Принцесса Кики

С неба Медовая роща выглядела весьма мирно: поля, в которых островками то и дело поднимались садовые деревья: яблони, вишни, персики, абрикосы, груши… Сейчас было время апельсина, и он цвёл белыми маленькими цветами, над которыми вились пчёлы.

Медовая роща цвела круглый год – даже полевые цветы здесь не знали зимы. Этот отросток Садов, за которым никто не ухаживал (феи его игнорировали, а эльфы не считали садоводство достойным для них делом) разросся, раскинулся, подпитываемый волшебством сразу и фей, и эльфов, между королевствами которых находился. Кроме цветов да насекомых здесь, пожалуй, жили только птицы. Даже животные обходили эти места стороной: поговаривали, что слишком приторный, сладкий запах сводит с ума. Его терпели разве что оборотни-медведи, приходившие сюда за мёдом – да и те не долго.

Ромион слышал жуткие истории о здешних цветах – дескать, они ядовиты и растут на костях заснувших здесь путников. Может быть – аромат долетал даже до облаков и настойчиво щекотал ноздри. С другой стороны, заклинанием его приглушить легче лёгкого… Но, допустим, магия здесь не стабильна (спасибо эльфам и феям). Но повязку на нос кто мешает надеть? Неужели никто о ней не додумался?

– Глупости, – отмахнулся Дамиан, когда Ромион спросил у него про жертв рощи. – Мы с Виолой бываем здесь каждый год да по пять раз и никогда не видели ни одного скелета. Да и к аромату быстро привыкаешь, – Дамиан вытащил горсть коричневых, горько пахнущих зёрен. – Вот, это из мира Виолы. Никаких заклинаний – нюхаешь, и твой нос снова различает запахи. Если тебе это нужно, конечно.

Ромион заинтересовался зёрнами и даже надкусил одно – Дамиан кивнул, мол, они не ядовитые.

Ядовитыми они, может, и не были, но горькими – безумно!

– Что вам делать так близко от Садов? – морщась, поинтересовался Ромион. Дракон планировал над бескрайним лугом, внизу звонко, если не сказать оглушительно, стрекотали кузнечики, и тянулась тень Туана. Ветер, хоть и сильный, казался ласковым и очень тёплым. – Мать Виолы вас не чувствовала?

– Тут мёртвая зона, – отмахнулся Дамиан. – Никто друг друга не чувствует.

– Да, но зачем так рисковать?

Дамиан громко фыркнул.

– Брат, не советую тебе становиться между Виолой и её проснувшейся страстью к садоводству.

Ромион нахмурился.

– Но это же нормально… Она ведь фея…

– Ну да, и таскает отсюда саженцы. Ты бы видел её урожай яблок! Её отец долго не верил, что они не из Чернобыля, что бы это ни значило. Они величиной с футбольный мяч… э-э-э… с корону, а цвета фиолетового и синего. – Дамиан встретил изумлённый взгляд брата. – Правда-правда. Как её фиалки. И есть не советую.

– Я – яблоки? – фыркнул Ромион, вспомнив мачеху. – Не-а!.. А жалко тогда, что сюда портал никак не поставишь. Я бы тут коттедж построил… Красиво…

Дамиан усмехнулся, но ничего не сказал.

Драконья тень внизу всё ползла и ползла… Ромион смотрел на неё, смотрел, как ветер пускает по лугу травяные волны, и чувствовал странную радость. Странную, потому что повода для неё не было никакого. Ну вернёт он эту чокнутую ведьму, ну объяснятся они – и что? Её непререкаемое "люблю", её привычка становиться метелью, её сомнительное происхождение, в конце концов… Всё это должно было вызывать осторожность, если не страх. "Она же опасна, – отстранённо думал Ромион и снова сам себе удивлялся – потому что ответом на эту мысль была другая: – Ну и что?" "Как это – что? – сам себе отвечал Ромион. – Она опасна и может разрушить всё, что ты так долго создавал! Забыл, как зима пришла в Сиерну вместе с Властелином?" Ромион смотрел на Дамиана: тот, развалившись на драконьей спине, точно у себя дома в кресле, читал какую-то потрёпанную книгу. Нет, про зиму Ромион не забыл, но если раньше мысль о том, что брат обернётся злобным чудовищем, заставляла короля в холодном поту просыпаться среди ночи, то сейчас, когда он сам женился на такой же… Нет, не Властелинше, конечно, весь мир она не завоюет – но Сиерне и того хватит. Так вот, когда он сам привёл во дворец это… эту… Ромион ловил себя на том, что вспоминает её озорную улыбку, и губы сами растягивались ответить на неё тоже улыбкой, причём настоящей. Это было ненормально. Это было странно.

Поля внизу неожиданно кончились и сменились чем-то вроде леса – одичавшими яблонями пополам с грушами и, кажется, вишнями. Там же стеной рос шиповник – и цвёл, так душисто цвёл… Пчёлы облепили его, и то там, то здесь Ромион замечал сгустками теней их ульи – спрятанные на стволах или притулившиеся на стенах каких-то древних развалин. Хм, а что тут было раньше – какой-то город?

Замок появился неожиданно – точно выпрыгнул серебристым искрящимся видением из очередной рощи. Он был изящный, аккуратный и хрупкий на вид, как хрупкими кажутся фигуры изо льда. И он блестел на солнце – причудливое смешение камня старых развалин и ледяного нароста. Только лёд этот не таял на жарком солнце.

– Хм, а вот этого тут раньше не было… – протянул Дамиан, и Туан принялся медленно, по спирали снижаться.

Замок окружала стена шиповника, потом ещё крепостная стена, оставляя довольно узкий дворик, где площадки для приземления не было вовсе – и Туан заломил лихой вираж, явно поняв это. Он сделал один круг над замком, потом другой, решая, где бы удобнее приземлиться…

– Да садись снаружи – вон, на ромашки, – пробормотал Дамиан. – Эка невидаль – колючки! Разберёмся.

Только тогда Ромион заметил, что замок тонкими трещинами оплетает терновник.

– Глупости, – глянув на вытянувшееся лицо брата, успокаивающе сказал Дамиан. – Так сейчас каждый второй маг делает. Мода у них пошла на колючки после той баллады про спящую принцессу…

– И… как положено с ними поступать? – осторожно осведомился Ромион. Терновник терновником, но некоторые шипы достигали величиной под полметра. На такой раз нанижешься и больше не слезешь.

– Поджечь – оно вернее будет, – отозвался Дамиан.

– Поджечь? – Ромион посмотрел на окошко самой высокой башни. – А как же принцесса… Спящая, или как её там? Дым ведь…

– А принцессы обычно сами из башни выпрыгивают, – как ни в чём не бывало отозвался Дамиан. – Только успевай подхватывать. Очень удобно – подниматься к ним не надо. Ты представь, какая вон в той башне лестница. – Дамиан цокнул языком. – А вообще, у нас же полудух, да ещё зимний… Огонь, наверное, всё-таки не подойдёт.

– Ну да, она же может обидеться, – пробормотал Ромион, но Дамиан, занятый своими мыслями, его не услышал.

– Магия тут действует через раз, зато у меня есть хороший садовый наркотик…

– Чего?

– Виолина ежевика, – улыбнулся Дамиан, демонстрируя брату флакон с ярко-алой жидкостью. – Убойная штука!

Туан тем временем аккуратно спланировал на ромашковый луг – Ромион почувствовал только мягкий толчок.

– Приехали, – возвестил Дамиан и, дождавшись, когда дракон расправит крылья, съехал по правому, как по горке. Ромион, поколебавшись, сделал то же самое.

– Вон там ворота, – Дамиан указал на то место, где терновник разросся гуще всего.

– Там же вообще ничего не видно, – пробормотал Ромион, чувствуя себя полным неучем.

– Да это всегда так, – отмахнулся Дамиан. – Все всегда маскируют ворота особенно тщательно, а потом удивляются, почему их так легко найти. Вот там мы эту дрянь и обрызгаем…

Ромион не сказал бы, что найти ворота так уж легко, но решил, что Дамиану виднее. В вопросах магии король Сиерны давно предпочитал полагаться на брата, и в путешествиях, наверное, тоже следует?

Дамиан, точно бравируя, направился к воротам, что-то при этом насвистывая. Ромион посмотрел ему вслед, покачал головой и обернулся к дракону… Когда это он успел превратиться?

– Идёмте, Ваше Величество, – сказал Туан. Внешне, как человек, он нисколько не изменился, но у Ромиона всё ещё в голове не укладывалось, что чёрный гигант-дракон и худощавый робкий юноша – одно целое. Да у них даже глаза разные! У дракона алые, а у человека – ярко-зелёные. Странно всё это…

– Эм-м-м, спасибо, – Ромион чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Он летел на оборотне… Мда, одно дело – лошадь, она же тупая и бессловесная. А другое – человек… – Э-э-э… хорошо долетели

Туан удивлённо посмотрел на него и попытался улыбнуться. Или он так смех скрывал?

– Ваше Величество?

