Принцесса Кики

У слуг новая королева популярна не будет – это Ромион понял ещё у распахнутых дверей своей спальни. Лакеи и горничные сновали туда-сюда, как стая вспугнутых птиц – то с подносом лимонада, то со шкатулками, то с фурнитурой и рулонами ткани.

– Я это не надену! Оно мне не нравится! Снимите, снимите это с меня-а-а! – то и дело раздавалось из спальни. – Ну, я жду! – И тут же: – Ай, ну как ты снимаешь?! Мне же больно! Там волос запутался! А-а-ай!

На контрасте с нею голос испуганной горничной звучал робко, умоляюще:

– В-ваше В-высочество, п-потерпите, п-пожалуйста…

Но терпеть бывшая крыса не желала.

– Пусти! Я сама! А-а-ай!

Что-то треснуло, потом взвизгнуло – и на порог грохнулось массивное ожерелье – три ряда редкого розового жемчуга с побережья Забытого океана. Кто-то из лакеев в это время вносил в комнату поднос с шёлком, тоже розовым. Поднос был громадный, рулон – наверняка тяжёлым, а лакей отвлёкся – и споткнулся.

Ромион мрачно смотрел, как бусины – крупные, величиной с голубиное яйцо, и поменьше, с каплю росы стоимостью как табун молодых бычков – брызнули во все стороны, скрылись под столом, стеллажами, а заодно и под ногами снующих туда-сюда лакеев.

Король вздохнул. Рядом шмякнулось пирожное – ещё кто-то споткнулся на бусинах. Кусая губы и стараясь не вслушиваться в капризные крики из спальни, Ромион подхватил струящийся шёлк, быстро скатал в рулон, положил обратно на поднос и помог подняться красному, как рак, лакею.

– Ваше Величество, – прошептал тот, вытаращив глаза. – П-простите…

– Да ладно. Я отнесу, – отозвался Ромион и, обернувшись, встретился взглядом с главным камердинером. Тот в одной руке держал шкатулку с королевским парадным ожерельем, а на локоть другой повесил мантию. И, как горничные с лакеями в гостиной, уставился на короля с изумлением, граничащим с ужасом. «Неужели случилось что-то из ряда вон – кроме этой вопящей дуры в спальне?» – удивлённо подумал Ромион, а вслух попросил: – Соберите, пожалуйста, жемчуг. И, Дерек, ожерелье не это – найди с сапфирами. Оно легче, а у меня плечи болят.

– Конечно, Ваше Величество, – откликнулся главный камердинер. – Может быть, прислать…

– Не надо никого присылать, – скривившись, перебил король. – Просто найди другое ожерелье. Пожалуйста.

– Да, Ваше Величество, – кивнул камердинер и робко добавил: – Позвольте поздравить вас…

– Я хочу малинового чаю! – громоподобно раздалось из спальни. – Сейчас же! И сиропу побольше!

Ромион оглянулся на дверь и, снова переведя взгляд на камердинера, хмыкнул:

– А есть с чем?

Кто-то из горничных хихикнул, лакеи улыбнулись, а камердинер открыл было рот, чтобы ответить, но тут на порог прилетела ещё и заколка для волос – и развалилась на десятки мелких серебряных шпилек. Слуги бросились их собирать, а Ромион, перехватив поднос поудобнее, прошёл в спальню.

Ещё у порога он думал, что неплохо было бы эту крысиху в шёлк завернуть да так на пир притащить – главное куском ткани подлиннее заткнуть ей рот. Но это, конечно, оскорбило бы титул королевы Сиерны, а через него – и саму страну. А оскорбление страны значит оскорбление короля, чего Ромион, естественно, не мог себе позволить. Пожалуй, только это девицу от подобной участи и спасло.

«Отец посадил бы тебя под замок, по меньшей мере, на сутки, – подумал Ромион, глядя на круговорот служанок, в центре которого возвышалась капризничающая Крысиха. – И вышла ты бы потом, тихая и всем довольная». И мать, и сам Ромион периодически так сидели. Правда, Ромион всё-таки чаще, потому что был упрям и себе на уме – пока не подрос и не научился делать отцу пакости как-нибудь иначе, исподволь, чтобы король виновного не нашёл.

Бывшая крыса наверняка не была так смекалиста – но и Ромион оказался мягче отца. Увы, в данном случае это создавало проблемы.

– Я же сказала! – заметив шёлк на поднос, завопила Крыса (Ромион решил пока называть жену так – очень уж имя подходило). – Я сказала, что не хочу розовый! Неужели так сложно меня послушать!!

Ромион выглянул из-за подноса, но Крыса уже отвернулась и принялась снова вопить что-то про чай. Тогда король, поймав испуганный взгляд горничных, размахнулся и грохнул поднос об пол. Ковёр немного заглушил звон, но не всё равно все вздрогнули, и в спальне наконец-то воцарилась оглушительная тишина. С тихим шелестом многострадальный шёлк заструился вокруг ног Крысы, которая изумлённо уставилась на ткань и уже открыла было рот – наверное, снова завопить, но Ромион её опередил:

– А зря, дорогая, розовый тебе очень идёт.

Перемена в настроении Крысы произошла мгновенная и ошеломила даже привыкшего к актёрской игре короля.

– Правда?! – Крыса захлопала в ладоши и даже пару раз подпрыгнула. Ромион, задрав голову, мрачно за ней наблюдал. – Тогда я хочу розовое платье! Розовое, а не это-о-о. – Сказано было так, словно будущей королеве предложили обноски, а не нежно-жёлтый с золотой вышивкой наряд. – Немедленно! Ну что вы стоите, измеряйте меня, одевайте!..

– Дорогая, ты уже одета. – Ромион забрал у служанки шпильки. – И жёлтый тебе тоже весьма идёт.

– Но я хочу розовый!

Ромион вздохнул и мрачно посмотрел на шпильку. Та заканчивалась красивой рубиновой розой.

– Давай я тебе помогу…

Он был уверен, что принцессу Крысу уже проверил придворный маг – ещё раз, уже в образе человека. Однако лишней предосторожность не бывает – легче всего «подвесить» следящее заклинание на украшение, оно ведь ближе к телу. Ромион узнает, если эта… Крыса задумала дурное. И узнает хотя бы на пару минут заранее.

– Дорогая, ты не могла бы присесть? – закончив с заклинанием, попросил Ромион.

Крыса широко улыбнулась, и глаза её блеснули (зловеще, как показалось Ромиону).

– Любовь моя, а давай я лучше тебя подниму?!

Ромион успел отшатнуться, поскользнулся на шёлке, чуть не упал, но вовремя схватился за прикроватный столик.

– Дорогая, – улыбался король уже из последних сил. – Тогда я вряд ли смогу заняться твоими волосами, а гости всё ещё ждут.

– Ох, уж эти гости! – поджала губы Крыса. – А мы бы могли так хорошо провести время!..

– Любовь моя, мы торопимся, – настойчиво повторил Ромион. – Прошу тебя, сядь.

Крыса взмахнула длинными и, наверное, приклеенными (раньше они казались Ромиону короче) ресницами.

– Твоё желание для меня закон, – сказала она, сев на кровать и повернувшись так, чтобы королю было удобнее. И, когда Ромион подошёл, добавила: – Тютюнечка мой!

Ромион чуть было не воткнул первую же шпильку ей в голову. Тишина, которая наступала в спальне каждый раз, когда Крыса умолкала, теперь показалась ему особенно гулкой.

– Прелесть моя, я же просил называть меня по имени.

– Но, любимый! – Крыса сделала попытку обернуться, и Ромиону пришлось отпустить её волосы.

– Дорогая, осторожнее, у меня шпильки. И они острые.

– Но, любовь моя! – Крыса, тем не менее, уселась прямо. – Я не могу называть тебя по имени! Твоё имя смешное! Оно тебе не подходит!

Ромион снова замер.

– Дорогая… – Вообще-то, когда он говорил таким тоном, бледнел и прятал глаза даже Тёмный Властелин. – Я последний раз…

Властелин Властелином, а вот Крысу это нисколько не смутило.

– Я хочу звать тебя Котёнком! – завопила она на всю спальню, и Ромион почувствовал, что краснеет. Слуги, гвардейцы, может, даже придворные в коридоре наверняка эту дуру услышали. – Потому что ты милый! Такой же, как котёнок! Мя-я-я-яу!!!

«А может, просто стукнуть её снова, а гостям сказать, что невеста ещё не пришла в себя?» – мелькнула очень соблазнительная мысль. Ромион целое мгновение серьёзно её обдумывал, потом выдохнул и взглядом поманил замершего в дверях лакея с подносом пирожных.

– Дорогая…

– Да, любимый!

