Принцесса крови

Карл Валуа, казалось, находился в глубокой коме. Его капитанов охватила тяжелейшая апатия. И во второй половине февраля 1429 года орлеанцы запаниковали – старейшины отправили посольство к Филиппу Бургундскому, заклятому своему врагу, с просьбой взять город под свою защиту. Практически это был первый шаг к тому, чтобы, скрепя сердце, сменить хозяина. Орлеанский Бастард, нога которого заживала плохо, уже сожалел, что не погиб в том самом «селедочном» бою вместе со Стюартом, д, Альбре и другими капитанами. Нынешний герцог Бургундии не был так мстителен, вероломен и сверхъестественно зол, как его отец. Наконец, он не рос мрачным коротышкой, над которым все потешались! Напротив, его все любили, им восторгались. Будучи особой рыцарственной, склонной прощать своих врагов, Филипп Бургундский не хотел держать зла и ответ на просьбу старейшин дал положительный. Но тут несокрушимой стеной между ним и орлеанцами встал лорд Бедфорд, с которым бургундцу необходимо было договориться.

– Я не желаю расчищать кустарник для того, чтобы другие ловили в нем птиц! – грозно ответил деверь шурину. Регент был в ярости от бесцеремонной просьбы Филиппа. – Орлеан, точно рыба, что оказалась на берегу, мой любезный кузен! Городу не хватает воздуха, Господь отвернулся от него. Еще немного, и он сам запросит у меня пощады!

Филипп Бургундский, хоть и затаил обиду, но отступил. Ссориться с могущественным лордом Бедфордом было ему не с руки. Но он отомстил регенту – увел бургундцев из-под Орлеана.

Город понял, что теперь у него шансов на выживание практически нет. Или он погибает, или предает своего хозяина Карла Орлеанского и становится еще одним оплотом Англии на континенте.

Интерлюдия

Иоланда Арагонская решила идти в атаку. Она вызвалась со всей серьезностью поговорить с зятем о Жанне Деве, слух о которой все стремительнее распространялся при дворе. Несмотря на то что последнее время Карл Валуа всячески избегал разговоров с тещей о своей политической стратегии, которой, в сущности, и не было, отвертеться от беседы ему не удалось. Не помог своему королю даже Ла Тремуй, пытавшийся стать участником беседы.

– Это дело семейное, герцог, – остановила его Иоланда, – а вы, кажется, пока еще не член нашей семьи. – Она выдержала уничтожающую паузу. – Это дело тех, в ком течет кровь Капетингов.

Иоланда понимала, что такой выпад в сторону фаворита грозит порвать ту тонкую нить доверия, которая еще держалась между ней и зятем. Но она – не Орлеанский бастард, которого из-за Артюра де Ришмона Карл Валуа отправил с глаз долой. Она – мать его жены и одновременно сундук с золотом, из которого дофин черпает средства на борьбу за свое королевство. А главное, она сильнее его – трусливого, безвольного и, к сожалению, мстительного.

Но стоило ей заговорить о девушке, Карл тотчас ощетинился. Откуда ветер дует королеве четырех королевств, догадаться было несложно. Всему виной – тлетворное влияние змеи Ла Тремуя и опасного борова Реньо де Шартра.

А эти двое ни с кем не хотели делиться властью! И если кланялись теще короля, то знали, что она – исполинская гора: обойти ее можно, сдвинуть – нет. Обоим аристократам уже немолодую испанку приходилось терпеть. Но чтобы какая-то девчонка залезла в душу их «прекрасного государя», это уже слишком!

– Неужели нельзя обойтись без дешевых чудес? – когда они остались наедине с тещей, зло спросил Карл Валуа. – Я не хочу, чтобы еще папа Римский встал на сторону Генриха Шестого! Вот англичане посмеются! – Он старался не смотреть в глаза мудрой и сильной женщине. – Бедфорд громче всех будет хохотать, уверен в этом!

– А теперь послушай меня, Карл, – грозно сказала Иоланда Арагонская. Она не желала сдаваться – королева намеревалась драться, как львица. – Не только ты и твой любезный Ла Тремуй разуверились в победе. Хотя, уверена, первый министр и не верил в нее никогда! Именно так! Все наши люди устали – никто не верит в успех правого дела. Даже такие, как Дюнуа и Ксентрай. Они готовы умереть, но это – смелость обреченных. Весь твой двор думает отсидеться здесь, за Луарой, в надежде, что все обойдется, что англичане забудут о нас. Но они не забудут – Бедфорд шагает по тропе, указанной ему Генрихом Пятым, и шагает широко! Он будет отбирать у тебя земли – кусок за куском. А когда он возьмет Орлеан, завоюет Берри, а потом отнимет у тебя Прованс, что ты будешь делать дальше? Поплывешь в Шотландию?

Карл Валуа недобро посмотрел на тещу. А ведь она угадала его мысли! Он уже не раз подумывал о том, куда ему деваться, если англичане отберут у него юг Франции. Остается и впрямь – верная ему Шотландия. Если города Франции способны открыть ворота англичанам, то шотландцы скорее умрут все до единого, дети возьмутся за мечи, но на сговор с англичанами не пойдет никто.

– Что до Шотландии, то мы отправимся туда уже очень скоро, не дожидаясь, пока англичане возьмут Прованс, – усмехнулась Иоланда Арагонская. – Потому что еще раньше твои аристократы перейдут на службу к Бедфорду. Или Филиппу Бургундскому! Зачем служить самоубийце?!