– Эм, а тебе не нужно… отдохнуть? – Ромион ненавидел чего-то не знать, а значит, не контролировать, и сейчас был именно такой момент. Но он же не Властелин, в конце концов, чтобы разбираться в боевых драконах!

Туан всё-таки улыбнулся и покачал головой.

– Нет, Ваше Величество. Я могу пролететь расстояние в три раза большее и не устать.

"Большее? – мысленно выдохнул Ромион. – Мы же часа полтора летели!"

Но вслух сказал только:

– Ясно…

– Ну я же говорил! – крикнул Дамиан. Он стоял перед воротами, от которых терновник почему-то отполз. – Вот они. Эй, брат, ты чего там застрял?

Ромион, мысленно выругавшись, поспешил к нему. Туан последовал за королём, почтительно держась на пять шагов позади.

Ворота предсказуемо оказались заперты.

– И? – поинтересовался Ромион, глянув на брата. – Что теперь? Магия здесь не действует…

– Почти не действует, – поправил Дамиан. – Но мы и без неё обойдёмся.

– Ты захватил с собой таран? – притворно изумился Ромион.

– Ну зачем так примитивно – таран. – Дамиан подошёл к воротам вплотную. – Мы же культурные, вежливые люди. Мы постучим.

Он вынул из воздуха жезл, с ладонь величиной, тонкий и аккуратный – но он принялся расти, пока (довольно быстро) не превратился в молот. Мощный такой молот – им бы как раз на скотобойне сподручно было работать. Или гномов вооружать. Гномы молоты любят, вспомнил Ромион.

Дамиан тем временем поднял молот и, размахнувшись, ударил им по воротам. Створки загудели.

– Хм, – сказал Дамиан и ударил ещё. Потом ещё. – Хм. – И принялся колошматить по воротам со всей силы.

– Может, всё-таки таран? – сказал Ромион, когда демонолог выдохся.

Но тут с той стороны донеслось:

– Да иду я, иду! Минуточку!

Молот растаял у Дамиана в руках, а сам демонолог довольно грязно выругался. Ромион подумал, что ему за такие слова в детстве влетело бы, но тут ворота, жутко заскрипев, приоткрылись. Самую чуточку.

– Заело, – пробормотал голос, который Ромион точно уже где-то слышал, но узнать всё никак не мог. – Сейчас… Уф! Уф! Уф!

Наконец, ворота открылись настолько, что в проём протиснулся упитанный, очень похожий на жабу, зелёный… дракон.

Дамиан открыл рот, забыл закрыть и так хихикнул. Туан часто-часто заморгал, как будто не мог поверить в то, что видит. Ромион удивлённо переводил взгляд с одного на другого и ничего не понимал. Все боевые драконы вымерли, Туан и его сестра последние!

Дракон-жаба тем временем уставился на короля.

– Ну, значится, пришли вы – это хорошо. А чего не в железных сапогах?

Ромион не нашёлся, что ответить.

– Ну ладно, – вздохнул дракон. – Значится, вы пока вооружайтесь, а я того, гимнастику сделаю, и будем потом драться. За сердце прекрасной дамы, которую я украл. Вот. У вас меч-то есть?

Ромион медленно кивнул.

– Вот и отлично. Вам размяться-то, может, тоже перед дракой надо? А то вместе давайте, – предложил дракон и принялся делать круговые махи передними лапами.

– А если я не хочу с вами драться? – придя в себя, поинтересовался Ромион.

– Тогда я вас огнём испепелю-у-у-у! – провыл дракон. И дохнул дымом. – Я могу. Учтите – это больно. Я серьёзно. Я очень серьёзно настроен!

– Верим, – фыркнул Дамиан, переглянувшись с Туаном. – А пробежка вокруг замка в твоей системе тренировок предусмотрена?

– Зачем пробежка? Я летаю! – гордо отозвался дракон и расправил довольно куцые крылышки.

– Прекрасно, – кивнул Дамиан. – Тогда на счёт "три" взлетай и дуй отсюда, пока мы добрые.

– Ха! Чегой-то? Я – дракон и я сильнее вас, людишки! Сейчас как дохну жа…ро…м…

Туан превратился (Ромион снова пропустил этот момент, а ему ведь было интересно, как это происходит: кожу вроде не выворачивает наизнанку, как у оборотней).

Туан превратился, чинно расправил крылья и изогнул шею. В его глазах полыхнуло пламя.

– Ой! – пискнул жабо-дракон, поджав хвост. – А… Он, что, настоящий?

Внутри Туана что-то заклокотало (Ромион предположил, что он смеётся), а потом чёрный дракон опустил шею и прицельно дунул пламенем. То прошло точно над жабо-драконом и снесло ворота. После этого наступила тишина. Впрочем, короткая.

– Мама! – взвизгнул жабо-дракон и, даже не думая драться, припустил к замку. – А-а-а-а!

Туан, подняв крыльями ветер, взлетел и отправился следом, время от времени вхолостую поливая всё вокруг жаром. Что странно: лёд даже под его огнём не таял, но жабо-дракона это не утешало.

– Караул! – визжал он, довольно резво (хоть и задыхаясь) наворачивая круги вокруг замка. – Убива-а-а-ают!

– Мы победили, – подытожил Дамиан. – Ну что, брат, пойдём к твоей принцессе?

– Я пойду один, – сказал Ромион, глядя вслед драконам.

– Э-э-э, брат…

Ромион повернулся и окинул Дамиана долгим внимательным взглядом: таким, каким смотрел на придворных, когда они просили снизить налог на имущество.

– Да?

И только что уверенный в себе (даже слишком) Тёмный Властелин смешался.

– Я просто хочу напомнить, что твоя… жена… наполовину дух и наполовину ведьма…

Ромион поднял брови.

– А ты, – Дамиан запнулся. – Я хочу сказать, мы же не в Сиерне, где сама земля помогает тебе колдовать. Здесь ты с ней не справишься… Она ведь… То есть, я хочу сказать, кто знает, что ей нужно?

– Это я и собираюсь узнать, – улыбнулся Ромион. – Я иду один, брат. Ты же можешь следить за мной, оставаясь здесь, правда?

– Ну… да… Но если я буду рядом, я смогу ещё и усилить щит почти мгновенно. Никогда не знаешь, на что способна рассерженная Чёрная ведьма, брат! – Дамиан замялся. – Со мной ты будешь в большей безопасности, уверяю…

– Дами, – снисходительно улыбнулся Ромион. – Она моя жена. И я иду один.

И, отвернувшись, король Сиерны направился к сверкающему льдом парадному входу. Дамиан, потоптавшись на месте, позвал:

– Мой амулет у тебя, зови сразу! – И тише добавил: – Я просто не хочу становиться королём…

Ромион хмыкнул: ну ещё бы! И ничего отвечать не стал.

Двери гостеприимно распахнулись ему навстречу, а от порога вглубь коридора потянулась цепь синих светлячков – наверное, чтобы Ромион точно не сбился с пути. Король усмехнулся: его явно ждали – и с нетерпением.

Где-то далеко, но громко вопил жабо-дракон: "Ква-квараул! Ква-а-ау-ают!" Потом двери за спиной Ромиона захлопнулись, и звук как отрезало. Тишина – не монументальная, подземелья, а ватная – зимы – опустилась на Ромиона, укутала, точно одеялом. Уютная, приятная тишина. В такой снежинки падают, мягко-мягко, как ступают кошачьи лапки. Искорками снег сверкает на солнце, ложится на землю – и ветер спит, и птицы тоже ещё спят, и снег царит по всей земле, а в воздухе разлита морозная свежесть, от которой нос немного чешется, а грудь обжигает.

Ромион выдохнул облачко пара – странно, он совсем не чувствовал холода – и пошёл, ориентируясь по огонькам.

В груди было тепло-тепло, как после долгого, трудного дня, когда он возвращался в комнаты матери, и та ещё не умирала медленно и неотвратимо от болезни, не таяла, как свеча, а ждала его. В её гостиной ярко горел камин, и около него лежала Леди, мамин волкодав – старая-старая, приехавшая с тогда ещё принцессой-невестой из её родного королевства. Ромион заходил, Леди махала хвостом – тук-тук по полу – и не поднималась, только следила за принцем умными усталыми глазами. Мать, уже отославшая фрейлин, поднимала голову от вышивки, улыбалась и распахивала объятья. Ромион знал ритуал назубок: он подойдёт, наклонится, его поцелуют в лоб. Потом он сядет в кресло и примется пересказывать, как прошёл его день, а мама отложит пяльцы, нальёт горячий какао (который Ромион очень любил) и станет слушать, не перебивая.

Это ушло давным-давно, и Ромион думал, что запомнит мать только как больную, исхудавшую и разбитую жизнью женщину – плохие воспоминания всегда долговечней хороших. И правда, мать часто виделась ему умирающей, тенью себя. Её музыку – ласковую флейту – заменили слёзы и надсадный кашель, а нежное и заботливое ощущение превратилось в постоянную тревогу, а потом и в тоскливое ожидание – умирала королева долго. Это для короля всё случилось неожиданно, он до конца ничего не знал…

Но сейчас, идя по коридорам и дальше – открытым галереям, так напоминающим дворец в Сиерне – Ромион вдруг всё вспомнил, и на глаза навернулись слёзы. "Что же ты со мной делаешь?" – подумал он, быстро стирая их рукавом.