– Хочешь сладкого? – Ромион взял пирожное покрупнее. – Мой кондитер просто волшебник, уж поверь мне. – И, не дожидаясь ответа, запихнул пирожное Крысе в рот.

Решение оказалось временное: жевала Крыса как под заклинанием ускорения. В итоге, расправившись с пирожным, она облизнулась и…

– Котё-ё-ёнок!!!

Ромион чертыхнулся.

– А-а-ай! Ты меня за волосы дёрну-у-ул!

– Прости, дорогая.

Сладкое мгновение тишины…

– Ну Котё-ё-ё-ёнок!!!

Ромион старательно зажмурился и о-о-очень сильно пожелал, чтобы всё это: свадьба, невеста, гости, слуги, шпильки, – провалилось в бездну к демонам. И эта бездна уже отчётливо ему представилась: огромная, бездонная, чёрная, засасывающая…

– Котё-ё-ёнок, мне скучно! – раздалось оттуда. – А-а-ай, ну мне же больно!

«Всё, – подумал Ромион. – Не могу больше».

И, когда принцесса снова завопила: «А-а-ай, я не хочу-у-у больше тут сиде…», Ромион рявкнул так, что звякнул хрусталь на столике и, кажется, даже задрожали стены и завибрировал пол.

– Все вон!!!

Тишина после этого наступила оглушительная: слуги замерли, даже замолчавшая принцесса вздрогнула и оглянулась, удивлённо посмотрев на короля.

Потом лакеи с горничными слаженно поклонились и за какую-то минуту покинули спальню. Дверь закрылась, и тишина после этого наступила звенящая, почти ватная.

– Котёнок?! – робко выдохнула принцесса. – Ты что, обиделся, Котёнок?!

– И вы тоже! – приказал Ромион, найдя взглядом капитана гвардейцев.

– Но, Ваше Величество…

– Я сказал: вон! – Ромион топнул, и пол под его ногой содрогнулся. «Держи себя в руках! – огрызнулся сам на себя король. – Держи!» Как всегда сказать было легко, а вот сделать…

– Котёнок?!

Ромион дождался, когда и за гвардейцами закроется дверь, потом аккуратно и быстро проверил, на месте ли кинжал, яд и амулет со «спящими» заклинаниями. И только тогда повернулся к принцессе. Она хлопала ресницами, на кончиках которых поблёскивали слёзы.

– К-к-котёнок?! Скажи, что всё хорошо!..

Ромион схватил её за подбородок и произнёс тем голосом (от которого действительно бледнел Тёмный Властелин; сначала бледнел, а потом бил заклятьем):

– Послушай меня.

– Но!.. – пискнула Крыса, и Ромион ей в лицо прошипел:

– Я сказал: слушай! Сейчас ты успокоишься и за-мол-чишь. Ты поняла? Или я лишу тебя голоса. Это неприятно, но мне придётся. Поняла?

Принцесса, глядя на него расширенными от ужаса глазами, попыталась кивнуть. Ромион отпустил её, потом поставил одно колено на одеяло и толкнул Крысу в плечо. Принцесса упала и затряслась так, что задрожала кровать.

«Звёзды! – тоскливо подумал Ромион. – Я так этого не хотел!» Но по-другому девчонку, казалось, было не успокоить. «Держи себя в руках, – как заклинание повторял он, нависая над ней. – Держи, держи, держи…» Где-то внутри него сейчас бился в истерике маленький мальчик, над которым вот также когда-то нависал его огромный и очень страшный отец. Что Ромион тогда сделал? Зашёл в кабинет не вовремя?

Ромион отогнал воспоминания и, стараясь держать маску гнева, продолжил:

– Слушай и запоминай. Король здесь я, и ты будешь меня слушаться. Делать то, что я тебе говорю. Это понятно?

Крыса закивала и принялась тихонечко всхлипывать.

– Прекрасно. Значит, сейчас ты успокоишься, тебе помогут одеться, мы разберёмся с украшениями, которые ты больше не посмеешь бросить на пол и порвать или разбить. Иначе ты на свой крысиной шкурке узнаешь их цену. Никогда не пряла золото из соломы? А придётся. Но всего это не будет, если ты станешь вести себя прилично. Так вот, тебя оденут, потом мы вместе отправимся на пир. Ты будешь улыбаться и мол-чать. Запомнила? Молчать.

Крыса снова закивала, потом прикусила губу – и зарыдала. Навзрыд. Свернувшись в клубочек, втянула голову в плечи и разревелась. Громко – на всю спальню. Ромион воровато оглянулся на дверь, подумал, что ему как королю вообще-то можно делать со своей женой всё, что угодно. Потом мысленно себя одёрнул, повернулся к Крысе и со смесью жалости и отвращения выругался про себя. Это он когда-то глотал слёзы и мечтал, что отомстит – а это же девчонка, а не принц-наследник. Надо было с ней всё-таки помягче… Дурочка же…

Однако если такая дурочка ляпнет что-то про Котёнка на пиру, это будет не просто смешно, это будет культурный шок по крайней мере у половины из приглашённых других рас. В их глазах это сделает короля Сиерны слабым: не может призвать собственную жену к порядку, человечек. А слабым ему казаться никак нельзя – и так выглядит как тощий заморыш, да ещё и с братом-Властелином… Те же эльфы точно решат, что с таким королём договор подписывать не стоит, раз у него даже жена ведёт себя, как… какая-то недалёкая простолюдинка.

«Говорили же мне раньше: женись! – думал король. – Выбрал бы на смотринах золушку, и ничего бы этого не было».

Крыса между тем даже не думала успокаиваться. Ромион взглянул на неё и со вздохом решил, что кнута достаточно – самое время для пряника.

– Котёночек мой, – прошептал он, беря руку принцессы и осыпая её поцелуями. – Не расстраивайся ты так. Я просто хочу, чтобы мы друг друга поняли. Мы же поняли?

Принцесса вздрогнула и, шмыгая носом, непонимающе посмотрела на него круглыми не то от страха, не то от удивления глазами.

– Запомни,– продолжал Ромион, – ты будешь делать то, что я говорю, и я стану для тебя хорошим мужем. Обещаю, – Ромион улыбнулся. – Украшения, новые наряды, развлечения, – всё, что ты пожелаешь, будет тебе принадлежать. Всё. Понимаешь?

– А…а… – выдохнула Крыса и с опаской всмотрелась в лицо короля. Тот кивнул.

– Да, моя звёздочка?

– А если я хочу… Я просто тебя люблю… О-о-очень…

Ромион снова улыбнулся – на этот раз через силу.

– А я тебя – нет.

– Но… ты же сказал…

– Пойми меня, Котёнок, я с тобой знаком всего каких-то полчаса. Я не умею влюбляться так быстро.

– Но как же… А я-то тебя уже люблю… – Принцесса растерянно смотрела на него и хлопала ресницами. – Я тебя сразу полюбила, как увидела!

Ромион мысленно прижал ладонь ко лбу. Демоны и вся бездна, за что?..

– Ну вот и прекрасно. Ты моя умница!.. – Сюсюкать король ненавидел, но некоторые его любовницы другого языка просто не признавали, так что Ромион со временен научился. Крыса, похоже, была как раз из таких. – Но пойми: я так не умею. И тебе придётся с этим смириться.

Снова наступила тишина. Принцесса хмурилась и, кажется, усиленно думала. Ромион смотрел на неё и терпеливо ждал, стараясь не улыбаться. Как бы бедняжка не перетрудилась…

– А… то есть… Твоё сердце надо завоевать? – неуверенно выдохнула, наконец, Крыса.

Ромион снова мысленно приложился ладонью о лоб. Впрочем, и такой вывод был королю на пользу, значит…

– Да, моя прелесть. Поэтому, пожалуйста, делай так, как я тебя прошу. Веди себя тихо, хорошо?

– Хорошо, мой Котё…

– И зови меня по имени.

– Но…

– По имени. Зови, – Ромион снова гневно прищурился, и принцесса, как болванчик, закивала.

– Умница. А теперь давай мы тебя нарядим. Ты будешь у меня самой красивой…

– Да-а-а, – заулыбалась Крыса.

– …самой сверкающей…

– Да-а-а…

– Самой глупенькой…

– Да… Что?

– Ничего, моя прелесть. – Ромион наугад вытащил из шкатулки золотое с рубиновыми розами, в тон шпилькам, ожерелье. – Посмотри, какая красота! И тебе очень идёт.

– Но, Ромион, оно такое тяжёлое.

– Вот и отлично, оно напомнит тебе, что молчание золото. Оно тяжелое, но красивое… И видишь – розы? Они сейчас в моде…

– Но я не люблю розы!

– Зато их люблю я. – Ромион вытащил ещё и россыпь маленьких розовых бутонов из нефрита и ловко прикрепил их к волосам Крысы.

