Принцесса Клевская

– Вы почувствовали себя дурно только для него, – возразил принц Клевский. – Коль скоро вы приняли всех, отчего такое отличие для господина де Немура? Отчего он для вас не такой, как другие? Отчего вы должны бояться встречи с ним? Отчего вы позволяете ему увидеть, что ее боитесь? Отчего вы даете ему понять, что пользуетесь той властью, которую его страсть дает вам над ним? Отважились ли бы вы отказаться его принять, если бы не были уверены, что он не сочтет вашу суровость неучтивостью? И отчего вы должны быть с ним суровы? У такой женщины, как вы, сударыня, знаком особой благосклонности становится все, кроме безразличия.

– Какие бы подозрения вы ни питали относительно господина де Немура, – проговорила принцесса Клевская, – я не предполагала, что вы будете упрекать меня за то, что я с ним не виделась.

– И все же я это делаю, сударыня, – отвечал он, – и у меня есть для того основания. Отчего не видеться с ним, если он ничего вам не сказал? Но он говорил с вами, мадам; если бы о его страсти свидетельствовало только его молчание, оно не произвело бы на вас столь сильного впечатления. Вы не смогли мне сказать всю правду, вы скрыли от меня большую ее часть; вы раскаиваетесь даже в том немногом, в чем мне признались, и не в силах продолжить. Я несчастней, чем я думал, я несчастнейший из людей. Вы моя жена, я люблю вас, как возлюбленную, и вижу, что вы любите другого. Этот другой – самый привлекательный мужчина при дворе, он видит вас каждый день, он знает, что вы его любите. Ах! – воскликнул он. – Я мог подумать, что вы совладаете со своей страстью к нему. Должно быть, я потерял рассудок, если поверил, что такое возможно.

– Не знаю, – печально отвечала принцесса Клевская, – были ли вы не правы, истолковав благосклонно мой столь необычный поступок; но ошибалась ли я, поверив, что вы будете ко мне справедливы?

– Не сомневайтесь в том, сударыня, – сказал принц Клевский, – вы ошиблись; вы ожидали от меня вещей столь же невозможных, как я ожидал от вас. Как могли вы надеяться, что я сохраню рассудительность? Стало быть, вы забыли, что я безумно вас люблю и что я ваш муж? Одного из этих обстоятельств довольно, чтобы довести до крайности; что же могут наделать оба вместе? Ах! Чего они уже не наделали? – продолжал он. – Я испытываю чувства неистовые и смутные и не властен над ними. Я вижу, что уже не достоин вас; мне кажется, что вы более недостойны меня. Я боготворю вас, я вас ненавижу; я оскорбляю вас и прошу у вас прощения; я восхищаюсь вами и стыжусь своего восхищения. Не знаю, как я мог жить после нашего разговора в Куломье, после того дня, когда узнал от дофины, что ваша история стала известна. Не стану допытываться, как она стала известна и что произошло по этому поводу между господином де Немуром и вами; вы никогда мне этого не объясните, и я не требую от вас объяснений. Я только прошу вас помнить, что вы сделали меня несчастнейшим человеком на свете.

Произнеся эти слова, принц Клевский вышел из спальни жены и на следующий день уехал, не повидавшись с нею; но он написал ей письмо, полное печали, благородства и нежности. В ответ она послала ему письмо столь трогательное, заключавшее в себе такие уверения в невинности ее поведения в прошлом и того, какое изберет она для себя в будущем, что, поскольку заверения эти были правдивы и чувства ее действительно были таковы, письмо это произвело большое впечатление на принца Клевского и немного его успокоило. К тому же господин де Немур был, как и он, при короле, и он мог быть уверен, что герцога нет там, где находится принцесса Клевская. Всякий раз, когда принцесса говорила с мужем, его страсть к ней, благородство его обхождения с нею, добрые чувства, которые она к нему питала, и ее долг перед ним производили такое действие в ее душе, что мысль о господине де Немуре слабела; но это длилось недолго, и вскоре мысль о герцоге возвращалась еще более живой и настойчивой, чем прежде.

В первые дни после отъезда она почти не чувствовала его отсутствия; затем разлука показалась ей жестокой. С тех пор, как она его полюбила, не было ни дня, когда бы она не боялась или не надеялась его встретить, и ей было тяжело думать, что случай не властен более устроить их встречу.

Она уехала в Куломье и, отправляясь, позаботилась о том, чтобы туда перевезли большие картины, которые она велела скопировать с тех, что герцогиня де Валантинуа заказала для своего дворца в Ане. На этих картинах были изображены все замечательные события, случившиеся в царствование короля Генриха. Среди прочих была там и осада Меца, и все, кто в ней отличился, были нарисованы очень похоже. Господин де Немур был из их числа, и, возможно, поэтому принцесса Клевская пожелала иметь эти картины.