На плечо упала одинокая снежинка, а в голове из памяти зазвучал голос Кики: "Люблю тебя". Ромион вздохнул, отогнал воспоминание и толкнул дверь, к которой как раз подошёл. За ней была винтовая лестница, длинная-длинная. Ромион вспомнил самую высокую башню дворца и усмехнулся. Ну конечно… Как Дамиан говорил, нынче это в моде?..

"Он же прав, – думал Ромион. – Я или схожу с ума, или… Не знаю, но Дами прав: мне стоило взять его с собой. Кики сильнее, мне с ней не справиться, а мгновение, за которое брат поставит портал, может решить всё". Но это просто было бы неправильно: разбираться с собственной женой на глазах постороннего, пусть даже и брата. Тем более, если она правда любит… Или думает, что любит? "А это не одно и тоже? – задумался Ромион. Лестница всё не кончалась. – Любить и думать, что любишь?" В школе его учили, что вымышленные чувства и настоящие – разница невелика. Нельзя радоваться понарошку и понарошку грустить. А любить можно?

Флейта и скрипка тем временем в его мыслях сплелись вместе – как было с матерью. Почти – сейчас флейта звучала чуть требовательнее. "Я сделаю для тебя всё, – как будто шептала она. – Я для тебя изменюсь. Что ты хочешь? Я на всё готова".

Ромиону было грустно. Не тоскливо или горько, а грустно и уютно. Как будто он действительно вернулся домой спустя годы и годы, и дом этот нисколько не изменился.

Лестница закончилась неожиданно: Ромион ещё не успел обдумать эту мысль про любовь понарошку, а перед глазами уже встала покрытая инеем дверь. Ромион замер перед ней – и отдышаться, и прийти в себя. Потом только коснулся ручки – а дверь уже поддалась, будто и она его ждала.

Комната была круглой и маленькой – большую её часть занимала кровать. Прозрачные занавески перехвачены золотыми шнурками и чуть подрагивают на ветру, то и дело влетающем в стрельчатое окно. А на серебристом меховом – волк? – покрывале лежит, вытянувшись в струнку, Кики и делает вид, что спит.

Ромион прекрасно видел, что она подглядывает за ним из-под ресниц.

"Сейчас полагается её поцеловать, – подумал он и, усмехнувшись, прошёл к постели. – А потом что? Она зачарует меня так, чтобы я видел вместо неё, например, Виолу? Или считал её даже прекрасней принцессы фей?"

Кики лежала неподвижно, точно и впрямь спала. И казалась красивей, чем раньше – наверное, из-за освещения. Приоткрытые в ожидании поцелуя губы, чуть трепещущие ресницы, мерно вздымающаяся грудь…

Ромион снова усмехнулся, вытащил амулет-карман, достал оттуда увесистый мешок и, примерившись, уронил его на подушки рядом с принцессой. Мешок отчаянно зазвенел, а Кики, испуганно вскрикнув, подскочила.

– С добрым утром! – криво улыбнувшись, сказал ей Ромион. – Солнышко давно встало, и тебе пора!

Кики смотрела на него безумным взглядом, и Ромион, нисколько не смущаясь, вывалил перед ней из амулета ещё один звенящий мешок. И ещё.

– Это что? – выдохнула принцесса.

– Это, моя дорогая, железные сапоги, железные жезлы и железные колпаки. Ровно столько, сколько должно было потребоваться в среднем человеку, чтобы без магии дойти от Сиерны до Медовой рощи.

Кики захлопала ресницами.

– И… зачем?..

– Надевай!

– Что?

– Надевай, – повторил Ромион. – А остальные бери в мешок – и топай отсюда до Сиерны.

Кики смотрела на него, и Ромион усмехнулся снова:

– Что? Ты же хотела, чтобы я это сделал? Да ещё и с тем заклинанием, которое ты на меня навесила. То есть больным сердцем, кружащейся головой… Все прелести жизни. Ну?

– Но… это жестоко!

– Да ладно?!

Кики шмыгнула носом, и у неё на глазах – привычно уже – навернулись слёзы.

– Я же просто хотела… чтобы ты… доказал свою любовь…

– Какую, демоны тебя забери, любовь?! – вспылил Ромион. По-хорошему, лестью и лаской он уже пробовал. Не сработало. Значит, пусть смотрит на него настоящего. Может, тогда и вся любовь понарошку пройдёт? – Я раз десять тебе говорил, что я тебя не люблю! Ты вынудила меня на тебе жениться – ну так не жди от меня никакой любви!

Кики вытерла нос рукавом и вдруг нахмурилась.

– Я не знаю, что дальше говорить, – совсем другим голосом сказала она, глядя на Ромиона в упор.

– Что? – опешил тот.

– Ну, дальше мне полагается устроить истерику в стиле "ты меня не любишь" – но ты и так меня не любишь, а истерику я уже устраивала, и как-то оно не получилось… То, что нужно. Ты правда хочешь, чтобы я надела эти сапоги? – Она взглянула на мешки.

Ромион растерял все слова. Когда люди вот так резко меняются – это странно. Это очень-очень странно.

Кики истолковала его молчание иначе.

– Ладно. – И принялась напяливать на себя сапоги.

Ромион всегда думал, что разбирается в людях. Правда, какой из тебя король, если ты людей не знаешь? Где когда нажать, где когда отпустить, что сделать, чтобы своего добиться… Всё это было знакомо и чаще всего скучно. Чаще всего люди делали то, что Ромион от них ждал.

Сейчас же творилось нечто невероятное. Да, Ромион знал, что Кики только разыгрывает дурочку, но чтобы такая большая разница?..

Кики тем временем надела сапоги, вооружилась жезлом, кое-как пристроила на голове колпак и поинтересовалась:

– Нормально?

– А… – только и выдавил Ромион.

Кики поправила колпак, встала и, жутко лязгая по полу, потопала к выходу. Ромион ошалело смотрел ей вслед.

– Ты… Что ты делаешь?! – вырвалось у него, когда Кики уже с минуту как вышла.

В ответ с лестницы раздался дикий грохот, как будто что-то железное упало и звонко покатилось вниз по ступенькам.

Побледнев, Ромион бросился на шум.

Кики лежала на ступеньке третьего пролёта – один сапог улетел куда-то вниз, колпак остался ещё на первом пролёте, а на жезл девушка опиралась, пытаясь встать. Получилось со второго раза – Кики поднялась, подобрала сапог, надела и упорно заковыляла вниз, пока не обратила внимание на пропавший колпак. Она подняла взгляд, нашла колпак – в её глазах было одно лишь упорство – и принялась подниматься обратно. Медленно, но очень упрямо.

Тут её и поймал Ромион.

– Кики! Стой! Хватит!

Девушка замерла: пот тёк по её лицу ручьём, губы она кусала – наверняка от боли – и ещё её шатало.

– Что?

– Прекрати, – выдохнул Ромион. – Снимай! Ты что, я же пошутил!..

Кики изумлённо уставилась на него.

– Пошутил? – повторила она и нахмурилась. – Никогда не могла понять, когда люди шутят… Извини.

Ромион вздрогнул, но его внимание приковала здоровенная ссадина на голой пятке Кики – кожа вокруг уже налилась бордовым и выглядела действительно жутко. Впрочем, как и царапина на лбу от колпака, и отбитый палец на другой ноге…

– Как ты… – Ромион упал рядом с женой на колени. В его амулете-кармане было нужное зелье, от которого опухоль бы сразу спала, а боль через короткое время прошла, но для этого ноги следовало держать в абсолютном покое… Ромион поднял взгляд на удивлённую девушку – она была слишком высокой для него. "Не унесу", – с горечью подумал он.

– Что такое? – Кики поймала его взгляд. – Что я опять сделала не так?

– Всё, – честно ответил Ромион. – Ты можешь встать? Обопрись на меня.

Встать Кики могла – боль её словно не беспокоила. "Может, полудухи её не так чувствуют?" – подумал Ромион. И тут же всерьёз озадачился, а есть ли в мире ещё полудухи, кроме Кики.

– Поднимаемся? – Ромион всё-таки притянул Кики к себе, заставив опереться.

– Не понимаю, – вздохнула та. – Зачем ходить туда-сюда… Сапоги забирать?

– Да забудь ты о них!

– Не понимаю…

То же мог бы сказать и Ромион – но сначала зелье и ссадина. Как бы Кики себя не вела и как бы не выглядела, ей наверняка сейчас безумно больно. Но кто же знал, что она действительно воспримет его слова всерьёз? Ромион рассчитывал, по меньшей мере, на истерику, а не на… это. Чем бы это ни было.