– Хорошо…

– Ваше Величество, – раздался из-за двери голос капитана гвардейцев. – Нам уже можно заходить?

– Подслушивать нехорошо, Гавин, – хмыкнул Ромион, поправляя принцессе выбившийся локон. – Заходите. И пусть слуги тоже вернутся, моей жене нужна помощь.

Сначала гвардейцы, а после и притихшие лакеи с горничными вернулись в спальню. Короля и его супругу тут же окружили: служанки молча и быстро поправляли-застёгивали, прикладывали к Крысе бесконечные ленты, надевали браслеты, броши и подвески; а лакеи вместе с камердинерами споро облачили Ромиона в синюю с зеленоватым отливом мантию, расшитую гербом Сиерны, и принялись аккуратно и ловко её поправлять, чтобы складка к складке лежали художественно и грациозно. Гвардейцы рассредоточились по комнате – и их было больше, чем трое, отметил король, но пока промолчал. Это вполне может подождать – пожурить Гавина он всегда успеет. Или поблагодарить – тут уж как придётся. Крысе несмотря на её ужимки ни Ромион, ни его окружение доверять не торопились.

А вот Крысе представить капитана стоило – чтобы тоже не расслаблялась.

– Прелесть моя, видишь вон того хмурого молодого человека? – шепнул Ромион, подавшись к жене. – Это Гавин, капитан моих гвардейцев. Если что-то случится, он позаботится о тебе.

Прозвучало это несколько двусмысленно, но принцесса как этого будто не заметила.

– Он такой хмурый… – пробормотала она, растерянно взглянув на капитана. Тот успешно изображал из себя предмет меблировки – даже глаза словно остекленели.

Ромион усмехнулся.

– О да, моя прелесть. Он опечален, что у меня больше не будет смотрин. Там появлялось много прекрасных девушек, а наш капитан до сих пор не женат… Но увы, теперь ему придётся искать невесту в другом месте, ведь у меня есть ты, – Ромион, воспользовавшись тем, что лакеи закончили с его мантией, аккуратно поцеловал Крысу за ушком.

– Хи-хи-хи! Дорогой, ты такой милый! – взвизгнула в ответ Крыса.

Ромион заметил, как переглянулись горничные и поджали губы лакеи.

– Я же просил молчать, – снова наклонившись, прошептал он. – Тише, моя дорогая.

– Прости, любимый!

«Долго она не продержится», – подумал Ромион. Очевидно, у Крысы было только два состояния: восторженная и очень шумная влюблённость да обиженное «ты меня не любишь!». Исключая, конечно, панику и ужас с судорогами через всхлипывания – но пугать жену Ромион больше не хотел. Возможно, ею всё-таки получится управлять? Другими же получается.

Через полчаса королевская чета была готова. Принцессу облачили в платье, когда-то сшитое для королевы Изабеллы, но ни разу ею не ношенное. После мачехи Ромиону остался целый гардероб красивых платьев, которые хозяйственный король не стал дарить своим любовницам, хоть те и просили, а оставил на всякий случай. Случаев представилось много: например, три платья из носила принцесса фей, пока гостила в Сиерне. Мать не озаботилась внешним видом дочери, а самой Виоле на себя было настолько плевать, что она вполне могла ходить по столице в пижаме (и ходила). Сейчас за феей следил Дамиан, а принцессе Крысе достались оставшиеся платья. Одно из них, вечернее, с красивым изящным силуэтом, делавшим даже плоскую фигуру Крысы…э-э-э… выпуклой и в нужных местах подчёркиваемой, принцессе и принесли. Ноги Крысы, оказавшиеся неожиданно стройными, окутывала в несколько слоёв тонкая газовая ткань, уже украшенная вышивками, но королевские портные добавили ещё живые цветы, когда подгоняли платье по фигуре. Сейчас принцесса напоминала букет роз на жёлтом поле, весьма соблазнительный, действительно сверкающий и местами даже очаровательный.

Ромион с улыбкой оглядел её и остался доволен. Что ж, он всегда знал, что хорошо подобранная одежда творит чудеса. Даже с крысами.

– Звезда моя, ты станешь подлинным украшением нашего пира.

Крыса улыбнулась, и Ромион неожиданно улыбнулся в ответ – почти искренне (вовремя спохватился). Очень уж у принцессы была заразительная улыбка.

Тронный зал снова пострадал от буйства фантазий декоратора. Работал с ним явно тот же, известный, с громадным гонораром – который прижимистый советник наверняка уже выплатил и решил, что отработать он теперь должен на полную катушку. И декоратор отработал. Зал снова украсили цветами, а точнее, превратили в громадную беседку. Гирлянды роз, лилий, хризантем, незабудок, фиалок закрыли стены так, что гобелены с гербом Сиерны было и не видать. Потолок украсили тоже цветами, и цветы же свисали с люстр и стрельчатых балок. Места змее с сиернского герба опять же не хватило. По стенам, оставив свободное пространство для танцев и актёров, установили длинные столы со свечами в хрустальных чашах и, естественно, цветами. На возвышении стоял ещё один стол, у которого в центре поставили трон, а по бокам усадили самых «высоких» гостей: королей, принцев, принцесс и послов. К тому времени, как Ромион с женой спустились в зал, уже подали холодные закуски, а посреди зала что-то заунывно играли два эльфа, которым также заунывно подвывали русалки в фонтане. И фонтан, и русалки были иллюзией, Ромион это прекрасно видел. Гости, конечно, видели тоже – Ромион попенял себя, что не поговорил лично ни с декоратором, ни с актёрами. Стоило, демоны их забери – от воя голова снова разболелась.

К счастью, уже пробило пять – самое время для горячих блюд. Эльфов и лже-русалок отправили порталом. «Надеюсь, в бездну, – подумал Ромион. И усмехнулся: Мы удивительно вовремя».

– Ваше Величество. – Советник возник перед Ромионом с Крысой, как по волшебству, фальшиво-радостный и сверкающий улыбкой. – Ваше Высочество, вы великолепны.

Принцесса снова хихикнула – Ромион на всякий случай дёрнул её за руку.

– Успокойся, дорогая. Это Джек, мой советник. Сейчас мы спустимся к нашим гостям, – он кивнул на распахнутые двустворчатые двери и лестницу в тронный зал. – Будь аккуратна на ступеньках и ничего не бойся, я с тобой. Хорошо?

Джек, выпрямившись, с удивлением глянул на короля, но промолчал.

– Конечно, любимый! – отозвалась Крыса. – Ой, прости, Ромион!

«Научится, – подумал король. – Выдрессирую».

Лестница, ведущая в парадный зал, состояла ровно из восьмисот ступенек. Во время торжеств их застилали синим с зелёным отливом ковром, украшенным узором из вышитых золотом гербов. В обычные же дни ковёр был просто зелёным, с серебряными гербами. Слугам приходилось постоянно его чистить: ковёр прекрасно собирал на себя пыль, а спустя час после начала приёмных часов пестрел следами сапог и изящных туфелек. Ромион всё это невольно вспомнил, пока вместе с Крысой спускался к гостям. То есть, сначала отзвучали трубы, потом Его Величество и супругу объявил герольд, ну а после оркестр в ложе заиграл гимн, во время которого король повёл свою принцессу вниз по лестнице, к замершим в ожидании гостям.

Ромион шёл и старался думать о ступеньках и ковре, а не о том, как они с Крысой смотрятся со стороны. Дылда и карлик… Даже если он задерживался на ступеньку, Ромион всё равно был до смешного ниже супруги – и совсем, совсем не хотел об этом думать! Получалось не очень.

Сверкание драгоценностей, блеск свечей, любопытные взгляды, улыбки… У Ромиона кружилась голова, а Крыса и вовсе дрожала, прижимаясь к королю и в итоге сдвигая его к перилам. Ромион старался вести её прямо (но подозревал, что их маршрут всё равно выглядел как зигзаги), старался поддерживать, если она спотыкалась – а споткнулась она не единожды. Но по-королевски Крыса всё равно не выглядела. Высокая, тощая, к тому же, испуганная. Улыбаться она даже не пыталась. Рядом с Ромионом, у которого от улыбки уже болели губы, это должно было выглядеть действительно забавно. Наверное, так и оно было: король сквозь музыку гимна различал смешки. Ну не кричать же, в самом деле, как истерик: «Стража, головы им с плеч!» А хотелось…

Тронный зал был длинный, а стол для важных гостей находился у дальней стены, так что лестница стала только половиной испытания. Уже преодолев её, Ромион повёл жену через весь зал и угрюмо подумал, как бы ему было удобнее, оставайся она просто крысой. Да, тогда даже милой она не казалась, но всё-таки к крысе король уже привык. И умудрился смешно её обыграть. А эту дурочку как обыграешь?

