Принцесса крови

– Мой дружок, рябой Джон, погиб в этой битве – ему снесло мечом полголовы, а вот я не только жив, но еще и при товаре, – рассуждал Вилли-Нос. Лучник хотел поделиться этим чувством с кем-нибудь и обернулся к пленному рыцарю. – Так только на войне бывает, верно, милорд?

Карл Орлеанский, которого вез на пойманной лошади в английский лагерь лучник из Уэльса Вилли-Нос, счастливый своей добычей, молился только об одном – не истечь кровью, выжить. Его выкупят, его обязательно выкупят! Он – наследник огромных земель на территории Франции. Его родной город Орлеан не уступит Парижу!

Ход мысли Карла Орлеанского был прост и понятен: нынешние английские короли – родственники французских королей. Его бывшая жена – королева Англии. В жилах его дочери, Жанны, течет кровь не только Капетингов-Валуа, но и Плантагенетов – ушедшей ветви английских королей, место которых нынче заняли их младшие братья – Ланкастеры. Они договорятся. Таковы правила!

Только бы не истечь кровью…

2

Ветер выносил из осенней рощи листья – желто-багряными волнами, выносил сюда, на опушку, где сидели двое: мужчина лет сорока, коренастый, в стеганом пурпуэне, теплых штанах и кожаных сапогах со шпорами, подпоясанный широким ремнем, и темноволосая девочка лет восьми. Они расположились под деревом, на просторном теплом плаще. Недалеко была привязана лошадь – она грустно разглядывала желтеющую траву под своими копытами, лениво поводила головой. Лицо мужчины было суровым, каким бывает лицо воина, а девочка казалась беззаботной. За таким отцом другой и не будешь! Рядом лежал лук, колчан со стрелами и ножны с заправленным в них мечом. У правого бедра мужчины, в кожаных ножнах, дремал широкий охотничий нож.

За рощей был виден краешек реки – Мааса. Столько земель охватывал он! Маас брал начало в Шампани, на границе с графством Бургундским, и устремлялся точно на север, проходил по землям Священной Римской империи и впадал далеко отсюда в Северное море. Для жителей здешних мест эта река была пограничной – она разделяла селенья Домреми и Грё с Лотарингией, всегда державшейся особняком к французскому королевству.

Осенний ветер легкими порывами сдувал листья, и они рассыпались по опушке. Один, зубчатый, застрял между шпорой и каблуком воина, два других угодили на платье девочки. Она взяла самой большой за твердый стебелек, покрутила, точно флюгер, в пальцах, с любопытством взглянула на отца.

– А правда, что в этой рощи живут феи?

Мужчина прищурил один глаз, усмехнулся:

– Правда.

– А какие они – добрые или злые?

– Добрые.

– А правда, что они могут украсть душу человека?

Отец внимательно посмотрел на дочь.

– Кто тебе это сказал?

– Жакмен.

– Глупости. Феи не крадут душ. Им вообще мало до нас дела. У них своя жизнь. Правда, говорят… – он осекся.

– Что говорят?

Мужчина серьезно покачал головой:

– Нет, ты еще мала, чтобы слушать такие истории.

– И вовсе я не мала! – девочка даже ручкой ударила по земле. Стала разгневанной, серьезной не по годам. – Я уже большая! – Ее темные бровки потянулись вверх. – Ну, отец!

– Большая, – усмехнулся он. – Ну, хорошо. Говорят, хозяин этой рощи, рыцарь Бурлемон, встретил тут одну фею, у дерева, что растет неподалеку от нашей опушки, там еще течет чистый ручей…

– Где мы не раз набирали воду, верно?

Мужчина кивнул:

– Он самый. Так вот, поговаривают, что эта фея украла у него сердце, – он утвердительно покачал головой. – И с тех пор рыцарь Бурлемон стал не такой, каким был раньше. Странный он стал. Каждый день ходил в эту рощу и ждал свою фею, но она не вернулась к нему. Так и оставила его жить в огорчении и печали. А невесту себе рыцарь с тех пор так и не нашел. Все фею ждал…

Девочка вздохнула:

– Грустно.

В ответ мужчина только пожал плечами:

– Что верно, то верно, Жанна, – печальная история.

Редко, когда из Жака д’Арка можно было вытащить хоть пару лишних слов. Но для Жанны он мог сделать исключение. В жизни Жак д’Арк был суров и немногословен, и таким его знали земляки. На его плечах лежало много забот, и отдыхать, как сегодня, он позволял себе редко.