Кики вела себя странно – Ромион бы сказал, опасно – тихо. Она покорно вернулась в комнату, покорно села на кровать и покорно вытянула ногу. А потом покорно ждала, пока Ромион, стоя на коленях на полу, намазывал ей пятку.

– Тебе нравится, когда я ранена? – когда тишина зазвенела от напряжения, спросила Кики. – Странно, мне казалось, что ты не из таких.

Ромион нажал слишком сильно от неожиданности, но Кики даже не дёрнулась.

– Конечно, нет!

– Почему тогда ты заботишься обо мне сейчас, а не когда я улыбаюсь тебе или говорю, что люблю?

Ромион поднял на неё взгляд.

– Кики, нам нужно поговорить.

– Да, пожалуй, – отозвалась девушка. Голос её звучал ровно, спокойно. – Я просто не представляю, что мне ещё сделать.

Ромион вытер руки и вернул флакон с зельем обратно в амулет.

– Вот об этом и поговорим. Объясни мне, что происходит?

Кики посмотрела на него, и это был усталый взгляд.

– Я люблю тебя, – сказала она просто.

– Это я уже слышал, – Ромион вдохнул, выдохнул – так было легче справиться с собой и не злиться. Да что происходит? – Ты от большой любви заставила меня тащиться к тебе за тридевять земель? Бросить королевство, бросить наших гостей, – всё бросить и спешить за тобой? Мучаясь от боли, если я слишком уж задерживался? Это правда любовь?!

– Да ладно, это была не такая уж сильная боль, – поморщилась Кики.

– Неужели? Хочешь, чтобы и тебя такой наградили?

Кики вздохнула.

– Без неё ты бы ко мне не пришёл. Ты был бы рад, что избавился от меня. Да? Или я и сейчас не права?

Ромион закусил губу.

– Я слышала тебя, настоящего, когда ты играл, – добавила Кики. – Я не могу ошибаться. Ты бы меня бросил и был бы рад. Я могу сколько угодно говорить, что люблю тебя – для тебя это лишь слова.

– Хорошо, – Ромион отвёл взгляд. Кики была права – но это нисколько, по мнению короля, её не оправдывало. – А путешествие? Зачем нужно было исчезать – да ещё так? Зачем это представление с дворцом и фальшивым драконом?

– Ты же хотел вырваться из дворца, – Кики спокойно смотрела на него. – Хотел путешествовать.

Ромион опешил:

– Именно сюда?! Не могла поближе мне путешествие организовать?

Кики впервые за весь разговор улыбнулась тенью своей прошлой зажигательной улыбки.

– Ты хотел выгодный договор. Я знаю о троллях…

– Что? Как ты могла… Это вышло случайно!

– Правда? – Теперь её улыбка получилась шире.

– Конечно! У их принцессы был выпускной экзамен, и кто же мог знать, что она поднимется на поверхность и решит искать себе там мужа! Серьёзно, кому ещё такое в голову придёт!

– Хельга удивительно предсказуема, – Кики всё ещё улыбалась. – Тебе понравилось у троллей, да? Да, я знала, что понравится.

Ромион растерял все слова. Он смотрел на Кики, непривычно спокойную и серьёзную, а в голове билась одна мысль: "Как же ты меня бесишь!" Ложь, всё ложь, не могла Кики всё так предугадать и предвидеть, это лишь оправдания…

– Ты что, великая предсказательница?

Кики помотала головой.

– Тогда ты просто не можешь… – Ромион вскочил и принялся ходить по комнате – нервная привычка, от которой он ещё со школы мечтал избавиться, но никак не получалось. – Ты не можешь…

– Это не сложнее, чем устроить состязание лесорубов на свадьбе, – Кики грустно улыбнулась. – Зная, что там будет эльфийская принцесса, которую недавно бросил жених. А тебе нужен был договор с эльфами.

Ромион замер.

– Ты… Никто не… Как ты поняла? А, ты, наверное, слышала, что мой советник говорил что-то подобное, да?

Кики опять помотала головой.

– Он ничего не говорил, и ты это знаешь.

Ромион снова принялся ходить.

– Ты просто… просто невозможна!

– Я злю тебя. – Кики опустила голову. – Прости. Мне жаль. Я не этого хочу… – Её голос был таким несчастным, что Ромион против воли снова взглянул на неё. Кики и сама казалась несчастной. "Любить больно", – вспомнились слова Хельги. "Ты не хочешь ей боли, – напомнил себе Ромион. – Ты хочешь правды. Возьми себя в руки".

– Кики. – Девушка подняла голову. – Послушай меня. Давай начнём сначала?

– Что? Снова поженимся? – Кики нахмурилась. – А так можно? Давай!

Ромион чуть не расхохотался.

– Да нет же! Разговор. Давай я расскажу тебе всё, что я знаю о тебе, потом ты добавишь, и мы вместе поймём, чего ты хочешь, и как тебе это дать, чтобы этот кошмар наяву закончился.

– Кошмар, – повторила Кики, и быстро-быстро заморгала. – Я не хотела!..

– Кики?

– Да. Конечно. Как скажешь. – Девушка отвернулась. – Давай.

Ромион сцепил пальцы в "замок" и сел по другую сторону от Кики на кровать – но лицом к девушке. Кики смотрела в окно – там по синему небу плыли белые облака, и то и дело туда-сюда проносился чёрный дракон с зелёным, жабой, в лапах.

– Ты была ведьмой на смотринах. Той, которая решила все мои задачи и потом скучала. Это так, хоть ты и сказала мне раньше, что это была не ты. Ты солгала.

– Нет, – тут же перебила Кики.

Ромион поднял руку, подождал – наступила тяжёлая давящая тишина – и продолжил:

– Ты прокляла меня, а потом объединилась с высшим демоном, который принёс тебя в образе крысы к моему брату. Позже ты подстроила так, чтобы я тебя поцеловал, расколдовал и женился на тебе. Потом ты зачем-то сбежала. – Ромион помолчал. – Ещё я знаю, что твоя мать была Чёрной ведьмой, а твой отец – зимний дух Буран.

Кики побледнела и поймала его взгляд.

Ромион в ответ пожал плечами.

– Сложно было не понять, твоя магия буквально дышит зимой.

– Ну да, и твой брат-демонолог меня узнал, – Кики поморщилась. – Глупо было думать, что я смогу это скрыть от него.

– Действительно. – Ромион ещё помолчал, но Кики тоже говорить не собиралась. – Что ж, это всё. Теперь твоя очередь.

Кики вздохнула.

– Скажи брату, чтобы он перестал подслушивать. Я хочу говорить с тобой, не с ним. – Ромион собрался было возразить: оставаться с полудухом наедине, когда ты не демонолог, уже было плохой идеей. – Пожалуйста, – продолжила Кики. – Это моя тайна.

Поколебавшись, Ромион кивнул и мысленно позвал: "Дами. Сделай, как она говорит"

"Ты с ума сошёл! – отозвался Дамиан. – Даже если я буду просто смотреть, я по губам читать не умею! А что если она тебя заколдует? А если…"

"Дами. Пожалуйста".

"Ты дурак, брат!.."

"Дамиан. Это приказ"

"Слушаю и повинуюсь. Но ты пожалеешь, вот увидишь", – фыркнул Дамиан, и ощущение чужого присутствия исчезло.

– Спасибо, – Кики вздохнула и замолчала надолго. Ромион терпеливо ждал. – Ты уже достаточно обо мне знаешь – я не… совсем человек. Мама умерла, когда мне было четыре, брат… ну, ты видел моего брата. А других родственников-людей у меня не осталось. Меня воспитывал отец – до пятнадцати лет. Он… странный, если судить его по человеческим меркам, и с ним я стала больше духом, чем… – Кики замялась. – Я не понимаю людей. То есть, я могу предугадать их поведение – иногда, если оно совсем очевидное. Но заставить их сделать что я хочу – как это делаешь ты – у меня не получается. Люди странные. Я поняла это, когда в пятнадцать поступила в школу ведьм. Я закончила её через год – отец прекрасно меня учил. Но что толку? Люди остаются для меня загадкой. Я путешествовала, чтобы понять их. Иногда мне казалось, что у меня получается… – Кики снова замолчала и совсем поникла.

– Что тебе понадобилось в Сиерне? – поняв, что девушка совсем ушла в себя, спросил Ромион.

Кики вздохнула.

– Знаешь, в чём состоит самая большая несправедливость, когда ты полукровка? Ты на перепутье, вечно. Я не дух – отец это прекрасно мне объяснил – и я не человек. Но мне нравилось быть Чёрной ведьмой – у меня хорошо это получалось. Я думала, это моё предназначение. У всего есть предназначение, Ромион. Ты вот правитель. А я ведьма… – Кики снова вздохнула. – Я была счастлива… Но потом кое-кто разрушил баланс сил. Кое-кто загадал, чтобы зла и добра, чёрного и белого больше не было в нашем мире. Это… это неправильно

Ромион помнил, кто этот "кое-кто". Чтобы освободить мужа от необходимости быть Тёмным Властелином, Виола загадала желание на артефакте, который Дамиан принёс незадолго до этого в Сиерну. Желание принцессы фей было исполнено, а артефакт так и остался в подземельях дворца. Ромион умудрился о нём забыть.

