Принцесса Иляна

— Ночную рубашку принесли? — осведомилась Маргит у Йерне.

— Да, госпожа, вот, — ответила служанка с лёгким поклоном и указала на постель, где на одеяле аккуратно положили белую рубашку тонкого полотна, плохо различимую под тенью кроватного полога.

Старшая сестра Илоны, взяв свечу, стоявшую на окне, подошла к кровати чуть ближе, посмотрела и осталась довольна тем, что увидела.

— А если он всё же попробует сделать что-то, что запрещено церковью? — вдруг спросила мать Илоны, имея в виду нового мужа своей младшей дочери и его поведение во время предстоящей брачной ночи.

— Матушка, мы уже говорили об этом, — спокойно произнесла Маргит, ставя свечу на место. — Он предупреждён Его Величеством, что должен вести себя пристойно, а если забудет, то тем хуже для него. — Старшая сестра посмотрела на младшую: — Илона, не бойся. Всё будет хорошо.

— Да вы её только больше пугаете своими разговорами, — проворчала Эржебет и ласково обратилась к племяннице: — Девочка моя, ни о чём не беспокойся. Мы тебя не за зверя замуж выдали, что бы ни думала твоя матушка, — тётя наклонилась к уху Илоны и еле слышно прошептала: — Просто помни, что я тебе рассказывала про мою родственницу, за которой когда-то ухаживал твой нынешний супруг.

Новобрачная кивнула.

— Вот и умница, — улыбнулась Эржебет.

Меж тем служанки принесли ширму, чтобы Илона могла в присутствии посторонних сменить ту рубашку, которая была у неё под подвенечным платьем, на ту, что ещё минуту назад лежала на кровати.

Все молча ждали, а когда Илона, на которой уже ничего не было кроме рубашки и домашних туфель без задника, вышла из-за ширмы, тётя поправила племяннице пряди распущенных волос и сказала, обращаясь к остальным присутствующим дамам:

— Ну, что ж. Теперь мы можем идти.

Служанки помогли Илоне лечь в кровать, расправили одеяло, погасили освещение, оставив только одну свечу на туалетном столике, а затем собрали одежду новобрачной, уже не нужную, и вышли вслед за знатными дамами.

Теперь супруге Ладислава Дракулы оставалось только ждать, глядя, как огонёк единственной зажжённой свечи отражается в зеркале. «Как жаль, что нельзя просто уснуть. Как же я устала!» — думала Илона, но понимала: то, что предстоит ей совсем скоро, просто необходимо сделать хотя бы один раз, чтобы брак считался действительным.

Очевидно, новобрачная ждала довольно долго и даже задремала, потому что вдруг обнаружила, что вокруг темно, то есть свеча догорела и погасла, но в то же время было видно, что темноту всё больше разгоняет другая свеча, которую держит мужчина, входящий в комнату.

Вот мужчина, стараясь ступать тихо, закрывает за собой дверь, подходит к туалетному столику и ставит зажжённую свечу рядом с догоревшей. Затем всё так же тихо снимает с себя верхний кафтан, накинутый на плечи, и небрежно бросает на резное деревянное кресло. Затем расстёгивает ремень, надетый поверх нижнего кафтана.

Илона увидела, что на поясе нет кинжала, и вспомнила слова, сказанные не так давно: «Носить оружие мне пока не разрешается». То есть Ладислав Дракула, который сейчас явился в супружескую спальню, пока ещё оставался узником, а завтра с утра должен был выйти отсюда свободным человеком. «До чего же странный способ обрести свободу», — подумала новобрачная, а её муж тем временем успел снять нижний кафтан и, стоя возле кресла, начал стаскивать с себя сапоги — всё так же молча, сосредоточенно и почти бесшумно.

«Он думает, что я сплю», — вдруг поняла Илона и решила, что должна как-то дать знать о своём бодрствовании. Она вытащила руку из-под одеяла и откинула его край на свободной стороне кровати.

Муж, в это время стаскивая с себя второй сапог, так и замер, стоя на одной ноге, а затем поднял голову:

— Ты не спишь?

— Нет.

Второй сапог упал на ковёр рядом с первым, муж распрямился, улыбнулся:

— Ну, раз не спишь, тогда иди сюда.

— Сюда? — удивлённо переспросила Илона.

— Да, подойди ко мне, — попросил супруг и, видя, что жена медлит, добавил: — Твой муж просит тебя.

* * *

Илона вылезла из-под одеяла, совершенно ничего не понимая. Даже позабыла надеть домашние туфли, стоявшие возле кровати, и пошла по ковру, как есть, босая, а когда вспомнила об обуви, то возвращаться было уже поздно.

— Подойди, — снова попросил муж, а когда жена сделала ещё несколько шагов и, наконец, вступила в круг света, то поняла, зачем. Взгляд у Ладислава Дракулы сделался такой, как если бы у неё просвечивала ткань рубашки, и Илона даже начала подозревать, что так и есть, а ведь точно помнила, как примеряла эту рубашку несколько дней назад, и сквозь ткань ничего не было видно.

Захотелось закрыться руками, но всю себя не закроешь. Илона потупилась, распущенные волосы упали вперёд, а Дракула подошёл, откинул пряди ей за спину, провёл тыльной стороной ладони по щеке супруги, взял за подбородок, заставил поднять голову и поцеловал в губы. Этим поцелуем он будто говорил: «Вот я. А где ты?» Илона не решилась ответить.