Принцесса, которая любила дождь

Едва Андреа скрылся в ванной комнате, как он ворвался в покои Анджеллы. Она была готова к этому. Девушка сидела на диване, поджав под себя ноги. Фон Штернгольдт захлопнул дверь, подошел к ней и взмахнул рукой. Его ладонь замерла в десяти сантиметрах от ее лица. Она держала его запястье мертвой хваткой; тонкие холодные пальцы больно сдавили запястье князя. Префект удивленно уставился на нее.

— Один раз ты меня ударил — больше я не позволю тебе этого, никогда, — сказала Анджелла тихо. — И если ты думаешь, что я это забуду — заблуждаешься. На такие вещи у меня память очень хорошая.

— Еще бы, — процедил сквозь зубы префект, дернул рукой, пытаясь высвободиться.

Анджелла продолжала держать его за запястье, сильнее и сильнее надавливая на сустав. Префект снова дернулся, и снова безрезультатно.

— Да ты, сука, вконец обнаглела! — воскликнул фон Штернгольдт. — Что ты себе позволяешь?

Девушка глядела на него, чуть вздернув вверх верхнюю губу — от этого ее клыки обнажились, лицо приобрело пугающее выражение. Анджелла резким движением повернула кисть руки князя на 90 градусов, фон Штернгольдт невольно вскрикнул, упал на колени перед диваном.

— Я могу сделать вот так, — сказала Анджелла стальным тоном и снова повернула руку князя.

Фон Штернгольдт заорал, схватился за запястье второй рукой, дернул на себя. Анджелла усмехнулась, поднялась с дивана и хлестанула префекта по лицу свободной рукой. Фон Штернгольдт дернулся еще раз, девушка разжала пальцы и князь упал на пол в паре метрах от нее.

— Запомни как следует, — сказала Анджелла ледяным тоном, глядя на префекта. — Ты его пальцем не тронешь. И никто больше не будет обыскивать мою квартиру. Или тебе настолько интересно, какие трусики я ношу?

Князь поднял на нее удивленный взгляд. Анджелла презрительно скривила губы, увидев его разбитый нос и огромную кровоточащую ссадину на щеке. Она подошла к нему, снова замахнулась. Префект зажмурился, закрылся руками. И тут же на его голову обрушился еще один удар. В глазах у князя потемнело, он ничком упал на ковер. Анджелла взяла его за шиворот, протащила по полу до двери и вытолкнула из своей комнаты.

Андреа вышел из ванной, вытирая голову полотенцем.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Ничего особенного, — беззаботным тоном ответила Анджелла, закрыв дверь.

— Префект заглянул.

— И как? — спросил Андреа.

— Что «как»? — удивилась девушка.

— Как префект? — уточнил ее жених.

— Да так, ничего. Нормально. С лестницы упал, лицо о ступени в кровь разбил, — ответила беззаботно Анджелла.

— Знаю я эту лестницу, — сказал Андреа и с укором посмотрел на возлюбленную. — У нее еще четвертый размер груди. Слушай, а ты не подумала, что к обыскам в твоей квартире он не причастен? Может, ты просто ищешь любой удобный повод, чтобы поквитаться с ним и показать свой характер?

— А кто тогда? — удивилась Анджелла.

Молодой барон развел руками.

— Хорошо, я подумаю над этим, — сказала она растерянно.

Симон Альфан с картонной папкой под мышкой вошел в кабинет префекта и удивленно уставился на своего избитого начальника.

— Бернар, ты что, сегодня двери головой выбивал? — спросил он. Префект поднял на него свинцовый взгляд.

— Да, вижу — ты не в духе, — догадался Альфан.

Князь взял из его рук картонную папку.

— Она сказала, что ее квартиру кто-то обыскивал, — произнес он. — Займись этим. Я хочу знать, кто решил посягнуть на ее покой.

Альфан кивнул.

12:00

Анджелла оставила его одного. В очередной раз. Пару минут назад за ней зашел сотрудник Собственной Безопасности и пригласил отчитаться о проведенной операции перехвата. Судя по его интонации, все прошло отнюдь не так радужно, как хотелось бы.

Андреа сидел на диване и перебирал огромную стопку книг, взятых с книжной полки. Среди них ему попалась небольшая тоненькая книжица в мягком переплете. Андреа перевернул ее и прочел заголовок на обложке: «Сун Цзы. Искусство войны». Молодой барон открыл книжку, и тотчас увидел на форзаце написанную от руки размашистым кривым почерком фразу «Ars longa — vita brevis est!». Недолго думая, он отложил книгу в сторону.

По книгам было видно, что их действительно читают, а не хвастаются ими перед друзьями. Поля каждого тома были испещрены маленькими аккуратными пометками, сделанными простым карандашом и все тем же кривым почерком. Сам по себе почерк Анджеллы выдавал в ней импульсивную, агрессивную натуру.

— И кто ее додумался Анджеллой назвать? — спросил сам себя Андреа. — Вот тебе и назвали. Как вы яхту назовете…

Вошел Герман. Он тихо прошел по комнате, поставил поднос с ленчем на кофейный столик.

— Зря она притащила тебя сюда, — сообщил он, тяжело вздохнув. — Фон Штернгольдт никогда не смирится с ее выбором.

Андреа обернулся.

— Зачем ты говоришь это мне? — спросил он. — Сказал бы это ей…

— Да? — горько усмехнулся дворецкий. — А ты знаешь, что со мной сделает за это твоя психически неуравновешенная пассия? Для нее существует только два мнения: ее собственное и неправильное.

Он сервировал стол, забрал поднос и ушел.