– Виола хотела, чтобы каждый мог выбирать…

– Выбирать! – засмеялась Кики. Это был злой смех – Выбирать? Я выбрала быть Чёрной ведьмой, но я серая, на самом деле серая! Твоя Виола стёрла из этого мира всё настоящее чёрное и настоящее белое! Сотни заклинаний, сила, огромная сила! Она просто исчезла. Твой брат, захоти он снова завоевать мир, не сможет. Поверь мне – или у него спроси. У него больше нет этой силы.

"Не знаешь ты Дамиана", – подумал Ромион, но развивать эту тему не стал.

– Я ненавижу её за это так, как может ненавидеть Чёрная ведьма – это-то у меня ещё осталось, – Кики скривилась. – Благодаря ей я снова стала никем. Но желание, загаданное раз, можно перевернуть, переиграть – мне просто нужно было оказаться рядом с артефактом с этой феечкой в руках, да так, чтобы она не смогла мне отказать. А как это сделать? Феи добры и сердобольны. Лучший выход был бы пригрозить ей смертью кого-то, кого она любит.

Ромион слушал, затаив дыхание, и у него волосы вставали дыбом. Он уже понял, к чему клонит Кики. Демоны в бездне, она же могла всё это осуществить, и мир снова оказался бы под властью тьмы, а у Дамиана бы поехала крыша!

"Могла? – фыркнул про себя Ромион. – Она и сейчас может. Её нужно остановить!" Но он обещал слушать, а Кики ещё не закончила:

– Её мужа мне не победить, я это понимаю. Саму фею пытаться убить так же бесполезно – она защищена получше твоего брата. Да и с феи станется принести себя в жертву… Её мать так же мне не доступна, к тому же, я не была уверена, что на принцессу фей это подействует. Они же были в ссоре… Её сестра у гоблинов – не лёгкая добыча. Отец за пределами нашего мира – проще попробовать с сестрой, чем пытаться забрать его оттуда. – Кики сглотнула. – Родственники кончились, остались друзья. Я знала о драконе, но он шантажировал её в прошлом, так что фея, наверное, могла бы им пожертвовать. Есть, конечно, его сестра… Но, бездна, она же ребёнок! Я ведьма, но детей не убиваю. Да и зачем, когда есть способ легче – король Сиерны. – Кики покачала головой. – Это было легко: твоё поведение логично, и я смогла его предугадать. Нужно было опутать тебя проклятьем так, чтобы ты ни за что не смог выкрутиться. Это не так уж сложно, ты же не маг. Я прокляла тебя, я превратилась в крысу, я предугадала, что твой брат меня найдёт… Между прочим, про какого демона ты говорил? Я никого из высших не знаю. – Кики вздохнула. – Неважно. Всё шло по плану, нужно было только обмануть Властелина. Он чувствовал на мне проклятие – я сама себя прокляла, – но не понимал, что это. Ты всё дальше и дальше запутывался бы в моих сетях – так, что потом и брат не смог бы тебе помочь, а фее пришлось бы сделать, как я говорю, если она хотела, чтобы ты жил. Я думала, что убью тебя потом, ты мне совершенно не нравился, – Кики заговорила быстрее, захлёбываясь словами. Её руки мелко дрожали. – Ты думал о себе, что такой умный, что всё контролируешь, всё просчитал, а не видел паука у себя под носом. Мне нравилось с тобой играть, нравилось тебя унижать, нравилось, когда ты был в отчаянии. Нравилось, что тебе больно. Я Чёрная ведьма, в конце концов, я люблю такие вещи! – Кики поймала взгляд Ромиона, и, вздрогнув, отвернулась. Продолжила: – Я услышала, как ты играешь, в саду. Я не думала… Ты… Я не… Мой мир перевернулся: ты играл о том, что мне тоже было очень близко. Ты одинок, и тебе это нравится. Я такая же. Ты хотел, чтобы тебя понимали – я тоже. У тебя нет близких – у меня тоже, никогда. Ты тоскуешь – я знаю, каково это. Это просто… Я как будто заглянула тебе в душу, и увидела там то, что мне так нравилось. Ты знаешь, что тебе нужно, а я совсем нет. Ты настолько лучше меня, что… – Кики замялась. – Я просто впервые посмотрела на себя со стороны, хотела увидеть твоими глазами. Это мерзко, я знаю – то, кто я. Но я подумала: ты же ничего не знаешь, и я смогу… Ну или хотя бы попробую… Понравиться тебе по-настоящему. Только я не знала, как. Книги мне ничего путного не сказали, – Кики обвела взглядом комнату. – Тебе от этого всего ведь даже не весело. А я не знаю другого. – Кики помолчала. – Прости меня. Пожалуйста. Я просто очень хотела сделать так, чтобы ты обратил на меня внимание. Я прочитала все эти истории про похищенных принцесс, они в каждом учебнике по сохранению брака приводились, и… Вот…

Она замолчала, а Ромион, поняв, что рассказ закончен, спросил:

– Я видел, как ты читала "Браковедение", и это было до того, как ты застала меня в саду. Зачем тебе были нужны все эти книги, если тогда моя музыка тебя ещё не поразила?

Кики, усмехнулась.

– Я должна была вести себя как образцовая жена, чтобы у тебя не осталось подозрений. А я не знаю, как ведут себя жёны. Раньше меня это и вовсе не интересовало…

Ромион кивнул.

– Ты всё ещё хочешь заставить Виолу вернуть добро и зло в наш мир?

Кики снова посмотрела на него и медленно покачала головой.

– Нет. Я хочу тебя.

Ромион ответил ей таким же прямым взглядом.

– И меня ты будешь добиваться так же прямолинейно?

Кики помотала головой и вдруг попросила:

– Просто скажи, что ты хочешь? У меня есть шанс? Хоть какой-то?

Ромион пожал плечами.

– Ты опасна. Как король, который не хочет оставить свою страну без правителя, я должен тебя бояться.

– Клянусь моей магией, что ничего тебе не сделаю! – воскликнула Кики, сползая на пол, на колени перед Ромионом.

– Мне? – усмехнулся тот. – А тем, кто мне дорог? Ты не могла бы ничего сделать и Виоле…

– Клянусь магией, что и тем, кто тебе дорог, я не причиню зла, – перебила Кики. – Поверь мне, пожалуйста. Я не опасна…

– Чёрная ведьма? – хмыкнул Ромион.

– Хочешь, я стану Белой для тебя? Самой Белой? – Кики ищуще всматривалась в его лицо. – Я сделаю для тебя всё, всё, что ты захочешь…

– Ты уже лгала мне, – Ромион хотел отвернуться или хотя бы отвести взгляд, но не мог. Кики было жалко, хотя он не должен был её жалеть: она чуть не разрушила всё, что он любил – из-за одной своей прихоти.

– Лгала? Никогда!

– Я спрашивал тебя, ты ли была на смотринах – когда дал тебе сыворотку правды. Ты солгала мне.

– Нет, – Кики помотала головой. – Ты спросил, одно ли я лицо. А я не одно.

– То есть…

– Смотри, – Кики выпрямилась, и черты её лица поплыли, и так же стала изменяться её фигура. Полненькая, стройная, худая, высокая, низкая… Острые черты, мягкие, округлые, некрасивые и безумно прекрасные… Только глаза оставались те же, да улыбка – когда Кики улыбнулась.

– Ты… метаморф! – выдохнул Ромион. Способность менять лицо была крайне редкой в этой части света. Поговаривали, что на юге метаморфов много… Но что только не говорят про юг!

Кики кивнула.

– Лицо-то разное, как видишь.

– И ты… высокой для меня была специально?

Кики снова кивнула.

– Прости.

– Какая же ты настоящая?

Кики замялась.

– Тебе… не понравится.

Ромион выжидательно смотрел на неё и молчал.

– Я серьёзно. Ты любишь красивых девушек…

– Ты судишь по принцессе фей?

– Причём тут она? Я видела всех твоих любовниц… Ну, всех, кто на тот момент был в Сиерне. Разве что супруга посла гоблинов… Но это явно действие зелья фей…

– Ты и это знаешь! – вырвалось у Ромиона.

Кики улыбнулась.

– Я многое о тебе знаю.

– И всё равно… Я всё равно тебе нравлюсь? – Это у Ромиона в голове не укладывалось. Обычно его любовниц прельщала красивая музыка, титул и богатство. Но стоило познакомиться поближе… Они бывали рады, когда он их бросал.

– Именно поэтому ты мне и нравишься, – Кики снова улыбнулась. – Ты не представляешь, какой ты… Сам не представляешь…

– Какой! А то я не знаю, какой я! – фыркнул Ромион. Разговор свернул куда-то не туда. – Я лицемерный, лживый, двуличный, расчётливый…

– О, ш-ш-ш! – Кики на мгновение прижала палец к его губам. – То, что говорил тебе отец, ложь. О, я бы вырвала ему язык за эти слова!

