Принцесса крови

– Ты кто? – спросил англичанин.

Рыцарь что-то прошептал, но лучник только поморщился.

– Кто, кто? – переспросил он. – А ну, говори яснее. – Он занес над рыцарем свой топор. – Если не скажешь толково, сейчас тебя и прикончу. Порублю на кусочки башку твою французскую! – Смягчившись, лучник все же склонился над рыцарем, желая помочь ему. – Ну?

– Герцог Орлеанский, – прошептал тот.

– Герцог? – нахмурился лучник, первое слово он расслышал, второе – нет. – Какой герцог?..

– Орлеанский, – уже громче проговорил рыцарь, понимая, что от этого зависит его жизнь. – Внук короля Франции Карла Пятого, племянник короля Франции Карла Шестого…

Лицо лучника расцвело, он рассмеялся, подставляя все свое рыжее море конопушек моросящему дождю.

– Знал я, сегодня мне повезет! Дорого, верно, милорд, стоит ваша шкура?

– Дорого, – ответил тот.

Лучник хотел было вновь обрадоваться, но вдруг нахмурился:

– А жить-то, милорд, будете? Не протянете ноги раньше времени? А не то притащу я вас в лагерь, а вы дух испустите?

– Жить я буду, – откликнулся рыцарь. – Буду…

– И то дело. Сейчас найду коня и подведу его. – Он уже озирался, выискивая глазами свободную лошадь, которую пока еще никто не перехватил. – Никуда не отползайте, милорд, – весело воскликнул он. – Не сердите меня! Я вспыльчивый малый! – Его лицо вдруг стало нарочито суровым. – Запомните, теперь вы принадлежите Вильяму из Уэльса по прозвищу Вилли-Нос!

Карл Орлеанский смотрел на вечернее небо. Где-то рядом слышалась английская речь. Перебранка. Смех. Шелестел дождь, но совсем непривычно – не как в лесу или поле. Тут и там капли барабанили по металлу. Кричала смертельно раненная лошадь, которую еще не успели добить. Звуки подкрадывались к нему, становились полнее. Вздохи и мольба о помощи раненых точно перекликались повсюду друг с другом. Все поле, укрытое дождем, гулко стонало, словно горевало о своей судьбе… Герцог подумал о сотнях французских рыцарей, так бесславно в этот день выстеливших своими телами поле. Он подумал о боевом товарище герцоге Жане Алансонском – что сталось с ним? Карл Орлеанский не знал, что принц крови д, Алансон, еще в начале битвы окруженный англичанами, поняв, что сопротивление бесполезно, сорвал с головы шлем и выкрикнул: «Я – Жан Алансонский! Сдаюсь!» Но это его не спасло. С десяток копий и мечей уже были нацелены на него. И хотя стоил он дорого, англичане в кровавом пылу закололи его. Он подумал об Артюре де Ришмоне, что бился на правом фланге. Что с ним – убит, как и многие другие? Артюр де Ришмон и впрямь лежал на той стороне поля, он был завален горой трупов – французов и англичан. Конечно, герцог Орлеанский не мог знать, что де Ришмона найдут так же, как и его. Откопают. Кираса истекающего кровью графа окажется изрублена, и английский топор будет торчать из его шлема – из рассеченного забрала. А в десяти шагах от де Ришмона будет лежать командир правого фланга – маршал Буссико, весь истыканный английскими стрелами, но тоже выживший, раненый.

Глотая дождь, слизывая кровь с губ, Карл Орлеанский всего этого знать не мог. Как и того, что, отбившись от англичан, его командир де Буа-Бурдон дал клич к отступлению тому небольшому количеству рыцарей, что еще оставались с ним и которым улыбнулась надежда на спасение…

– А вот и я, милорд, – расплылось над ним рыжее и довольное лицо лучника с приплюснутым носом. – Вокруг столько мертвечины, что к вам и не подберешься! Небось, хорошо поработали сегодня мечом, а? Вон сколько наших вокруг вас полегло. А то что герцог, племянник короля, это хорошо. У меня в Уэльсе, в родной деревне, невеста, Мэри, вот она рада будет, когда узнает, какой куш мне достался! Мне бы теперь вас на лошадь как-то взгромоздить. Вон, на вас железа-то сколько. Так ведь и оно дорогое. За такой доспех я смогу себе новый дом построить. С большим участком. И овец штук пятьдесят прикупить, да еще отложить на черный день. Сейчас я вас обвяжу, да затащу на лошадь, перекину через седло. Только вы смотрите, помогайте мне. И смотрите, Богу душу не отдайте, милорд, вы теперь мне дороги, ой как дороги!

…В этот день, 25 октября 1415 года, на поле под Азенкуром французы потеряли убитыми более половины своей армии – свыше семи тысяч человек, а именно: девяносто графов; полторы тысячи рыцарей; три с половиной тысячи конных дворян; несколько тысяч пехотинцев. Были убиты двенадцать представителей высшей знати, среди которых – коннетабль Карл д, Альбре; кузен короля, принц крови герцог Жан Первый Алансонский; родные братья Жана Бургундского Бесстрашного – герцоги Антуан Брабантский и Филипп Неверский; герцог Барский и другие вельможи.

Более тысячи человек попало в плен, среди них – герцог Карл Орлеанский; герцог Туренский; герцог Бурбонский, граф де Клермон; маршал де Буссико; Артюр де Ришмон, второй сын герцога Бретани.

Потери англичан благодаря блестящей военной тактике и выдержке оказались несравнимо меньшими – шестьсот или семьсот человек, среди них командир правого фланга герцог Йорк и граф Оксфорд…