К тому же, приветственная речь, которую король готовил вместе с советником, писалась именно под крысу – и теперь Ромиону пришлось импровизировать. Усадив супругу в кресло, чуть менее помпезное, чем стоящий рядом трон, Ромион незаметно подвинул из-под стола специальную скамеечку, быстро на неё поднялся – и хоть так сделался заметнее (а то «умный» декоратор поставил на стол перед троном огромный букет роз, из-за которого Ромиона было и не видать).

– Дорогие гости, – неприлично короткое обращение, но Ромион решил, что ничего умнее всё равно сейчас не придумывает, так пусть вся речь будет краткой. Он взял Крысу за руку. – Моя прекрасная жена. Не обижайтесь, но это лучший подарок, который я сегодня получил. – И, широко улыбнувшись, закончил: – Я счастлив!

Светиться от счастья Ромион умел – чуточку смущения, чуточку потаённой радости, жаркий взгляд на Крысу – и гости аплодировали ему вполне искренне и улыбались, а кто-то даже выкрикнул: «Счастья молодым!»

Ромион поклонился, сел и поймал взгляд Крысы. Она робко улыбнулась в ответ. «Надо было придумать ей имя, – подумал Ромион. – Сейчас-то уже поздно, гости услышат, как мы будем имена перебирать. Начнутся неуместные вопросы».

За троном замерли гвардейцы – много, как на параде. Выстроились в шеренгу на всю стену, сверкали эполетами, смотрели перед собой остекленевшими глазами. Ромион обернулся, взглянул на капитана, замершего прямо за троном, без сомнения ловящего каждое движение Крысы… Ромион усмехнулся, но промолчал. В конце концов, так он чувствовал себя чуть в большей безопасности.

Советник, тоже замерший в тени трона, подал слугам знак – и в зал под оркестр гуськом вошли главные повара: пятеро людей, эльф, гном, гоблин и занявший сразу ползала тролль (белый колпак повара на нём смотрелся весьма уморительно). Они внесли и с поклонами поставили на стол перед троном по одному из блюд своей кухни, а слуги тем временем подали те же яства, но в куда большем количестве, для двух других столов, где сидели гости титулами пониже. Фаршированные карпы, распятый на крестовидном гриле бобёр, копчёные камни для троллей (с кокетливым алмазом посредине), горсть жемчуга и чаша с уксусом, печёные кролики, куропатки на вертеле, лебедь, фаршированный яблоками… Столы ломились от угощений в прямом смысле на любой вкус – Ромион пытался угодить всем.

По правую руку от Крысы усадили императора гоблинов (как родственника Ромиона через его брата, Дамиана… в общем, долгая история). Перед гоблином, соответственно, поставили запечённую кабанью голову, громадную и с изогнутыми клыками, на каждый из которых нанизали по два яблока и ещё вишенку сверху. В пустые глазницы кабана вставили по свечке, а в глотке развели маленький костерок, который горел почему-то синим. Не прошло и пары минут, как кабанья голова заполыхала вся, тем не менее, не обугливаясь. Это был любимый гоблинский деликатес – кабаны в Подземье натурально на вес золота.

Император, до этого безуспешно пытавшийся завязать с Крысой вежливый разговор, увидел кабана, одобрительно улыбнулся и обнажил ритуальный кинжал. Синее пламя кабана отразилось на клинке – и в глазах ошеломлённой принцессы…

Крыса перевела взгляд на кабаньи глазницы – оттуда как раз вырвался весьма эффектный столбик пламени, – вздрогнула. И завизжала. На весь зал.

Ромион подскочил на троне – чуть не раскидав при этом подушки, которые ему подкладывали, чтобы король казался выше – и попытался салфеткой зажать жене рот. Крыса вякнула что-то неразборчивое (из-под салфетки) и умолкла. В наступившей тишине стало слышно, как невозмутимый Ульрик уговаривает её успокоиться:

– …Видите, он же совсем не страшный. Смотрите, я делаю так, – и со знанием дела вонзил кинжал в кабанью глазницу. Та задымилась, а кабан издал что-то, похожее на «му-у-у» и почему-то сдулся, превратившись в милого запечённого поросёночка. – Вот и всё. Попробуйте.

Обалдевшая Крыса попробовала: как клещ, вцепилась зубами в кусок, который Ульрик протянул ей на кончике кинжала. Чем очень императора удивила – с клинка гоблины уже столетий пять как не ели.

– Ух ты! – Опять же на весь зал поразилась Крыса, прожевав. – Это изумительно! А можно ещё?!

Ульрик невозмутимо воткнул кинжал в кабана снова, но тут по знаку короля Сиерны перед Крысой поставили такого же поросёнка. Ромион улыбнулся жене:

– Дорогая, позволь… – И лихо поросёнка разделал. А потом протянул Крысе кусочек на вилке.

– Ну как, моя прелесть?

Ульрик с интересом за ними наблюдал.

– М-м-м, – одобрительно промычала Крыса. И, кажется, настроилась на дальнейшее кормление с вилки, но тут к пиру присоединилась принцесса эльфов со свитой, и Ромиону стало не до жены. Тем более, император гоблинов, казалось, был не против обсудить с Крысой погоду, природу и «какие цветы вы предпочитаете». С того момента, как Ульрик женился на принцессе Кремании, фее-полукровке, это стало его дежурным вопросом.

Краем глаза Ромион следил, чтобы жена не надоедала императору слишком сильно. А сам лестью и уловками пытался подвести эльфийку (её усадили по левую руку от короля) к выгодному Сиерне торговому договору. Эльфийка всему руками и ногами упиралась и повторяла, что ничего решать не уполномочена, она не посол и вообще тут случайно: отец сам приехать не смог. А так-то он всё решает, вот с ним и обсуждайте. «Правда твой отец уже одной ногой в могиле, и из своего леса носа не кажет, а про договоры вообще тут же забывает, – думал в ответ Ромион. – Так что да, решишь с ним. Эльфийский двор-то возглавляешь ты…» Но вслух говорил эльфийке комплименты и заверения в вечной дружбе и любви к её народу…

– Ваше Величество? – перебил советник, наклонившись к плечу короля.

– Джек, не сейчас, – прошипел король, обернувшись.

– Простите, Ваше Величество, но ваша супруга уже слишком много выпила и съела, – отводя взгляд, заметил Джек. – Вам сейчас танцевать – я боюсь, она не встанет.

Ромион повернулся и стал свидетелем изумительного зрелища: Крыса уминала запечёного фазана. Целиком. За считанные минуты.

С другой стороны на принцессу также смотрел император гоблинов. Когда Крыса хрумкунула последним из яблок, украшавших фазана, Ульрик отодвинулся, скрипнув креслом по полу.

Ромион вздрогнул и опомнился.

– Прелесть моя, ты… – Он забрал у Крысы бокал, принюхался и чуть не взвыл. Кто-то умный налил невесте гномьего ликёра. – Ты не хочешь воды?

Крыса обернулась, и по её отрешённому взгляду Ромион понял, что если не принять меры, танца новобрачных не случится вовсе.

– Дорогая, ты хочешь воды. Пей…

– Ну, Ромчи-и-ик…

– Я сказал: пей! – прошипел Ромион, схватив Крысу за шею и прижимая к её губам бокал. От Крысы уже жутко несло перегаром. – Вот так. А теперь сиди и жуй вот это, – добавил король, сунув жене пластинку из рога единорога.

– Но… Пмф! – Крыса чуть не подавилась, когда Ромион запихнул пластинку ей в рот. – М-м-м!

– Всё нормально, дорогая, после неё тебе станет лучше…

Ромион поймал взгляду императора гоблинов, улыбнулся, потом кивнул советнику. Тот встал за креслом невесты и, наклонившись к её уху, принялся что-то говорить, нараспев и тихо. «Да пусть хоть колыбельную ей поёт», – подумал Ромион и снова повернулся к эльфийке. Но ничего больше сказать не успел.

Взвыли трубы, герольд объявил выход принцессы фей с супругом, и на лестнице появились Дамиан с Виолой. И пчёлы.

Оркестр играл весёлый гимн Садов, пчёлы жужжали в такт, а Дамиан, так и не сменивший чёрный с серебром костюм, взглядом нашёл Ромиона и всю дорогу до стола смотрел только на него. Принцесса фей, наоборот, улыбалась – такую улыбку Ромион у неё уже видел, когда пару лет назад Виола застукала мужа с одной из сиернских фрейлин за игрой в карты. Пчёлы за феей тогда не летели, зато сковороду Виола вытащила из воздуха и крутила за ручку очень угрожающе. Дамиан тогда даже не пытался объяснить, что с той фрейлиной у него ничего не было. «Конечно, не было! – заявила потом Виола Ромиону, вступившемуся за брата. – Если бы было, я бы достала чугунную сковороду, а не эту железку!»