– Откуда ты можешь это знать?! – не выдержал Ромион. – Кто тебе рассказал?

– Твоя музыка, – просто ответила Кики.

– Как? Никто раньше не слышал…

– Никто раньше не слушал.

Ромион покачал головой и повторил:

– Я хочу знать, какая ты настоящая. Покажись мне.

– Как пожелаешь, – вздохнула Кики.

Ромион ждал уродины – как Виола под заклятьем, когда они только познакомились. Но Кики оказалась хорошенькой. Не красивой, а хорошенькой. У неё были светло-русые волосы, голубые глаза – как лёд – и всё та же улыбка. Но черты лица чуть острее, чем раньше, скулы выше, рот больше. И рост – Ромион чуть не расхохотался – у неё был низкий. Король был уверен, теперь она точно не будет выше его. К тому же, Кики оказалась худой. Почти тощей – у неё по-прежнему почти отсутствовала грудь, и бёдра были очень узкими. Она бы, наверное, легко сошла бы за мальчишку, если бы забрала волосы и переоделась в мужское платье. Привлекательного, но мальчишку.

– Вот, – пробормотала, Кики, краснея.

– Мне нравится, – честно сказал Ромион. Такая Кики казалась удивительно… гармоничной. И, бездна, миниатюрной! – А твоё настоящее имя?

– Кинникия… Лучше просто Кики. Моё полное имя только мать и выговаривала.

– А по-моему, оно больше подходит для королевы, – отозвался Ромион. – Кинникия… Длинное, весомое, звучное… Если хочешь, я буду звать тебя Кики, но официально ты станешь королевой Кинникией. И… Нет, оставайся такой, как сейчас. Пожалуйста. Я скажу, что ты была под заклятьем, которое заставляло тебя выглядеть иначе. Все в это поверят.

– Ты хочешь… Я думала, ты скажешь, что мы должны развестись, – ошеломлённо выдохнула Кики. – После всего, что я тебе рассказала…

– Ты была честна. – Ромион встал и протянул девушке руку. – Не лги мне больше, хорошо? И ради всего, что тебе дорого, не пытайся вернуть зло – мой брат ужасен в роли Тёмного Властелина, и тут же меня убьёт. А я пока не хочу умирать.

– Обещаю, – торжественно произнесла Кики, робко протягивая свою руку в ответ. – Я хочу, чтобы ты жил! Долго… И счастливо. Желательно со мной. Так ты дашь мне шанс?

– Ты дала слово. Ты мне не опасна. И ты моя жена, – Ромион пожал плечами. – Я хочу семью. Да, я дам тебе шанс. Только, пожалуйста, больше никаких сюрпризов вроде железных сапог. Это жестоко. И сними с меня своё проклятие.

– Уже, – Кики улыбнулась. – Ты вернёшь меня в Сиерну и коронуешь?

– Да. Я только что пообещал.

– Тогда у меня совсем не будет возможности показать тебе, как прекрасна любовь, – Кики смотрела на него. – Дай мне ещё день. Только день, я не прошу больше. День наедине с тобой. Пожалуйста?

Ромион нахмурился.

– И… Что мы будем делать?

– Я покажу тебе самый прекрасный уголок мира – я много путешествовала. И я сделаю так, чтобы тебе понравилось. Ещё мы постараемся узнать друг друга поближе – во всех книгах пишут, что это необходимо. Ты согласен?

Ромион вздохнул.

– Да. – Потом ехидно прибавил: – Если ты убедишь Дамиана, чтобы он за нами не подглядывал.

Позже, спускаясь по длинной винтовой лестнице, Ромион смотрел на "новую" Кики: она сменила золотистое утреннее платье на мужские брюки и рубашку и стала совсем похожа на мальчишку. Даже заплетённые в косу волосы не украшали ни заколки, ни шпильки – а маги ведь любят свои амулеты. Вон, посмотреть на Дамиана – весь в "висюльках", даже в ушах что-то болтается.

Кики обходилась без этого – она или любила простоту, или считала, что амулеты ей ни к чему. Но это только придавало ей определённый шарм: она была резкой, быстрой, эта новая Кики. Цельной, сказал бы Ромион, но он молчал и только рассматривал жену. И думал, что сошёл с ума.

"Что мне стоит избавиться от неё? – размышлял он. – Она Чёрная ведьма, она угрожала мне. И сколько там она меня уже любит? Два дня? Три? Привести её сейчас к Дамиану и отдать приказ – брат даже рад будет, а я забуду про всё это, как про страшный сон". Потом Ромион представил, как жизнь снова вернётся на круги своя, как день за днём он будет торчать в Сиерне, как птица в клетке, и никогда-никогда оттуда не вырвется. "Серьёзно? – думал Ромион. – Ты станешь рисковать только ради призрачной возможности поучаствовать в приключениях?" И понимал: будет. Ему было стыдно за это, потому что такой риск совершенно не оправдан, он просто не имеет на него права: он король, и его долг думать о подданных прежде, чем о себе. Но вся штука в том, что Ромион никогда не любил этих подданных – он просто хотел хорошо, правильно делать свою работу, которую не любил тоже. Долг – это важно, безусловно, и да, короля терзала совесть. Но та часть себя, которую он давным-давно заставил умолкнуть, сейчас ворчала: "Несправедливо, что другие получают то, что захотят, а всю твою жизнь наполняет только работа. Вот твой шанс, ты будешь дураком, если им не воспользуешься. Ну и что, что она Чёрная ведьма? Она поклялась тебе. И Дамиан дал тебе амулет, который сохранит тебя от её магии. Помнишь?"

Была ещё одна причина: рядом с Кики Ромион почему-то ощущал это странное, нелогичное чувство уюта и покоя, которое ему очень нравилось. К тому же… его никогда не любила Чёрная ведьма – а Ромион не был совсем уж рациональным трудоголиком. Внутри ему хотелось романтики, хотелось огня – этот огонь был сейчас рядом. Это наполняло короля чувством эйфории – вопреки всякой логики и чувства самосохранения, которое кричало: "Дурак, что ты делаешь! Она тебя убьёт". "Зато я умру счастливым", – думал Ромион и сам себе удивлялся.

Кики о метаниях короля не подозревала. Она спускалась впереди, иногда перепрыгивая за раз через две ступеньки и что-то тихо себе мурлыкала. А когда лестница, наконец, кончилась, Кики обернулась к Ромиону, улыбнулась – задорно и смешливо – и направилась прямиком к Дамиану. "Ну удачи тебе", – усмехаясь, подумал Ромион.

Дамиан стоял, прислонившись к крепостной стене, и то и дело посматривал на Туана. Тот, уже в человеческом обличье, вместе с зелёным драконом, сидя чуть в стороне от демонолога, играл в карты. С чувством и, кажется, на раздевание. На Туане уже не было куртки и сапог, и Ромион с любопытством подумал, что снимет зелёный дракон, когда проиграет?

Не глядя на них Кики подошла к Дамиану – тот только бровь вздёрнул, глядя на девушку. А потом усмехнулся – когда Кики заговорила. Ромион не прислушивался: он уселся рядом с драконами (те как будто не возражали) и стал следить за игрой. Квакеру удивительно везло с картами, Ромион был уверен, что жаба-дракон мухлюет, но всё не мог понять, как именно. Ромион внимательно за ним наблюдал и краем сознания отмечал, как же хорошо жить, когда не чувствуешь боли! Совсем. Когда сердце не напоминает о себе постоянно, когда голова не кружится, и дышится легко. "Всё-таки я дурак, – размышлял Ромион. – После всего, что она со мной сделала, я готов куда-то с ней идти? Вообще находиться с ней рядом? Что со мной не так?.. А, пустое, Дамиана она всё равно не убедит, а я не собираюсь ей помогать".

– Ни за что! – словно в подтверждение его мыслей воскликнул Дамиан. – Я ни на мгновение – на ни одно мгновение! – больше не оставлю его с тобой одного. И не мечтай! – и вздёрнул подбородок знакомым упрямым жестом. Ромион, глядя на них, чуть не рассмеялся.

Кики это не смутило, и она заговорила снова, правда, ещё тише.

– Хо-хо, сестрёнке попался крепкий орешек, – хихикнул дракон Квакер. – Привыкла всё получать на блюдечке, а как не по её – так кулаком по столу и заклинанием в нос. Ну-ну.

Туан, задумчиво разглядывающий свои карты, поднял брови.

– А может, убедит, раз такая целеустремлённая? – лениво произнёс Ромион, даже не зная, какой демон его за язык дёрнул.

– Вряд ли, – отозвался Туан, скинув крестового валета.

– Ха, а давай поспорим! – воодушевился Квакер. – Ставлю что хочешь на то, что сестрёнке на этот раз не обломится. Хотя, бездна меня забери, понятия не имею, что она в тебе нашла…

Туан опасливо глянул на короля, но тот не спешил обижаться.

– Что хочу, значит… Танцевать умеешь?

– С девчонкой? Да пожалуйста! – Квакер приосанился.

