, надо заметить) не помешают ему отнять у меня невесту. Насчет Ксенон особых надежд я тоже не питал — девчонка относилась ко мне в лучшем случае по-дружески, а иногда в ее глазах мелькала и откровенная, почти ничем не прикрытая ненависть…

От всех этих размышлений мне сделалось дурно. Не особенно следя за тем, куда меня несут подгибающиеся в коленях ноги, я неустанно пытался сообразить, как бы обезопасить Ксенон от всего мира…

Потом перед глазами возникли какие-то знакомые двери, и, уже распахнув их, я сообразил, что невесть каким образом ухитрился забрести в комнаты девчонки. Замечательно, сейчас она меня еще раз куда-нибудь пошлет…

Последнее, что мне запомнилось, — это огромные испуганные глаза и тревожно звенящий голос Ксенон, пытающейся что-то выпытать…

Ксенон

Я сидела в своей гостиной и раздумывала, чем бы заняться еще пару часов — спать как будто еще не хотелось, хотя вроде бы уже и пора, — когда в комнату ввалился Эло. Я хотела было возмутиться, но потом присмотрелась и с ужасом поняла — эльфу дико плохо, он заметно покачивался и хватался за стены, лицо побелело до какой-то недоброй зелени, а глаза отливали не изумрудами, а подкопченным нефритом.

— Эло! Господи, что с тобой?!

Я спрыгнула с дивана и бросилась к своему жениху. Тот растерянно пробормотал:

— Ох, Ксенон. — А после этого глубокомысленного и многозначительного заявления попытался брякнуться на пол не то в обмороке, не то замертво.

Я подхватила его, помешав окончательному низвержению, и нервно огляделась, не зная, куда бежать и за что хвататься. Что это с эльфом? На пьяного вроде не похож, дан перегаром не пахнет… Может, обкурился или обкололся? Черт знает этих остроухих, возможно, у них принято помолвки наркотой отмечать… Я испуганно забросила руку Эло себе на плечи и едва ли не волоком потащила в спальню. Сгрузила на кровать, стащила с него сапоги, рубашку и камзол, завернула своего малахольного жениха в покрывало и понеслась в коридор. Там мне вскоре попалась какая-то напыщенная эльфийка в пронзительно-зеленом платье и мерзкого цвета кружевной шали на плечах. Впрочем, выбирать было не из чего. Я вцепилась в нее мертвой хваткой и потащила в свою комнату:

— Прошу вас, пойдемте со мной! Там принцу плохо стало!

Эльфийка пробовала сопротивляться и блеять какие-то отговорки, но с решительно настроенной мной спорить просто бесполезно, я неумолимо притащила ее в свою спальню и подтолкнула к кровати (руки, вернее ноги, так и чесались дать ей пинка, дабы поторопить копушу, но пришлось ограничиться легким тычком в спину).

— Посмотрите, что с ним! Я совсем не разбираюсь в физиологии эльфов. Может, сбегать куда-нибудь, ну за лекарем, магом или принести чего-нибудь?

Баба (выглядела она, как и все эльфы, нежной красавицей едва ли не моложе меня, но я отчего-то не сомневалась, что лет ей очень и очень немало) внимательно осмотрела бледнющего Эло, казавшегося еще более страшным и несчастным на фоне белоснежных кружевных наволочек, и, нагло глядя мне в глаза, небрежно пожала плечами. Я не поняла и беспомощно воззрилась на нее в ожидании результатов обследования.

— Ничего страшного, леди! — подчеркнуто почтительным и одновременно на диво гадостным тоном заявила гнусная баба, причем вместо последнего слова ясно прослушивалось другое, не слишком приличное, очень похожее и созвучное, только начинающееся на «б» и заканчивающееся на мягкий знак. — Видимо, принц пережил какое-то серьезное потрясение… Или же просто дошел до предела своих физических сил. Все, что ему необходимо сейчас, это покой. Отлежится и придет в себя…

Ну слава богу, а то я уже и впрямь мысленно начала прикидывать на себя траурный вдовий наряд…

— Хорошо! Тогда позовите сюда мужчин, пусть отнесут принца в его покои, — облегченно вздохнула я, глядя на Эло. В самом деле, нечего ему здесь валяться…

— Нет! — ехидно отозвалась противная баба, совершенно по-базарному уперев руки в бока и глядя на меня, как невеста на прусака, которого извращенец-кондитер пристроил на вершине свадебного торта. — Принц — наследник, а значит, хозяин замка и может отдыхать там, где ему заблагорассудится. Мы не имеем права трогать его.