Пройдя к столу, Дамиан поклонился. Искоса взглянул на жену, но та даже не подумала присесть в реверансе. Только улыбнулась ещё шире и зловещей да выдавила:

– Здрасьте.

Дамиан лишь глаза на мгновение прикрыл.

Оркестр умолк, пчёлы снизились и миниатюрным смерчем закружились над феей. «Ваше Величество», – начал было снова склонившийся к королю советник, но Ромион отмахнулся. Он выбрался из-за стола и направился к фее с демнологом, распахнув объятия.

– Брат, невестка, наконец-то! Я уж было подумал, вы и к нашему танцу не явитесь. Пройдёмте, вон ваши места… – И, схватив фею за локоть прошипел – так, чтобы слышала только она: – Виола, убери пчёл.

– Не-а! – громко откликнулась фея.

– Виола! – ещё тише зашипел Ромион.

– Что?! – прошипела в ответ фея. – Они меня охраняют. Правда, Дамиан?!

– Да, дорогая, – вздохнул демонолог, взглядом попросив короля успокоиться.

Ромион тяжело вздохнул и тут же с видом радушного хозяина сам отодвинул для феи кресло – с краю «королевского» стола.

– Виола, пожалуйста, с меня крысы хватит, честное слово…

– Ах вот как, да? Ах вот ты как о своей жене? – тут же вскинулась фея. И, повернувшись, огрела Дамиана взглядом. – Да у вас это семейное – жён принижать!

Ромион переглянулся с братом – тот кивнул, мол, всё нормально.

– Если что, дай мне придумать оправдание, – прошептал ему король, – потому что у тебя это совершенно точно не получается. – И вернулся к трону.

– Ром-мион, я о-очень боюсь пчёл, – заикаясь, прошептала протрезвевшая Крыса, как только он сел. – М-можно их убрать?

Ромион взял её за руку, сжал и ободряюще улыбнулся.

– Нет, моя звёздочка. Но тебя они не тронут. Обещаю.

Крыса попыталась улыбнуться в ответ, потом снова посмотрела на пчёл и вздрогнула.

– А… А кто та красивая девушка, Ромион? Ты так на неё смотрел, дорогой…

Ромион фыркнул. Крыса, что, ревнует?

– Это принцесса фей, моя прелесть. И она жена моего любимого брата.

– Того, который злой, – кивнула Крыса.

Ромион оглянулся на фею и демонолога. Виола, поймав его взгляд, показала кулак.

«Я бы ещё подумал, кто в этой паре злой», – усмехнулся про себя Ромион, а вслух сказал:

– К нему просто нужно привыкнуть, звезда моя.

– Но почему…

– Тише, дорогая, кажется, объявляют наш танец.

Молодые в Сиерне по традиции танцевали между первой и второй переменой блюд. Отец Ромиона когда-то утверждал, что это хорошо для желудка – да и гости ещё не в доску пьяные. Ромион традиции уважал и, честно говоря, ему было всё равно, когда танцевать – куда сильнее его сейчас беспокоила разница в росте. Скамейку-то с собой не возьмёшь.

Оркестр на пару минут умолк, и Ромион снова поднялся. Впрочем, из-за букета цветов (который к столу привинтили, похоже, заклинанием) этого всё равно никто не заметил.

– Звезда моя, пойдём.

Крыса подала ему руку и неуверенно улыбнулась.

– Конечно, любимый. А куда?

Ромион даже не сразу нашёлся, что сказать. Он просто помог принцессе встать и повёл её в центр зала. Слуги тем временем перенесли и установили свечи так, что именно это место было в круге света, а пиршественные столы и сидящие за ними гости тонули в сумраке.

– Прелесть моя, ты ведь умеешь танцевать? – как можно спокойнее и как можно тише, чтобы только Крыса услышала, поинтересовался Ромион.

– А… – Принцесса покорно остановилась перед королём. – Я… Наверное?

«Наверное? – мысленно простонал Ромион. – Демоны и вся бездна, за что?!»

Заиграла музыка – пару раз сфальшивила скрипка, и Ромион чуть не взорвался от ярости. Но, конечно же, он по-прежнему улыбался, когда положил левую руку принцессе на спину, а вторую поднял на уровень плеч и взглядом указал Крысе сделать так же. Их ладони соприкоснулись.

– Просто следуй за мной, звезда моя.

– Хорошо… А куда? – снова выдохнула Крыса.

Было время, Ромион думал, что танец с Виолой, когда она ещё была проклята, был худшим в его жизни. Действительно, что может быть хуже, чем кружить под музыку человеко-лягушку? Но тогда на его партнёршу было просто мерзко смотреть – и гости отворачивались. А сейчас они с Крысой притягивали взгляды, и это оказалось в сто раз хуже. Когда нос жениха в танце упирается в декольте невесты – на это смотрят с удовольствием. А то обычные свадебные танцы, они такие одинаковые… Тут же – разнообразие. А если невеста при этом ещё и танцевать не умеет…

Конфуз вышел, когда Ромион попытался её закружить: Крыса закружилась, да, очень качественно – так, что улетела к левому столу и чудом в него не врезалась; Ромион успел подбежать и подхватить. Потом остаток танца невеста хромала.

«Мда, по поверьям – не выйдет у нас нормальной семейной жизни, – когда музыка отзвучала, подумал Ромион, кланяясь и слушая аплодисменты. – А забавно будет, если она действительно наёмный убийца, или что-то вроде, и сейчас тоже всё это терпит».

Это короля немного развеселило.

– Прелесть моя, ты в порядке? Позвать целителя? – тихо поинтересовался он, когда вёл хромающую жену обратно к столу.

Оказалось, Крысе просто натирают новые туфли. Послали за другими, мягче и удобнее, а слуги тем временем принесли вторую перемену блюд. Она была куда легче первой: в основном холодные закуски. Креветки в кляре, шарики из кальмаров, холодные супы, сырные тарелки в виде фантастических животных, разноцветные салаты, щедро украшенные цветами и посыпанные лепестками роз…

Вторая перемена была сигналом для начала танцев. Оркестр заиграл громче и веселее – пары выходили в центр зала. Танцы сменялись: романтичный в парах под медленную музыку; женский быстрый хоровод со звенящими браслетами; похожий на турнир «стенка-на-стенку» мужской. И снова парный но с музыкой быстрее и энергичнее…

Крыса грустно смотрела на танцующих и ела уже третье блюдо малины. Советник что-то, не переставая, говорил ей, и, когда Ромион, наклонившись, спросил: «Звезда моя, ты не желаешь больше танцевать?», Крыса только покачала головой. Казалось, она вот-вот расплачется.

– Прикажи подать ей мороженое, – шепнул Ромион советнику и, пройдя к креслу брату, постучал по спинке.

– Дами, идём танцевать.

– Брат…

– Идём. Жена мне отказала, значит, буду танцевать с тобой. Ну?

– А меня не пригласишь? – пронзила его взглядом Виола.

– А у тебя пчёлы, я их боюсь, – улыбнулся ей Ромион. – Дами, я жду. Хочу дуэль.

Дамиан поднялся.

– Роми, ты серьёзно? Мне не кажется…

Но слуги уже протянули ему украшенную цветами рапиру. Вторую вручили Ромиону, а оркестр заиграл медленнее и словно бы зловеще. Танцующие как по команде вернулись за столы, а Тёмный Властелин и король Сиерны встали друг напротив друга с рапирами наизготовку.

– Они же не будут взаправду драться? – поинтересовалась Виола, подходя к трону.

– Нет, Ваше Высочество, – улыбнулся советник. – Это просто танец. Хотите мороженого?

– Хочу поговорить с тобой, милочка. – Виола улыбнулась Крысе. – Ну и кто ты? Скажешь милой доброй фее, м-м-м?

Крыса в ужасе смотрела на кружащих над феей пчёл и ничего не отвечала.

– Ваше Высочество, со всем уважением, – вмешался советник. – Вы сейчас не выглядите ни милой, ни доброй…

– Да? – хмыкнула Виола и улыбнулась шире.

Советник покраснел.

– Вы бы пчёл убрали… П-пожалуйста…

– Не могу, – отозвалась Виола, плюхаясь на трон. – Я обещала мужу, что буду под защитой. Они – защита. А заклинания этого чокнутого демонолога – так, фигня. М-м-м, а удобный у Роми стульчик…

– Ваше Высочество, вам нельзя здесь сидеть… Это трон…

– Я вижу, что это трон – и мне плевать, – фыркнула фея.

Музыка, до этого лишь шептавшая, неожиданно загрохотала; и демонолог с королём, перестав кружить, ринулись друг к другу.