– Нет, один. Танец фей, – подмигнул Ромион, и Квакер покраснел весь – от шипастой морды до кончика хвоста.

– Ну не-е-ет! Фей? Не-е-е!

– Ты же сказал, что угодно.

– Ну… – Квакер глянул на сестру. – А, ладно, всё равно ты проиграешь. Ха, а я ещё не видел, как пляшут короли…

– Приходи ко мне во дворец, покажу, – фыркнул Ромион. – Мы же теперь родственники.

– Да уж, – Квакер вернулся к картам, и Туан расстался ещё и с ремнём.

Кики тем временем всё говорила и говорила – на что Дамиан только качал головой да иногда отворачивался и восклицал: "Нет! Я сказал: "Нет!" Ромион, улыбаясь, следил и думал, что Кики решила взять брата измором.

И кто знает, чем бы это кончилось, если бы не одно непредвиденное обстоятельство, которое никто из участников спора и его зрителей не ждал.

Обстоятельство это вылезло из земли, как покойник, одержимый духами, из могилы – всё в комьях земли, чумазое, грязное – и завопило, потрясая кулаком:

– Ага-а-а!

Кики, обернувшись, только посмотрела удивлённо. А Дамиан побледнел и, сглотнув, выдавил:

– Виола?

Принцессу фей это напоминало куда меньше, чем покойника, но говорило её голосом и вело себя соответственно.

– Не ждали?! – прошипела Виола, вылезая из земли полностью. – Ну что, муженёк, думал, сплавил меня папе, и всё?! Ну не-е-ет! Я тебе сейчас покажу кузькину мать!

Ромиону при этом почудился силуэт черноволосого демона… Габриэль, да? Он тоже следил за разворачивающейся сценой и с улыбкой беззвучно хлопал в ладоши.

– Ви, не сейчас, – выдохнул Дамиан, кажется, непроизвольно отступая на шаг и вжимаясь в стену. – Давай мы потом об этом…

Дослушивать фея не стала – в Дамиана полетели пчёлы.

– Вай! – вскрикнула Кики, падая на землю.

Никто её, впрочем, не заметил, потому что Дамиан исчез в портале, и пчёлы вместе с ним, а раздражённая Виола осталась. Впрочем, ненадолго.

– Га-а-а-аби-и-и-и!

Высший демон перестал быть просто силуэтом и появился полностью.

– Чего тебе, принцесса?

– Где он?!

Демон усмехнулся, и перед феей повисла рамка портала.

– Чуть что – и в Астрал, – прошипела Виола, ныряя в портал по пояс. – А ну живо домой и имей совесть посмотреть мне в глаза!

Дамиана она действительно как-то там выцапала, потому что он появился тут же, запыхавшийся, отмахивающийся от пчёл и очень недовольный.

– Виола! Держи себя в руках!

– Я?! А кто меня запер?! Ты хоть представляешь, как я волновалась?! А вдруг бы с тобой что-нибудь случилось?!

– Поэтому ты хочешь, чтобы со мной случилась ты?!

– Да я лучше сама тебя убью, чем другим позволю! Так не доставайся же ты никому!

– Эм, минуточку, – вставила Кики, и в её голосе снова засвистела вьюга. – Барышня!

– Это ты мне, кикимора? – повернулась к ней Виола.

Кики отмахнулась и снова обратилась к Дамиану:

– Так мне можно забрать твоего брата или нет? Я уже поклялась, что он вернётся живым и невредимым. Что тебе ещё надо?

Дамиан и рта раскрыть не успел – Виола снова влезла в разговор:

– А тебе Роми зачем?

– Буду доказывать, что люблю его страшно, – совершенно серьёзно отозвалась Кики.

– М-м-м, благородное дело. – Виола улыбнулась, мгновенно похорошев – даже чумазая и с комьями грязи в волосах она всё равно оставалась феей. – Забирай!

Кики молча повернулась к Дамиану. Тот моргнул.

Виола тоже повернулась к мужу и подняла брови:

– Ну?

– Да ни за что! Она опасна! – начал было Дамиан, но Виола топнула ножкой и вся взорвалась золотой пыльцой.

– Во имя любви!

– Какой ещё любви?! Я ей не верю!

– Зато я верю!

– Можно вы побыстрее определитесь? – снова вставила Кики. – Мы время теряем.

– Забирай и доказывай. Да, Дами?

– Не… Ай, Виола, что ты творишь! – Фея наклонилась и принялась демонолога щекотать. Тот сразу растерял весь свой пафос и принялся кататься по земле, хихикая. – Прекрати! Пожалуйста!

– Скажи, что она может забрать Ромиона. Роми, ты же не против?

– Как мило, что ты уточнила, – фыркнул Ромион. – Нет.

– Вот и отлично. Дами?

– Ай, не надо! – Дамиан покраснел. – Да! Да, забирай! Только Ви, прекрати-и-и-и!

Кики хмыкнула и направилась к Ромиону. Тот обернулся к Квакеру:

– Ты продул.

– Это нечестно! Феи тут вообще быть не должно! – возмутился жаба-дракон.

– Уговор есть уговор. Танцуй.

Дракон, весь пунцовый, тяжело поднялся на задние лапы. Выдохнул струйку пара и принялся ритмично двигать бёдрами туда-сюда. В его исполнении это выглядело забавно и странно одновременно – жаль, зрителей было мало. Один Туан, уронив карты, смотрел, открыв рот. А вот Ромион насладиться танцем не успел: подошедшая Кики незаметно положила руку ему на плечо, и мир сузился до тонкой прямой линии – как это и бывает от порталов.

Очнулся Ромион, прижимая отравленный кинжал к шее Кики. Перед глазами сначала стоял туман, потом калейдоскопом закружились краски, и, наконец, всё прояснилось и превратилось в голубые глаза Кики. Смотрела она спокойно и спокойно же, не шевелясь, сидела рядом, склонившись над ним.

Ромион осторожно убрал кинжал. Кики отодвинулась.

– Извини, – начал было Ромион и вздрогнул, заметив на шее девушки тонкий порез. – На лезвии была "синяя смерть".

– Я знаю, – безмятежно отозвалась Кики. – Не беспокойся, на меня не действуют яды. Вообще.

Ромион всё ещё дрожащей рукой убрал кинжал обратно в ножны.

– Не делай так больше, хорошо? Не нужно меня неожиданно никуда забирать – меня учили защищаться в таких случаях. Я мог бы нечаянно тебя убить…

– Ну конечно, не мог бы. – Кики поднялась. – Меня очень сложно убить. Но прости… Я не подумала. Я раньше только брата переносила в портале. Он тоже обычно возмущается, но Квак всегда такой…

– Где мы? – перебил её Ромион, вставая.

Вокруг было море – но не такое, каким Ромион его запомнил по редким вылазкам к брату, а ярко-синее, но при этом прозрачное и совершенно спокойное. Волны лениво плескались о гладкий серый камень под ногами. А когда Ромион обернулся, то увидел самый странный лес, который только мог представить: высокие и какие-то чешуйчатые деревья заканчивались кроной совершенно плоской, точно цветок, распахнувший солнцу все свои лепестки. И только чуть погодя Ромион вспомнил, что, кажется, так выглядели пальмы на картинках и на уроках в зеркале.

– Это один из необитаемых островов в Одиноком океане.

Ромион вздрогнул. Необитаемых – значит, если Кики вдруг взбрыкнёт, он останется здесь совершенно один, потому что не сможет сам открыть портал.

– Совсем.... необитаемый?

Кики пожала плечами.

– Иногда сюда заходят пираты. И контрабандисты. Хочешь с ними познакомиться?

Ромион удивлённо уставился на неё.

– У меня есть парочка знакомых – могу перенести прямо на палубу корабля, – предложила Кики.

Ромион хотел, но ещё не настолько верил своей жене.

– Ты умеешь плавать? – поинтересовалась Кики. – Да? Тогда спорим, ни за что ты меня не догонишь?

И, не дожидаясь ответа, рыбкой нырнула в воду.

Ромион попробовал воду пальцем – она была тёплой, почти горячей.

– Ну? – позвала Кики, вынырнув. – Что, слабо?

– Девочка моя, мне уже не десять лет, чтобы вестись на такую чушь, – с достоинством ответил Ромион. Солнце припекало и окунуться хотелось всё сильнее. Но… – И кто из хищников тут водится?

– Вспомни уроки в вашей знаменитой школе, – фыркнула Кики.

Ромион вспомнил. И перечислил сам – штук сто набралось, и все могли скоропостижно оставить Сиерну без короля.

– Я лучше тут посижу, – сделал вывод Ромион. Пойти с этой ведьмой и так было решительным шагом, но если ещё и купаться невесть где… С этой же ведьмой… Хм.

– Да ты серьёзно? – изумилась Кики.

Ромион ответил ей хмурым взглядом.

– Ой, да ладно! – Кики подплыла ближе и как-то странно повела рукой. – А сейчас?

Море вдруг заволновалось, подняло волну – она ослепительно сверкнула на солнце и окатила Ромиона тёплой горько-солёной водой. Всего, с ног до головы.

