Принцесса на час (СИ)

И ведь я видела, что тоже не была ему безразлична. Он так жадно ловил каждое мое слово, и так сиял, когда я, помогая ему перейти по мостику ручей, брала его руку в свою, что невозможно было истолковать это иначе.

Но я с самого первого дня знала, что между нами как мужчиной и женщиной не может быть решительно ничего. И дело было не в его увечье. О, вовсе не его слепота была помехой нашему счастью. И встреться мы с ним до того, как я узнала о существовании герцога Эрсана, я сделала бы первый шаг, если бы он сам не решился на это.

К сожалению, сейчас это было невозможно. Заклеймившая меня как преступницу змея служила препятствием, преодолеть которое я была не в силах. И пусть месье Теодор не мог увидеть вязь на моем плече, я никогда не решилась бы обмануть его доверие и умолчать о столь позорном прошлом. Но и рассказать ему об этом я не могла.

Так что я должна была бы радоваться его намерению покинуть Тулен, а я не могла сдержать слёз.

— Благодарю вас, сударь! — пролепетала я. — Никогда и никто прежде мне не делал таких подарков. Но прошу вас простить меня — сегодня я не смогу сопровождать вас к источнику.

Мой голос прозвучал так надрывно, что я сама не узнала его. Я развернулась, но месье Бризьен схватил меня за руку прежде, чем я успела скрыться в доме.

— Луиза, прошу вас, останьтесь! Нам нужно поговорить!

Я замерла. Он впервые назвал меня просто по имени, опустив отчужденно-вежливое «мадемуазель». И это могло означать столь многое, что мне стало страшно.

Что, если я не ошиблась, и он откроет мне свои чувства? Сделает мне предложение, принять которое я не смогу, и неправильно истолкует мой отказ? О, я совсем не хотела ранить его еще больше.

— Прошу вас, пойдемте к источнику!

Матушка уже вышла на крыльцо и смотрела на меня с удивлением и тревогой. Она давно уже догадалась о моей симпатии к Теодору и теперь не понимала моей нерешительности.

Она забрала у меня альбом с нотами и тихонько шепнула: «Иди же, дорогая, иди!»

Бедная матушка! Она так радовалась тому, что мне, наконец, понравился мужчина, что наверняка надеялась, что этот разговор свяжет нас навсегда. Ну, что же, ее я тоже вынуждена буду разочаровать.

Я шла к источнику как на казнь. Еще немного, и я своими руками разобью свои мечты. А возможно, и не только свои.

Глава 14

Иногда у источника бывало многолюдно. Но на сей раз только пожилая пара сидела на скамейке вдалеке. Мы остановились у мраморного ограждения.

Я молчала, предоставив право начать разговор месье Бризьену.

— Благодарю вас, мадемуазель Легран, за те чудесные мгновения, что я провел в вашем обществе и в обществе вашей матушки. Я давно уже не чувствовал себя таким счастливым.

Он произнес это с таким волнением, что я испугалась, что он прямо сейчас откроет мне свое сердце. Сердце, которое я вынуждена буду ранить. И я поспешила направить разговор в другое русло.

— Правильно ли я понимаю, сударь, что вы уезжаете? Значит ли это, что вы потеряли надежду на целебную силу источника?

— Да, именно так, я уезжаю завтра же утром, — он кивнул. — Здесь, в Тулене, я неоднократно слышал о том, что если кто-то не ощутил силу источника в первые же несколько дней после прибытия, то уже и не ощутит ее никогда. Я же, вынужден вам признаться, и изначально не имел права на это рассчитывать. Дело в том, что некоторое время назад я позволил себе усомниться в покровительстве Святого Николая, которого в нашей семье всегда особо почитали, за что и поплатился, лишившись возможности видеть этот мир.

Голос его дрогнул, и я поняла, как тяжело ему было говорить об этом.

— Возможно, вас следует приехать сюда снова — когда-нибудь, — а теперь я ощутила дрожь уже в собственном голосе.

Но месье Бризьен покачал головой:

— Боюсь, я уже получил ответ на свою мольбу. И ответ этот для меня неутешителен. Нет-нет, мадемуазель, не вздумайте подбадривать меня — иначе я возненавижу себя за эту слабость. Мне особенно жаль, что я не могу увидеть вас, дорогая Луиза, чтобы запечатлеть ваш образ в моем сердце навсегда.

Он протянул мне руку, и я, помедлив немного, коснулась ее своими дрожащими пальцами. Он же сжал их с такой неожиданной силой, что я вскрикнула.

— О, простите! — смутился он. — Я не хотел причинить вам боль.

Кажется, он не догадывался о том, что куда сильнее ранил мое сердце. Все его слова недвусмысленно свидетельствовали о том, что он был намерен покинуть Тулен, не открыв своих чувств ко мне.

А может быть, никаких чувств и не было вовсе? И всё это было лишь моими слишком смелыми фантазиями. Я придумала его любовь ко мне и сама поверила в это. Глупая наивная девчонка, вообразившая, что сумела за столь короткое время пленить воображение почти незнакомого человека.

С какой стати ему было увлекаться мною? Девушкой, о которой он ничего не знал, и которой решительно нечем было похвастаться — ни происхождением, ни богатством, ни моральными устоями. Он даже не знал, красива ли я. Всё, что он знал обо мне — это то, что я неплохо играю на рояле. Не слишком много для того, чтобы иметь в отношении меня серьезные намерения.