С глухим стуком скрестились рапиры.

– Это точно не поединок? – снова повернулась к советнику Виола. – Потому что я уже готова броситься их разнимать.

– Ваше Высочество, пожалуйста, не надо. Это просто дуэль в танце, принцесса – Советник тяжело дышал, как будто пробежал стометровку на время.

– Я ненавижу этот титул, можно меня так больше не обзывать? – попросила фея. – А вообще, в моём мире тоже есть танцевальные баттлы, но они как-то по-другому выглядят. Хотя это тоже красиво, соглашусь…

Красиво было и впрямь: демонолог с королём гоняли друг друга по залу, при этом умудряясь делать это под музыку плавно. «Как в фильмах постановочные драки», – загадочно бросила Виола, любуясь. Блики на рапирах, цветы, грациозные движения и резкие выпады, – всё вместе это создавало странную, вводящую в транс гармонию… И длилось, длилось… Вспыхивали огоньки свечей, метались тени, блестела вышивка на костюмах, сверкали, будто стальные, а не деревянные, рапиры…

Музыка замолчала резко – и гости выдохнули, скидывая оцепенение. Дуэлянты замерли: Дамиан на коленях, и Ромион перед ним с рапирой у шеи брата.

В наступившей после тишине король с натянутой улыбкой протянул Властелину руку – и только тогда раздались аплодисменты.

– Я же просил не поддаваться, – шипел Ромион, возвращаясь к трону.

– Я же просил не впутывать меня в это больше! – вторил Дамиан.

– Ты просил… Виола, а ну брысь с моего трона!

– Ха! – фыркнула фея, но поднялась и даже подала мужу руку. Пчёлы, впрочем, никуда так и не исчезли. – Показушник ты, Роми.

Фыркнув, король повернулся к жене.

– Дорогая, ты в порядке?

Та со слезами на глазах отправила в рот полную горсть малины и угукнула. Ромиона это вполне удовлетворило.

Тем временем погода за окнами портилась. Бросив туда взгляд, Ромион увидел, как гнутся от ветра деревья, летают по двору листья и ветки, а на ближайшем башенном шпиле с неизменно довольной ухмылкой висит фиалковый лис.

«И за что я только магам плачу? – в который раз подумал Ромион. – Заказал же ясную погоду!»

Тьма за окном всё сгущалась. Слуги принесли в тронный зал ещё свеч – на какое-то время это помогло, но потом сверкнула молния, дворец сотряс такой раскат грома, что задрожали стены и зазвенела на столах посуда. «Безобразие!» – мысленно выругался Ромион, ища взглядом советника – тот опять куда-то исчез. Зато гвардейцев снова прибыло. Поглядев на них, Ромион невесело подумал, что если бы он не знал Джека лучше, то решил бы, что тот готовит переворот.

Непогода за окнами, впрочем, танцам и пиру не мешала. На серебряной тележке вкатили торт: десятиэтажную башню сливок, ягод, марципана и мороженого. Ромион огромным ножом разрезал нижний ярус – до верхнего, с фигурками танцующих жениха и невесты, он бы добрался только по лесенке. Слуги в это время поставили перед гостями ягодное желе, пудинги, миниатюрные фонтаны из шоколада и замысловатые композиции из воздушного зефира. Ромион, посулами и уговорами впихнул в Крысу кусочек праздничного пирога («Ну, Ромион, я не люблю сливки!»), а в это время незаметно полил чашу с малиной (её Крыса, похоже, любила) сонным зельем и поставил перед женой.

– Радость моя, ты не возражаешь, если я потанцую без тебя?

Объевшаяся Крыса не возражала, и Ромион, чмокнув её в щёчку, вышел к танцующим дамам. Оркестр заиграл весело и быстро, Ромион оказался в центре танцовщиц – дамы кружили вокруг него, как голубки, и король вставал в пару то к одной, то к другой…

Кто-то из опьяневших гномов басовито, но мелодично затянул «Не жди меня, жёнушка» – слова универсальные, отлично ложились под музыку. Гости покатились со смеху, Ромион улыбался и ловил такие же улыбки раскрасневшихся девушек, и вечер впервые за это время начал ему нравиться, когда…

С новым раскатом грома двери из двора в тронный зал распахнулись. Взвизгнула скрипка, сфальшивил клавесин – и все музыкальные инструменты вдруг умолкли. Ворвавшийся сквозь распахнутые двери ветер задул свечи, и в блеске молнии на лестнице показалась жалкого вида старушка с громадной розой в руках. Лепестки цветка светились.

Тронный зал снова сотряс гром – задрожали стены, вздрогнули подсвечники и заплясали по потолку тени от свечей, которые торопливо зажигали слуги. Потом наступила гробовая тишина, в которой старушка проковыляла вниз по ступенькам. С её серой рваной накидки на ковёр стекала грязь, да и сама старуха, когда дошла до зала и кое-как выпрямилась, оказалась до того мерзкой, что хотелось отвернуться и больше не смотреть. Некоторые из гостей так и сделали.

– Я н-на свадьбу, – сообщила старушка кинувшимся к ней гвардейцам. – Мне ск-казали, что п-празднуют тут …

– Госпожа, вся столица празднует, – сказал подоспевший советник и подхватил старуху под локоть. – Пойдёмте, я провожу вас…

– Но я хочу поздравить короля, – пролепетала старуха. – Он же где-то здесь? Пожалуйста…

– Джек, ну что ты, в самом деле! – подошедший Ромион жестом приказал страже отойти. – Король – это я, моя дорогая леди, и я принимаю ваши поздравления. И от всего сердца благодарю вас.

Старушка как будто ждала чего-то другого, потому что изумлённо моргнула и выдохнула:

– А… Но я…

– Прошу, присоединяйтесь к нашему пиру, – Ромион взял её за локоть. – Идёмте…

– Но… у меня вам в подарок только роза…

– Это самая красивая роза, какую я только видел! – с энтузиазмом сообщил Ромион и забрал цветок. Старушка открыла от удивления рот.

– Но…

– Идёмте, идёмте… Кресло для нашей гостьи!

Кресло принесли, и король усадил старуху за стол у трона, правда, с краю. Как раз рядом с невозмутимой принцессой фей – та выковыривала из желе чёрную смородину и складывала из неё на пустом блюдечке башенку.

– Прошу, моя дорогая леди, наслаждайтесь праздником, – поцеловав старухе руку, Ромион вернулся вместе с розой к трону.

Старуха проводила его удивлённым взглядом.

– Ненормальный, – прошептала она. – Он ведь должен был меня прогнать! Какая-то нищенка является на его пир, предлагает одну лишь розу…

– Да от вас же ведьмой за километр несёт, уважаемая, – фыркнула фея, добавляя в башенку ещё одну ягоду. – Кто ж в своём уме вас прогонит? Точно не Ромион.

– Ведьмой? – Старуха снова сгорбилась и покосилась на фею. – Не суди по внешности, дитя моё. Красота – она внутри…

Фею это почему-то рассмешило.

– Уж я-то в курсе.

Старуха недоверчиво усмехнулась.

– Откуда такой красавице это знать?

– А я шестнадцать лет жабой проквакала. – Фея, не глядя, потянулась, цапнула бокал с лимонадом, отпила и облизнулась. – И вот он меня расколдовал, – она кивком указала на беседующего с королём Дамиана. – Так что если вы пришли учить нас видеть красоту в уродстве, то вы ошиблись вечеринкой, уважаемая… ведьма.

Старуха ничего ответить не успела, потому что гром загрохотал снова, посуда на этот раз подпрыгнула и чуть не попадала со столов, а продолжившие танец дамы завизжали и раздались в разные стороны: посреди зала зелёным огнём вспыхнул смерч. Из него раздалось:

– Так, так, так… Празднество с поистине королевским размахом… И опять меня забыли пригласить!

В наступившей после этих слов мёртвой тишине на весь зал завизжала фея:

– Ведьма-крёстная! – И бросилась обниматься.

Зелёное пламя дрогнуло.

– Виола, девочка моя! – улыбнулась выступившая из него ведьма и протянула к фее руки.

Ведьма и принцесса фей обнялись. Они были примерно одного роста, и представляли дивный контраст: чёрное и светлое, старость и молодость. Нет, старухой ведьма не казалась, но по её глазам возраст легко читался. И двигалась она с достоинством знающей себе цену женщины, которое приходит только с опытом. К тому же, она была Чёрной ведьмой, а ими молодые не становятся никогда. Настоящая злоба тоже приходит с опытом. Красивая, с длинными чёрными волосами, уложенными в косу, и в чёрной же мантии ведьма поцеловала фею в обе щёки – как-то умудрившись не испачкаться в золотой пыльце – и повернулась к подошедшему королю.

