Принцесса Иляна

Илона, пусть и не знакомая с половиной присутствующих на свадебной мессе, знала, что все они — родственники или друзья семьи Силадьи. Помимо родителей, старшей сестры, кузена и тётушки здесь собралось много людей, которых Илона могла назвать роднёй. К примеру, Иштван Батори[8], видный королевский военачальник, на сестре которого в своё время был женат дядя Михай. А ещё здесь присутствовали Понграцы, но не те, что из Липто, а другие, из Денгеледя, которые стали королевскими родственниками через брак одной из тёток Матьяша по отцовской линии — Клары Гуньяди. Были здесь и представители семейства Розгони, весьма ловкого, ведь оно ещё много лет назад сумело посредством браков породниться и с семьёй Силадьи, и с Понграцами из Денгеледя.

Илона на нынешней свадьбе находилась среди своих. А её жених — нет. Он оказался настолько одинок, что Матьяш выбрал нескольких придворных, чтобы на время свадьбы изображали свиту и родню «королевского кузена Ладислава», потому что жениху не положено быть на церемонии и на последующих пиршествах одному, особенно когда с невестой приходит множество народу.

Единственный, кого Ладислав Дракула мог бы взять с собой — его девятнадцатилетний сын, носивший такое же имя, как отец. Илона узнала об этом юноше недавно, ей даже не представили его, и потому сейчас она не могла быть уверена, что он присутствует на свадьбе.

Илона очень хотела бы познакомиться с ним, но Матьяш сказал, что пока ни к чему:

— Тут весьма тонкое дело, кузина, — объяснил король. — Происхождение этого отпрыска сомнительно. Мало того, что он рождён вне брака, так ещё в землях нехристей, а мать и вовсе не известна. Как мне передавали, всё началось с того, что мой кузен Ладислав привёз из Турции трёхлетнего мальчика и объявил своим сыном. Туманная история. К тому же теперь, когда мальчик стал юношей, в нём не очень-то видны черты родителя. Я бы на месте кузена сомневался в своём отцовстве, но тот почему-то не сомневается. В любом случае тебе, будущей законной супруге, не подобает сейчас знакомиться с таким родственником, который, может, вовсе и не родственник. Вот выйдешь замуж и решишь сама, хочешь ли признать его.

— Тогда я хочу, чтобы этого юношу представили мне в день моей свадьбы после церемонии, — твёрдо произнесла Илона.

— Что ж, — Матьяш развёл руками, — пусть будет так.

И вот теперь Илона, почти ставшая супругой Ладислава Дракулы, представила себе положение человека, который назовётся её мужем. Она представила его одного перед толпой богатых и влиятельных персон. Все такие сильные и уверенные, а возглавляет их кузен Матьяш. И вот Дракула стоит перед ними — одинокий человек, которому не на кого опереться, потому что девятнадцатилетний юноша, находящийся рядом, не настоящая опора.

Илона где-то слышала, что младший Ладислав, пока его отца держали в тюрьме, воспитывался при дворе епископа Надьварадского, всё равно как в монастыре, а воспитание продолжалось около двенадцати лет — почти две трети жизни, если тебе девятнадцать.

«Что этот мальчик знает о людях? Ничего, — думала Илона. — И он не сможет помочь отцу, даже если захочет. Просто не сообразит, как. А я могу помочь им обоим. И с чего я взяла, что может возобновиться вражда? Её не будет, ведь человек, который сейчас наденет мне на палец кольцо, неглуп и понимает, что окажется раздавлен, если попытается сделать что-то наперекор моему кузену Матьяшу. Может быть, со временем, когда наберёт силу и снова станет править в Валахии?.. Но что такое маленькая Валахия по сравнению с огромным Венгерским королевством? Нет, не будет вражды. Её и сейчас нет, а есть свадьба как символ примирения, и есть два потерянных человека, отец и его сын, которым я могла бы помочь».

Затем она в который раз вспомнила о своём первом муже и, мысленно обращаясь к нему, пообещала: «Вашек, я просто помогу им. Просто помогу. Ведь христианский закон велит нам оказывать помощь тем, кто в ней нуждается».

* * *

Всё на нынешней свадьбе шло не так, как семнадцать лет назад. Невеста уже не была невинной девочкой, а являлась женщиной, которая выходит замуж вторично, поэтому гости не собирались отказываться от своего любимого развлечения — смотреть, как новобрачные целуются.

Илоны знала это и потому радовалась, что свадебная месса длится долго и после обмена кольцами отнюдь не заканчивается. Пусть пришлось в общей сложности больше часа стоять в новой, не очень удобной обуви, но всё равно казалось лучше стоять в храме, чем сидеть на празднике во дворце и развлекать гостей, целуясь напоказ и отвечая на нескромные вопросы. Эти вопросы нарочно задаются, чтобы вконец смутить новобрачную и раззадорить её мужа. Редкая свадьба обходится без подобных вещей.

Вот почему новобрачной хотелось, чтобы никогда не заканчивалось причастие, во время которого она и муж, уже получив облатки, стояли на коленях перед алтарём, а к архиепископу всё подходили и подходили люди, чтобы вкусить Тела Христова.