Принцесса-невеста

– Скорей! – рявкнул он Лютику – та будто приросла к месту, едва с дерева упала первая крыса. – Повязку, повязку! – закричал Уэстли. – Сделай мне повязку, или нам конец! – И с этими словами он покатился по земле, содрал горящую одежду и принялся глиной замазывать рану. – Они все равно что акулы – крови жаждут, кровью живут. – Пригоршню за пригоршней он втирал грязь. – Надо остановить кровь и забинтовать, чтоб они не почуяли. Не почуют кровь – мы выживем. Почуют – нам конец, так что помоги мне, будь добра. – (Лютик порвала свою одежду на лоскуты и ленты, и они замазали рану глиной Огненного болота, забинтовали, а потом забинтовали опять.) – Скоро станет ясно, – сказал Уэстли; к ним уже приглядывались две крысы. Уэстли встал и поднял шпагу. – Если почуяли – атакуют, – прошептал он.

ГРОЗУНы стояли и смотрели.

– Пойдем, – шепнул Уэстли.

К первым двум крысам примкнула вторая пара.

Шпага Уэстли внезапно блеснула, и ближайшая крыса взялась истекать кровью. Это на время отвлекло трех других.

Уэстли взял Лютика за руку, и они снова двинулись вперед.

– Тебе очень больно? – спросила Лютик.

– У меня без пяти минут агония, но об этом можно поговорить и потом. А теперь поспешим.

И они заспешили. Они шли уже час; как выяснилось, из шести часов, за которые они пересекли Огненное болото от края и до края, этот первый час был проще всего. Однако они вышли на другой стороне. Живыми, вместе. Рука вполне в руке.

Смеркалось, когда вдали они разглядели славный корабль «Возмездие» в глубоких водах залива. Еще не выйдя из Огненного болота, побежденный Уэстли рухнул на колени.

Потому что его и «Возмездие» разделяло немало преград. С севера подошла половина великой Армады. С юга – другая половина. Плюс сотня бойцов в доспехах, верхом и во всеоружии. Во главе отряда граф. И отдельно, впереди всех, – четыре белорожденные, и на первой принц. Уэстли поднялся на ноги:

– Мы слишком долго шли. Это я виноват.

– Я принимаю твою капитуляцию, – сказал принц.

Уэстли взял Лютика за руку.

– Никто не капитулирует, – сказал он.

– Ну что за глупости, – ответил принц. – Ты отважен, я не спорю. Не дури.

– Разве дурень тот, кто победил? – осведомился Уэстли. – Насколько я понимаю, если вы хотите нас поймать, вам нужно войти в Огненное болото. Мы провели здесь много часов; мы знаем, где Пуржистые пески. Вряд ли вы или ваши люди жаждут последовать за нами. А к утру мы уже ускользнем.

– Что-то я сомневаюсь, – возразил принц и указал в море.

Половина Армады кинулась в погоню за «Возмездием». И славный корабль одиноко уходил прочь – а что ему оставалось?

– Сдавайтесь, – сказал принц.

– Да ни за что на свете.

– СДАВАЙТЕСЬ! – заорал принц.

– ЛУЧШЕ СМЕРТЬ! – взревел Уэстли.

– …обещаете его не тронуть?.. – прошептала Лютик.

– Что-что вы сказали? – переспросил принц.

– Что-что ты сказала? – переспросил Уэстли.

Лютик выступила вперед:

– Если мы добровольно капитулируем, не оказав сопротивления, если мы сделаем вид, будто минувших суток не было вовсе, вы клянетесь не тронуть его?

Принц Хампердинк поднял правую ладонь:

– Клянусь могилой отца, что вот-вот скончается, и душой матери, что скончалась давно: я пальцем не трону этого человека, а иначе пусть я проживу тысячу лет и никогда не буду охотиться.

Лютик обернулась к Уэстли.

– Ну вот, – сказала она. – Большего и просить нельзя. Это правда.

– Правда, – сказал Уэстли. – Вот тебе правда: ты выбираешь жить со своим принцем, а не умереть с любимым.

– Я выбираю жить, а не умереть. Я не спорю.

– Мы говорили о любви, мадам.

Повисло долгое молчание. А затем Лютик сказала эти слова:

– Я проживу и без любви.

И оставила Уэстли.

Принц Хампердинк издали наблюдал, как она приближается.

– Едва скроемся с глаз, – велел он графу Рюгену, – отправь человека в черном на пятый этаж Гибельного Зверинца.

Граф кивнул:

– А я на миг поверил вашей клятве.

– Я говорил правду; я никогда не лгу, – ответил принц. – Я обещал, что сам его не трону. Я ни полслова не сказал о том, что он не будет страдать. Пытать предстоит тебе; я стану лицезреть. – И он раскрыл объятия принцессе.

– Ему место на «Возмездии», – сказала Лютик. – Он… – она хотела было поведать историю Уэстли, но рассказывать об этом надлежало не ей, – простой матрос, я знаю его с детства. Вы распорядитесь?

– Мне снова поклясться?

– Нет нужды, – сказала Лютик, ибо знала, как и все на свете, что никого нет во Флорине честнее принца.

– Поедемте, моя принцесса. – Он взял ее за руку.

И Лютик уехала с ним.

Уэстли смотрел им вслед. Он молча стоял на границе Огненного болота. Надвигалась ночь, и вспышки болотного пламени очерчивали его лицо. Он изнемог до оцепенения. Его кусали и кромсали, он бегал без передышки, восходил на Утесы Безумия, спасал и отнимал жизни. Он рискнул всем своим миром, и теперь этот мир уходил прочь, рука об руку с негодяем королевских кровей.

Потом Лютик скрылась с глаз.

Уэстли вздохнул. Ему наперерез двигалась дюжина солдат, – пожалуй, можно заставить их попотеть во имя победы.

Но за каким лешим?

Силы ему отказали.