– Позвольте, госпожа Виллинда, – сказал тот, – я вам приглашение лично подписывал. Оно просто не могло до вас не дойти.

– Может, где-нибудь в дороге потерялось? – предположила Виола, улыбаясь. Пчёлы над ней исполняли канкан.

– И второе тоже? – изогнул бровь Ромион. Присутствие Чёрной ведьмы на его свадьбе короля как будто не смущало.

– Ну, а вдруг и оно тоже? – пожала плечами фея. – К Виллинде же пока доберёшься…

– Именно поэтому ты уже год как ко мне не приезжаешь? – Ведьма с улыбкой потрепала фею за щёку. – Или твой муж настолько занят, что не в состоянии поставить тебе портал? – Она внимательно посмотрела на демонолога. Дамиан в ответ улыбнулся, и ведьма повернулась к королю. – Что ж, Ромион, я согласна принять ваши извинения. Пусть приглашения действительно затерялись…

– Все десять штук?

Виллинда на мгновение замерла с открытым ртом – потом расхохоталась.

– Ну хорошо, может статься, я их просто не заметила. Что ж… Поздравляю, мой дорогой король. И так уж и быть, не стану дарить тебе в подарок проклятье.

– Уж пожалуйста, – усмехнулся Ромион. – Идёмте лучше к столу.

– Эта твоя жена? – подав королю руку, ведьма кивнула на Крысу. – И она сегодня из крысы превратилась? Хм…

– Прекрасный сюрприз, правда? – улыбнулся Ромион.

– И какой своевременный, – задумчиво протянула Виллинда.

Ромион промолчал.

Ведьму усадили рядом со старухой – поближе к принцессе фей. Последняя улыбалась, как сумасшедшая и, пристроившись к крёстной на подлокотник, защебетала что-то довольное, но ведьма её перебила. Взглянув на старуху, она изумлённо воскликнула:

– О, Марги, старая кошёлка, и ты тут! Что, снова с розой по дворцам побираешься?

Старуха покачала головой, сунула в рот куриную ножку, вытащила одну единственную голую кость. Смотревшая на неё фея вздрогнула.

– Успокойся, милая, – улыбнулась Виллинда. – Ведьма всегда ест много и быстро. Мы бездну сил тратим на заклинания. А, Марги? Может, снимешь, наконец, эту уродливую личину?

– Красота, Вилла, она внутри, – отозвалась старуха.

– Вот и покажи нам это «внутри», – фыркнула Виллинда и тоже в один присест расправилась с целым блюдом голубики.

– А почему снова? – Виола поймала взгляд крёстной. – Ты сказала «снова по дворцам побираешься». Это вы так развлекаетесь?

Старуха сказала что-то с набитым ртом, но её никто, естественно, не понял. Объяснила Виллинда:

– Нет, просто Марги у нас счастливо стала мачехой лет этак сто назад, и такой ей пасынок попался избалованный, что додумался Марги прогнать. Через год она, конечно, вернулась. – Губы ведьмы искривила усмешка. – Тоже в образе старухи. Подарила пасынку розу. Тот попытался её растоптать, но превратился в чудовище. Теперь ждёт, когда настоящая любовь его расколдует.

– Где-то я это уже слышала, – пробормотала Виола.

– Только розовый куст у Марги разросся, – продолжала Виллинда. – И каждый раз, как новый цветок распускается, она очередного короля или принца навещает – неизменно с рассказом о красоте, которая внутри. Обычно её прогоняют – и Марги с лёгким сердцем вершит справедливость: превращает несчастного в чудовище. Потом, пока гости в ужасе разбегаются, она идёт в сокровищницу… Неплохо ты, Марги, устроилась, а?

– О, Вилла, замолчи! – Старуха сбросила серую накидку и действительно показала красоту внутри: образ мерзкой старухи растаял, и под ним оказалась прекрасная чародейка. – Как ещё мне было проучить этого наглеца?

– Действительно! А расскажи-ка мне, Марги, как это твоя роза распустилась точно к свадьбе сиернского короля?..

Дальше Виола слушать не стала: она чмокнула крёстную в щёку и, хлопнув в ладоши, направилась к танцующим. Где-то там ей почудился Дамиан…

Спустя ещё час гостей ждало другое развлечение: танцующих попросили сесть за столы, свободное пространство посреди зала огородили, в том числе и магией, а после принесли десяток топоров.

– Это что: поели – теперь можно и подраться? – усмехнулась принцесса фей, глядя на слуг, деловито раскладывающих оружие.

– Нет, турнир будет через неделю, – отозвался Ромион. – А это – традиционное сиернское состязание: рубка дерева. И слезь с моего трона, Виола, пожалуйста.

Фея фыркнула, но с подлокотника поднялась.

– Между прочим, твоя невеста уже спит. Тебе не пора с ней устроить брачную ночь?

Ромион поморщился, и фея хмыкнула.

– И что вы в бедной девушке такого страшного нашли? На вид – совершенно нормальная…

«Это ты с ней ещё не общалась», – подумал Ромион и оглянулся на Крысу. Она и правда спала, положив руки на стол и уткнувшись в них лицом. Рядом стояло пустое блюдо из-под малины.

– Джек! Прикажи унести мою супругу… Её спальня, надеюсь, готова?

– Конечно, Ваше Величество.

Принцесса не проснулась, даже когда её аккуратно подняли и незаметно унесли через потайную дверь за троном.

– Раздельные спальни, – фыркнула Виола. – Не умеешь ты жить нормально, Роми… Эм, погоди-ка. Ты сказал… Серьёзно: рубка дерева?!

– Ещё мы цветы на спор собираем, – подмигнул изумлённой фее Ромион.

Виола хрюкнула, прикрывая рот рукой, взорвалась золотой пыльцой, щедро осыпав ею короля – и покатилась со смеху.

Тем временем слуги внесли сундук. Поставили на золотую подставку с изогнутыми ножками-лапами, распахнули – и зал ахнул. Внутри лежал огромный искрящийся алмаз.

– Господа и дамы! – Ромион снова вскочил на скамеечку. – Приз первому дровосеку! Кто быстрее нарубит дрова, тот и выиграет! Прошу к топорам!

Гости оживились. Желающих оказалось больше десяти – пришлось кидать жребий.

– Это же отцовский алмаз, – простонал Дамиан. – Его нельзя вывозить из Сиерны – он испарится!

– А почему, ты думаешь, именно его я поставил призом? – усмехнулся Ромион.

– Роми, это нечестно!

– Честно – если ты его выиграешь.

– Брат!

Ромион только улыбнулся и – когда Дамиан, морщась, встал и направился к тянущим жребий – король повернулся к Виоле.

– Фея, а ты знала, что твой муж пять лет подряд был почётным сиернским дровосеком?

Виола пожала плечами.

– Думаешь, удивил? Я как-то застряла в Тёмном лесу один на один с оборотнем – так Дамиан к нам тропу за пару минут прорубил, мы с волчарой даже пообщаться как следует не успели. Так что да, я догадывалась.

Ромион представил и, закрыв рот ладонью, засмеялся. Фея тем временем дирижировала пчёлами: те выстроились в надпись: «Дамиан, ты – лучший!»

К рубке дерева гости отнеслись с энтузиазмом – благодаря ли алмазу, или выпитому вину, но топоры, а потом и чурбаки всё равно пришлось нести ещё. Число участником дошло до двадцати. В последний момент к искрящимся энтузиазмом мужчинам присоединилась принцесса эльфов – с высокомерной миной она выбрала топор и уничижительно посмотрела на улюлюкающего ей короля гномов. Тот вставил в рот два пальца и засвистел на весь зал.

Ромион подождал, когда все двадцать участников встанут наизготовку, потом достал песочные часы. Оркестр перестал играть, на минуту в зале воцарилась гробовая тишина. Ромион поднял руку.

– Раз… Два… Три… Начали!

Одновременно опустились топоры – во все стороны брызнули щепки.

– А вы всё-таки на скорость или на красоту рубитесь? – поинтересовалась Виола, находя на столе нетронутую розетку с мороженым. – Или надо что-то красивое вырезать?

– В условия это не входит, но приз зрительских симпатий получить можно. – Ромион кивнул на азартно машущую топором эльфийку. – Посмотри.

У эльфийки все поленья выходили в форме эльфа, красивого, но неизменно корчащегося от боли, с открытым ртом и выпученными от ужаса глазами.

– Э.., – выдохнула Виола, подавшись вперёд и разглядывая очередной шедевр эльфийских способностей. – Э… Это кто?

– Если не ошибаюсь, это её бывший супруг, господин Линтаниэль, – отозвался Ромион. – Они развелись год назад.

