Принцесса Иляна

Нынешний супруг, конечно, знал, как обращаться с женщинами. Никакими тайными недугами, отнимающими у мужчины силу, этот человек не страдал. К тому же, за минувшие дневные часы он не позволил себе сильно опьянеть и не наедался. Значит, длительность брачной ночи зависела только от его решения, а оно заключалось в том, чтобы растянуть себе удовольствие, и вот это Илоне не нравилось. Новобрачная предпочла бы, чтобы всё закончилось быстро, потому что хотела спать, но ей ничего не оставалось, кроме как проявлять покорность и терпение, терпение и покорность.

Супруг, который был в полтора раза старше Илоны, показывал почти юношеский пыл, и это заставило её поверить, что она — первая женщина, которую Ладислав Дракула узнал после тринадцати лет воздержания. Правда, это обстоятельство нисколько Илоне не льстило, ведь получалось, что даже если она попросит отложить долгие утехи до другого раза, муж вряд ли согласится. Он мог бы даже рассердиться, а сердить Ладислава Дракулу не следовало. Это было то самое, о чём предупреждала тётя Эржебет: «Не отказывай без веской причины», — а усталость после свадебного торжества, конечно, не причина.

Меж тем утехи длились и длились. Илоне казалось, что её заставляют карабкаться на невообразимо высокую гору, и только на самой вершине возможен отдых. Уже нет сил, ты задыхаешься, но тебя всё подгоняют и подгоняют. Зажжённая свеча, стоявшая на туалетном столике, давно догорела, и только поэтому Ладислав Дракула не видел, что на лице его жены временами появляется выражение крайней неприязни.

Илона с благодарностью вспоминала прежнего мужа, ведь с ним всё было иначе. Если случалось, что их желания не совпадали, то есть Илона хотела спать, а Вацлав — нет, то это решалось довольно просто. Он умел стать незаметным для своей супруги, так что она, закрыв глаза и уже начиная дремать, чувствовала лишь то, как по телу распространяется приятное тепло, а затем проваливалась в сон.

Почему же нынешний муж не мог сделать так!? Он будто нарочно старался, чтобы она не спала и принимала осознанное участие в том, что совершается. Зачем!? Неужели, Ладислав Дракула полагал, что если он за минувшие тринадцать лет соскучился по постельным утехам, то Илона за пять лет своего вдовства тоже соскучилась? Да с чего он это взял!?

Увы, сказать такое вслух новобрачная не могла. Приходилось терпеть, поэтому, когда всё, наконец-то, завершилось, она облегчённо вздохнула и непритворно обрадовалась. «И почему я боялась, что в одной постели с новым мужем буду слишком взволнована, чтобы уснуть? — думала Илона. — Я так устала, что даже если бы меня сейчас заперли в одной клетке с медведем, уснула бы и там».

* * *

Увы, мучения новобрачной не закончились даже тогда, когда муж, тяжело дыша, повалился рядом навзничь. Вот он немного перевёл дух, а затем, судя по всему, перелёг на бок лицом к ней. Илона поняла это, когда супруг нащупал в темноте её руку, но так и не отпустил, а задумчиво поглаживал пальцами.

Илона попыталась осторожно высвободиться, но ей не позволили, а затем она услышала:

— До свадьбы мы с тобой говорили так мало, и почти всё время были на людях, поэтому я не успел спросить... Почему ты вышла за меня?

Илона растерялась. Она не понимала, почему муж спрашивал её об этом. Ведь речь шла о договорном браке, где каждая из сторон действует ради выгоды — своей собственной или ради выгоды своей семьи. Однако ласковый голос мужа подсказывал, что совсем не такой ответ следует дать.

Новобрачной снова вспомнилось наставление матери, данное семнадцать лет назад совсем не для брака с Ладиславом Дракулой, но, кажется, этот совет подходил и для нынешнего случая: «Ответь, что ты счастлива». Хороший совет, но как его исполнить?

Илона никогда не умела искусно лгать и к тому же полагала, что добродетельной христианке это умение не нужно, а сейчас пришлось бы именно солгать. Жена Дракулы отнюдь не чувствовала себя счастливой. Более того — она и не хотела быть счастливой, потому что стать счастливой означало предать Вацлава. Но ведь не скажешь же об этом новому мужу!

— Я... — Илона никак не могла сосредоточиться.

Все мысли сбежали из головы, как мыши из кладовки. Вот ты подходишь к кладовой, слышишь писк и то, как эти грызуны скребутся, резко открываешь дверь, а там ни одной мышки. Именно так чувствовала себя новобрачная, надеясь поймать хоть одну сбежавшую мысль за хвостик.

— Просто... — Илона по-прежнему не могла ничего придумать, поэтому начала рассказывать предысторию помолвки, ничего не объясняя: — Матьяш сказал мне, что у него есть для меня жених на примете. Я сначала удивилась, когда услышала твоё имя, но Матьяш уверил меня, что принимать в расчёт молву не нужно, а нужно думать о тебе так, как будто ты просто дальний родственник семьи Гуньяди. Матьяш показал мне твой портрет и сказал, что я должна решить сама, без подсказки родственников. Я поразмыслила... и согласилась.

— Увидела мой портрет и согласилась? — переспросил муж. — Получается, я понравился тебе?

— Да, — быстро ответила Илона.