Ромион почувствовал в этот момент, наверное, примерно то же, что чувствовала принцесса фей, возвращаясь к горячо любимому мужу. Пчёл Ромион, конечно, позвать не мог… Но стоило воде уйти, он облизнулся, вытер лицо и очень спокойно сказал следящей за ним Кики:

– Зря ты это сделала.

– Да что ты! – усмехнулась та. – И что же мне за это будет?

Ромион нырнул к ней – он действительно отлично плавал, и учился в одной из горных речек, текущих с Северного хребта – недалеко от дворца был её приток. Там течение быстрое, и после него утонуть в спокойной воде океана Ромион бы, наверное, не смог.

Позже, уже лёжа на песчаном пляже и глядя на покачивающиеся сверху листья пальм, Ромион думал, что с семи лет он ни с кем не играл. Не получалось: он принц-наследник, никто ему не ровня, сыновья придворных смотрят снизу вверх, поддаются, подлизываются…

Кики ни поддаваться, ни подлизываться не собиралась. Она вопила, как резаная, когда её окунали, потом дралась, снова пыталась окатить его водой, и смеялась, смеялась, смеялась… Ромион не заметил, как злость ушла, и он сам стал смеяться в ответ. Он не понимал, над чем – просто всё это было безумно весело.

Потом Кики показывала ему, какие местные фрукты можно есть, сколько и как. Ромион помнил, что учил их названия, полезные свойства и даже простенькие рецепты, но вряд ли смог бы так же лихо разделаться, например, с кокосом.

– Я как-то проторчала тут неделю, – рассказывала Кики. – Намутила с порталом и оказалась тут. М-м-м, какие тут вкусные раки! Хочешь, покажу, как ловить?

Кики была куда лучше приспособлена к жизни вне дворца, чем Ромион, но того это почему-то не смущало. Может, в Кики просто отсутствовал сам дух соперничества, который неизбежно сталкивал его с Дамианом?

– Я редко долго живу на одном месте, – говорила Кики. – Не знаю, как это. Отец всегда летает и раньше брал меня с собой. Я привыкла…

– Тебе придётся жить со мной, когда ты станешь королевой, – заметил Ромион. Раки и впрямь были вкусные, особенно запечённые с какими-то травами. Ромион даже не уточнил, с какими – и когда понял это, совершенно не удивился. Как-то так доверие и начинается…

– Да, я знаю. Но без тебя всё это, – Кики огляделась. – Пресно.

– Послушай, ты меня знаешь не больше недели, – начал Ромион, но Кики его тут же перебила:

– Это ты так думаешь. Я слушала тебя, я тебя знаю. Поверь мне. А вот как бы мне сделать, чтобы ты меня узнал?.. – Она задумалась.

– Странный у тебя способ доказать мне свою любовь, – разбил тишину Ромион. – Обычно девушки делают это… иначе. С обмороками, спасением…

– Со спасением я уже попробовала, – Кики шутя управилась с ножом и подала Ромиону половинку какого-то красного сочного фрукта. – Не сработало. А с обмороками… Ты ещё скажи, чтобы я принарядилась. – Она хмыкнула. – Посмотри на меня. Я и платья?

– Ты была бы красива… – начала было Ромион, но запнулся, поймав взгляд Кики.

– Брось. Я не красавица, я знаю. И платья не носила до пятнадцати. И, скажу я тебе, они жутко неудобные…

– Тебе не понравится быть королевой, – заметил Ромион.

Кики упала на песок, ничуть не заботясь, что тот забьётся ей в волосы. На памяти Ромиона так вела себя только Виола – но ей можно, она же принцесса фей, и всегда прекрасна. Такое пренебрежение девушки к своему внешнему виду…

– Правда? – она улыбнулась. – Зато я знаю мировую экономику. И ещё – как принять южных эмиров. И ещё – что гоблинам нужно предложить за серебряный рудник новые луковицы сиреневой гортензии – юная императрица подземья за них убить готова, а луковицы эти растут только в Сиерне. И император Ульрик не знает, как бы аккуратно заставить тебя продать их за бесценок… – Кики усмехнулась, оценив ошеломлённый взгляд Ромиона. – Ну-ну, мой король, я ещё могу тебе пригодиться. И да, я тоже умею торговаться. Твоя любовь продаётся?

Ромион, лишившись дара речи, помотал головой.

– Уверен? – Кики улыбалась, и от одной её улыбки тянуло смеяться. – А если я предложу тебе золотую жилу? А заговорённый меч? А амулеты…

– Что-то похожее уже пела принцесса троллей, – пробормотал Ромион. – Но допустим, я подумаю. Чего ты хочешь взамен?

– Вот это деловой разговор, – Кики придвинулась ближе. Ромион увидел её голубые, сейчас яркие и такие чарующие глаза совсем рядом. – Можно тебя поцеловать?

– За меч или рубашку без шва?

– Ты хочешь меч? – изумилась Кики. – А! Ты про ту брачную песню троллей. Нет, давай так: я тебя целую, а ты потом сам называешь цену. Идёт?

Ромион изогнул бровь.

– Хорошо.

Кики аккуратно приникла к его губам. Поцелуй был солёным от морской воды и сладким от местных фруктов. А ещё очень свежим, как будто бы мятным. Ромиону казалось, что голова кружится – хорошо так кружится, а все звуки умирают, оставляя разве что размеренный плеск волн о берег.

– Ну как? – поинтересовалась Кики, отодвинувшись.

Ромион наклонил голову, провёл пальцем по губам.

– Что-то я не распробовал, – ответил он, наконец. – Давай ещё. – И сам потянулся к её губам.

… Опомнились они на закате – Ромион, усталый и голый (да и плевать!), растянулся на песке. Заходящее солнце пустило на небо зелёный луч и скрылось за горизонтом. Закат был неимоверно красив…

– Ты что, читала мои мысли? – выдохнул Ромион. – Я спал со многими девушками, но это никогда не было… так… – Он замялся.

– О, а мужчины умеют думать в этот момент? – тихо рассмеялась Кики. – Нет, я просто делала то, что мне нравится. Видишь, мы прекрасно друг другу подходим.

Ромион промолчал.

– Но тебе, конечно, не нужна умелая любовница, – сказала Кики, и Ромион посмотрел на неё удивлённо. Она сидела, скрестив ноги, тоже голая, и смотрела на море. – Тебе нужна спутница. Я думаю, что могу ею стать. В конце концов, делаешь же ты меня человеком?

Небо стремительно темнело – и вот уже исчезли все краски, оставив черноту, на которой загорелись звёзды, одна за другой – россыпи искорок, много-много, повсюду над головой. Замерев, Ромион смотрел на это чудо. В Сиерне небо никогда не было таким же низким и таким же звёздным. И таким волшебным, раз уж на то пошло.

– Ты меня пугаешь, – честно сказал он, и Кики в темноте вздохнула.

– Разве? Я думала, удивляю. Это так страшно?

– Непривычно, – Ромион вздохнул. Очень хотелось спать – и в то же время он боялся, что тогда этот чудесный (а он ведь правда был чудесным) день закончится. Больше не будет легко, вернётся условность, придётся вспомнить о долге… Ромиону хотелось продлить эту безмятежность ещё хотя бы немного.

– Спасибо, – прошептал он, находя руку Кики. – У меня не было выходного с детства.

– Жестоко, – вздохнула Кики. – Ты не хочешь сменить профессию?

Ромион усмехнулся, но промолчал.

– Ты хочешь свободы, – тихо сказала Кики. – У меня её много. Я поделюсь с тобой.

– Как?

– Увидишь. – Пальцы Кики сжали руку Ромиону. – Я рада, что смогла доставить тебе удовольствие. Так или иначе.

– Любить правда больно? – прошептал Ромион.

– Ты уже веришь, что я люблю тебя, – усмехнулась Кики. – Как быстро… Я рада. Нет, моё счастье. Любить прекрасно. И очень легко – легче, чем дышать. И так же необходимо. Я не знаю, как жила до тебя. Наверное, никак. Ты моё сердце…

– Не надо, – Ромион сжал её руку. – Я странно себя чувствую, когда мне делают комплименты. Это мужская работа…

– Дурачок, – Кики легла рядом и поцеловала его щёку. – Это вовсе не работа. Я бы говорила тебе, как ты прекрасен, все дни напролёт…

– Не надо.

– Как пожелаешь. – Она аккуратно погладила Ромиона по лбу. – Спи, мой король. Я перенесу тебя в Сиерну во сне – так проще. Теперь ты мне веришь?

– Да, – Ромион ответил и понял, что это правда. Странно, очень странно… – Не хочу в Сиерну…

– Мы вернёмся сюда ещё, если пожелаешь, – Кики прижалась к нему теснее. – Моя магия – твоя магия. Спи… Я не умею петь красиво, но я могу сделать вот это… – И вьюга мелодично засвистела над ухом. Ромион усмехнулся, но от её заботы на сердце потеплело.

А потом сон сморил его, и чёрное звёздное небо над головой завертелось под музыку зимы.