– Х-х-ха! – вскрикнула эльфийка и одним ударом топора превратила очередной чурбан сразу в трёх Линтаниэлей – колесованного, повешенного и безголового.

– Приз зрительский симпатий, говоришь? – задумчиво протянула Виола. – Окей, я в доле.

Ромион усмехнулся, но промолчал.

Время шло, участники выдыхались. Первыми с дистанции сошли кандидаты от человеческих королей: два посла, три гвардейца и семь лордов-сиернцев. А ещё через десять минут по-прежнему рубили чурбаки только Дамиан, императоров гоблинов, эльфийская принцесса и гномий король.

– На кого ставишь? – деловито поинтересовался у феи Ромион.

Виола хмыкнула.

– Очевидно. На эльфийку.

– Очевидно? – удивился Ромион. – Очевидно было бы поставить на собственного мужа.

– Ты просто не знаешь, на что способна брошенная женщина, – усмехнулась фея. Пчёлы над ней перестроились в надпись «Линтаниэля на мыло!»

– Ой, всё! – не выдержал гномий король, бросив взгляд на алмаз. – Вы тут все на заклинаниях, а у меня дома этих камней!..

Магически гномы действительно были слабым народом, но Ромион сомневался, что даже у них найдётся такой огромный алмаз. По части раздувания камней из ничего его отец был мастером.

– Слабак, – пропыхтела эльфийка, но гном ей только плюнул и вернулся на своё место к недопитой кружке эля (гномы пьют его кружками).

Принцесса фей оказалась почти права: эльфийка закончила второй – вокруг неё лежало около сотни Линтаниэлей, и в глазах Её Высочества светилось такое глубокое удовлетворение, что Ромион усомнился, действительно ли она хотела получить приз.

Выигрыш в итоге достался Дамиану, Ромион его тут же себе присвоил, но с победой брата поздравил. Он да ухмыляющаяся фея. («Мой почётный дровосек!» – гордо заявила она, а Дамиан скривился) Остальные с опаской смотрели на бывшего Тёмного Властелина – пока он не отдал топор и не ушёл вслед за слугами приводить себя после состязания в порядок.

– Джек! – позвал Ромион, найдя советника взглядом. – Сунь эльфийке договор!

Советник кивнул, а Ромион приказал слугам нести вино покрепче. Пир потихоньку заканчивался – а столы ещё на месте, и никто даже посуду не побил. Непорядок!

«Что ж, всё вышло не так плохо, – думал Ромион, час спустя забираясь к себе в постель. – Невеста вроде не опасна, заклинания мои молчат… Впрочем, снотворное я ей не зря подлил. Осторожность лишней не бывает. Но пока она точно не опасна, наверняка уже видит десятый сон – и это хорошо… Договор я получил, столы целы, посуду – к демонам… Поленьев нарубили – на ползимы хватит… С ведьмами надо будет разобраться, но это уже завтра…»

Ромион задул свечу, улёгся… И замер, наткнувшись рукой на что-то мягкое, тёплое и округлое.

– М-м-м, любимый! – простонали в ответ. – Как долго я тебя ждала!

«Где-то я это уже слышал», – мрачно подумал Ромион.

– Прелесть моя, – он уселся, прислонившись спиной к изголовью кровати, – что ты здесь делаешь?

– Как же, любимый, мы ведь женаты!.. – Крыса улыбалась, и в лунном неверном свете её улыбка казалась зловещей. Ромион даже с трудом поборол дрожь, но на всякий случай отодвинулся к краю кровати.

– Да, это я знаю. Но видишь ли, звезда моя, раз ты супруга короля, то тебе полагается собственная спальня…

– О, дорогой, замолчи! – выдохнула Крыса и быстро – пока король не успел ещё отодвинуться – прижалась к его губам. – Милый, ну что ты как неживой?! Я настолько тебе противна, да?! Ты меня совсем не любишь?! И никогда не полюбишь, чтобы я ни делала?!

– Звезда моя, – перебил её Ромион. – У меня такое чувство, что мы с тобой раньше уже встречались, – он поймал девушку за подбородок и внимательно посмотрел ей в глаза. – Скажи честно, это ты прокляла меня на смотринах?

– Что?! – выдохнула Крыса. – Я?!

– Видишь ли, моя прелесть, – продолжал король, хмурясь и сверля Крысу взглядом, – я разозлил одну ведьму, и она решила наградить меня очень плохим проклятьем. И когда я смотрю на тебя… Я вспоминаю эту ведьму, хоть вы совсем и не похожи. Но знаешь, я, конечно, не маг, но моя интуиция кричит, что это ты. Я не могу найти этому разумного объяснения, и у тебя… то есть, у той ведьмы нет никаких причин так со мной играть… Заколдовывать саму себя, превращаться в крысу, разыгрывать дурочку… Я всё это понимаю, но…

– Дурочку?! – прошептала Крыса. – Ромион! – Она отодвинулась. – Что ты такое говоришь? Я бы никогда… Я даже не помню… Ну почему, почему у нас не может быть просто нормальная брачная ночь?! Это всё из-за той феи, да?! Я видела, как ты на неё смотрел! Ты её любишь! Её, а не меня! Это всё она!..

– Дорогая, угомонись.

– Нет, ответь мне!..

Не дослушав, Ромион взял с прикроватного столика и протянул Крысе полный бокал.

– Дорогая, есть простой способ всё проверить. После этого, клянусь, если окажется, что ты и та ведьма – разные девушки, я буду тебе верить и постараюсь полюбить. Идёт?

– Д-да… – пробормотала Крыса. И уже тоном ниже поинтересовалась: – Я должна это выпить? А что это?

– В том-то и дело, моя звёздочка. Ты не знаешь, что это. Это может быть яд, может быть, снотворное, может быть другое пакостное зелье. Или просто вода, – Ромион улыбнулся. – Пей.

– Но… ты же не станешь травить меня, любовь моя?

– Пей, моя звёздочка.

Крыса помедлила, потом, глядя королю в глаза, воскликнула:

– Я тебя люблю, и я тебе верю! Ты меня не предашь! – и залпом осушила бокал. – Ну?! Я тебя убедила?! А теперь мы, наконец, можем… – Её голос оборвался, и Крыса ничком повалилась на постель.

– Да, почти убедила, – признал Ромион. – Ведьма бы поняла, что это, и ни за что бы добровольно не выпила. Дами, выходи!

Тень у закрытого ширмой камина шевельнулась.

– Можешь забрать её, – сказал ей Ромион.

Тень подошла к кровати и в лунном свете из окна превратилась в Дамиана.

– Только аккуратнее, – попросил Ромион, – вдруг она действительно та, за кого себя выдаёт. Тогда придётся жить с ней долго и счастливо… Я же обещал.

Дамиан посмотрел на бесчувственную Крысу и тут же отвернулся.

– Брат, ты не мог бы…

Ромион тоже посмотрел на Крысу – ночной сорочки на ней не было. Ничего на ней не было совсем.

Усмехнувшись, Ромион закатал Крысу в плед, который слуги клали королю на случай прохладной ночи.

– Всё, можешь смотреть, скромник.

Дамиан молча подхватил девушку на руки.

– Знаешь, брат, иногда я тебя боюсь, – сказал он, открывая портал в лабораторию. – Если она действительно тебя любит…

– Тогда и возражать не станет, – улыбнулся Ромион. – Ты же слышал: она мне верит.

– Я бы не простил, – покачал головой Дамиан.

Ромион только улыбнулся.

– Роми…

– Неси её, Дамиан. Я спать хочу… – Ромион зевнул. – Ты же сам днём её так хотел, так хотел…

Дамиан поморщился и исчез в портале, а Ромион, усмехнувшись, обнял подушку и чуть не с головой закутался в одеяло. Нет, и правда: всё не так уж плохо… Ещё бы Крыса и впрямь оказалась той… Лиззи? Ромион с лёгким сердцем опишет ситуацию дворянам и с их одобрения (а они согласятся – как пить дать) издаст закон, по которому король может развестись, если жена вдруг оказалась ведьмой. Потом отправит эту Лиззи к своим же подругам-ведьмам, которые сами же её и накажут. Проигравших выскочек ведьмы не любят… И всё на этом закончится. Мда, хорошо бы…

Заснул Ромион с улыбкой, думая, что завтра всё уже будет как раньше: переговоры, пара договоров, приём… Привычно – и почему раньше ему это не нравилось? Любви хотелось, дураку, ну да…

Завтра всё встанет на свои места…

Король заснул, а невидимый демон в обличье человека встал с широкого подоконника и довольно улыбнулся. Ему нравились игры, нравилось веселье, нравились представления, разыгранные точно по его сценарию – особенно с теми, кто мнит себя умными. Такие особенно предсказуемы…

А эта игра-то только началась.