Принцесса Намонаки

– Я все-таки скажу, – бросила я ему на прощание. – Может, дойдет: успокойся. Мы союзники, помнишь?

Алим кинул на меня злой взгляд и потащился к лагерю.

Я почти ожидала, что после такой выходки меня побьют уже вшестером. Ну, может, впятером, Алим еле шевелился. Но когда я пришла, меня встретили только равнодушные взгляды. Спокойно приготовила завтрак, теперь мое место у котла никто не оспаривал, мы поели, собрались и снова отправились в путь.

Действительно, ну исчез сын хана – какое кому дело? Вернулся же и вроде живой, а значит, все в порядке. Пленный принц тоже исчез – вот еще проблема, не сбежит же? А если сбежит, догоним, местность-то тут пустынная – далеко не уйдет.

Странно, но наши отношения с Алимом моя выходка даже улучшила. Во-первых, он перестал на меня пялиться как на насекомое. Во-вторых, кажется, увидел во мне человека. Этому поспособствовал еще один случай.

К полудню следующего дня нам пришлось оставить лошадей и пересесть в лодку. То есть в две лодки – семь человек не поместились бы в одной. И мне, конечно же, повезло плыть с Алимом.

А может, действительно повезло? Остальные кочевники меня подчеркнуто игнорировали, Алим же хотя бы искоса посматривал, и я не чувствовала себя совсем уж невидимкой. Понимаю, командой мы бы никогда не стали, но сидеть с ними в узком пространстве лодки и знать, что ты для них чужак, было неуютно. Все-таки вооруженные воины, чьего предводителя я ночью обидела… Если честно, я весь день ждала удара в спину.

Мы плыли по реке, которая вдруг сделалась очень спокойной – настолько, что вода в ней скорее стояла, чем текла, а в некоторых местах вообще напоминала болото. Дно заросло настолько, что иной раз приходилось веслом от водорослей отбиваться. Кому-то из кочевников даже пришлось нырять, потому что без кинжала было не обойтись – настолько крепкие стебли у подводной травы.

А еще вокруг росли баобабы – целая роща. Если вам это ничего не говорит (но тебе же говорит, да, Рен?), то я поясню: баобаб – это такое дерево, унылое, толстое и серое, у которого из ствола растут другие стволы, причем растут они вниз, в воду. Может, они и не из ствола растут, но выглядит так, словно огромную толстую сороконожку распяли, а лапы чем-то накачали. Противно.

И тишина…

И мертвые с косами… Ах да, это из другой истории. Шучу я, шучу! Просто как вспомню – так вздрогну.

Только представьте: серый лес, листвы не видать, вокруг – безобразные отростки-стволы, внизу – зеленая жижа вровень с бортами лодки. Они тут все плоскодонки, чтоб их. Я как в нее залезла, так все боялась: шевельнусь – и она дернется, щедро зачерпнув этой живой водицы.

Так вот, вокруг зеленая вода, и в этой воде то и дело торчат странные черные кочки. Но не бывает же черной травы, правда?

Ага. Не бывает.

Ребята, которые варвары, воры и убийцы, вдруг оживились. Я поглядела на Алима – тот сидел скривившись, но молчал. Лучше бы его солдаты так же поступили, но кому-то в голову вдруг пришло ткнуть одну из кочек багром. Вода всколыхнулась, а вместе с ней и труп. Это были трупы, а черные кочки – их волосатые макушки, торчавшие из воды. Вы можете представить раздувшийся от воды труп?

Ну да, Рен, ты и не такое можешь.

Их там было с десяток. Неподалеку нашлась перевернутая лодка и покачивающиеся в воде сундуки вверх дном, наверняка уже пустые.

Вот так мы плыли: смотрели на воду, представляли плавающих в ней мертвецов и ждали засаду. Кочевники приготовились: оружие достали, уселись нахохлившись.

И тишина…

И мертвые под водой. Да. Это уже из нашей истории.

Засада не заставила себя ждать. Нет, это был вовсе не отряд разбойников. Это была женщина, очень красивая, с такой шикарной копной волос, что ей даже принц бы со своей богатой шевелюрой, с которой я теперь мучаюсь, позавидовал. Ах, эти волосы! Длинные, чернильно-черные, даже на вид шелковистые, они трепетали на ветру так красиво, волнами…

Вот только ветра никакого не было. Духота была. Жара была. Тишина. И ветра не было.

А женщина была. Помимо волос в ней было много всего прекрасного. Например, ярко-синие глаза – у местных такого цвета радужки не бывает. Тонкие, хрупкие черты лица. Угольно-черные брови вразлет. Губы ярко-алые, как кровь. И традиционный женский наряд небогатой дворянки: накидка, платье-халат под ней и десяток поясов, широкие рукава, золотые волны по алому шелку.

Как на нее кочевники вытаращились – мамочки! Как будто женщину впервые увидели. А она им улыбнулась и тонкой белой ручкой поманила: мол, причаливайте. Чего же вы ждете?

Мне повезло, что первым к ней бросился Алим и весла у него в руке не было. Может, он самым податливым оказался или остальные просто слюни дольше пускали, зачарованные, не знаю.

Я выхватила кинжал, который ночью у Алима украла, и в последний момент схватила ханыча за шиворот, приставив клинок ему к горлу. А потом, не выбирая выражений, поинтересовалась:

– Ты что творишь, идиот?

Ну или как-то так.

Он дернулся, поцарапавшись, чуть протрезвел и с ненавистью на меня покосился:

– Пусти!