Принцесса Конде

Шевалье подкинул дров в камин и рассеянно скользнул взглядом по странице раскрытой книги. Половину своего свободного времени он тратил на чтение. Кастелян, выдавая ему свечи, беззлобно ругался: отец де Линь сжигал их по десятку за день.

Дни были короткие, темнело рано. Ночью Андре тоже читал.

С тех пор как он приехал сюда, по ночам его мучила бессонница. Аббатство находилось близко от тех мест, с которыми были связаны воспоминания. Он не хотел ничего вспоминать, но память настойчиво показывала ему картинки из прошлого, где были он и женщина. Та женщина, которая так долго являлась для него всем…

…Свечи горели повсюду: Мари очень любила, когда светло, и ненавидела тьму, прятавшуюся в уголках комнат. Тьма хранит тайны, это верно. Но тайны тайнам рознь.

– Андре, вы исполните одно мое поручение?

Он поднял на нее взгляд, горящий безмолвным обожанием.

– Конечно, моя королева…

– Не называй меня так! – прикрикнула Мари и, тут же смягчаясь, ибо Андре вздрогнул, как от пощечины, добавила:

– Королевой в этой стране зовется лишь одна. И она – не враг мне, а друг. Так что зови меня своей звездой, если желаешь, зови своей повелительницей, но…

– Я понял, – торопливо произнес он.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ты доставил записку. Вот эту.

Клочок бумаги, сложенный вчетверо и запечатанный печатью без герба, упал в подставленную ладонь Андре.

– По этому адресу. Лично в руки этому человеку. И чтобы вас никто не видел. Это понятно?

Андре прочел адрес и имя и слегка побледнел.

– Мари, но это ведь…

– Идите.

Она склонилась, и все вопросы тут же исчезли. Легкий поцелуй в лоб, прикосновение губ…

– Идите и возвращайтесь, чтобы получить заслуженную награду.

– Мари…

Она отстранилась.

– Возвращайтесь.

Андре захлопнул книгу. Снова эти воспоминания мучают его… Он в раздумье потер лоб.

Вообще, сегодня у него мало дел. Он должен заниматься подготовкой завтрашней утренней проповеди и нанести визит мадам де Кресси – одной из окрестных помещиц, которой очень нравилось беседовать с приятным и хорошо образованным священнослужителем. Поскольку мадам де Кресси не могла передвигаться самостоятельно, преподобный де Билодо пошел навстречу ее пожеланиям и одобрил решение Андре ездить к ней раз-другой в неделю.

Пока деревья были голыми, сквозь их сухие ветви просвечивали силуэты дальних парижских пригородов. До столицы можно было добраться за час, и Андре решил, что позволит себе роскошь съездить в лавку к мэтру Балуйе. У него продавались отменные чернила и тонкая писчая бумага. Закажи купить их кому-нибудь из монастырских слуг, привезут не то. Во всем, что касалось канцелярских принадлежностей, Андре с детства был очень разборчив.

Собрался он быстро и уже через четверть часа вышел за ворота, ведя лошадь в поводу.

У стен аббатства протекала маленькая речка Иветт. Лед на ней пожелтел и набух, ступать на него было опасно. Андре направился вдоль берега реки. Копыта лошади скользили по корке наста, которую еще не успели растопить солнечные лучи. Воздух был весенним.

Андре шел не спеша, наслаждаясь покоем. Природа вливала в него новые силы. Так неудачно начавшийся день обещал все же стать приятным.

Анна-Женевьева отправилась к кузине де Бланшетт лишь две недели спустя после истории с куклой. Де Фобер больше не давал о себе знать. Анна предполагала, что он просто предупредит кардинала о грозящей опасности, тот примет меры предосторожности и заговорщики не смогут разрушить его репутацию. Хотя маленькая герцогиня понимала, что дело касалось вовсе не репутации кардинала или королевы. На кону стояло регентство, иначе ее отец не ввязался бы в этот заговор. А она собственноручно сдала своего отца и мужа лейтенанту гвардейцев кардинала!

Но муки совести ее не мучили. Отец фактически продал ее, словно она была вещью, этого девушка простить ему не могла.

Она была рада покинуть Париж. Если лейтенанту де Фоберу понадобится встретиться с ней, он ее отыщет. А пока следовало сбежать от постылого мужа, от светских знакомых и побыть с людьми, которых Анна не опасалась и не презирала.

Потому ясным февральским утром, чувствуя в воздухе дыхание весны, Анна пожелала ехать в Беруар мимо аббатства Нуази. Она предпочла поездку верхом в сопровождении одного лишь шевалье де Ру. Фабьен поворчал, что следовало бы захватить с собою побольше охраны, но Анна так на него взглянула, что он сразу перестал возражать. Да и в самом деле, какая опасность могла ей угрожать?

Так что они выехали из Парижа вдвоем около полудня. Карета с сундуками герцогини, с ее горничной и кошкой Труве последовала за ними, но быстро отстала.

Анна-Женевьева чувствовала себя на свободе. Она предложила Фабьену скакать наперегонки, и тот согласился, хотя очень боялся за герцогиню: чего доброго лошадь понесет или еще что-нибудь приключится. Лошадь летела галопом, свежий ветер бил в лицо, и Анне-Женевьеве казалось, что это самые лучшие мгновения за последнее время.