Принцесса папарацци

– Пойдем, – они вышли в коридор. Миловидная блондинка не внушала Мише опасений.

– Миша, у меня брат на пешеходном переходе сбил человека. Дали три года, – заявила Женя, у которой нет ни одного брата. Только сестра в Мурманске.

– Ну там такая ситуация, а у меня было так…

И он все ей рассказал, даже не спросив, кто она и откуда.

Женя цепко держала в руках автомобильный брелок – скрытую камеру.

– Ты сама-то водишь? – спросил Миша.

– Конечно, – быстро сказала она, мысленно взмолившись, чтобы он ничего про машины не спросил, потому что прав, как и брата, у Жени никогда не было.

– Если бы ты знала, как меня замучили журналисты. Я из-за этого даже в палате лежать не могу…

– Я не журналист, – успокоила моя подруга.

И тут снова ворвались энтэвэшники.

– Михаил, скажите несколько слов! Вы считаете себя виноватым?

– Слушай, друг, отвали.

Корреспондент снимал Женю с Мишей на мобильный телефон.

– Дай сюда телефон!

– Я тебя не снимал! И вообще я… эээ… не умею с ним обращаться!

– Вали отсюда по-хорошему.

– Но это моя работа.

– А это – моя жизнь.

– Хорошо, но я оставлю визитку, если что-то понадобится.

– О’кей, оставляй и иди.

– Миша, – все так же проникновенно и глядя парню в глаза сказала, когда конкуренты снова были посланы. – Миша, я тебя не обманывала… Я действительно не журналист. Я редактор. Редактор программы «Горячая правда». Я считаю, что ты должен прийти к нам на программу и посмотреть в глаза родственникам Юрия Степанова. Попросить у них прощения.

Вот это была правда.

Потому что если он не придет, то может получиться так, что он предстанет злодеем перед всей страной.

Конечно, во всех криминальных новостях НТВ Женьку назовут Мишиной девушкой.

– Спасибо, что хоть предупредила, – кивнула я.

– А потом я была на похоранах. И снимала на камеру плачущих родственников, – заключила Женя.

– Ты такая молодец, – сказала молчавшая до сих пор Марина. Я знаю, что в глубине души она не слишком одобряет эту часть нашей работы. – Ты в этой ужасной ситуации сумела сохранить человеческое лицо, насколько возможно.

– Жень, это очень неприятно, но это уже позади. А ты крутой репортер.

Мы сидели и разговаривали до последнего поезда метро. А потом разъехались в разные стороны. Ей немножко полегчало.

Одному актеру, который потом стал священником, пришла в голову кощунственная идея – построить прямо в «Останкино» часовню. Чтобы сразу после записи бежать замаливать грехи, наверное.

А на следующее утро раздался звонок от моего шеф-редактора:

– Ась, руководство хочет, чтобы твоя следующая программа, «Самосуд», начинался с истории Влада Галкина. Его отец, говорят, на похоронах поклялся отомстить за смерть сына…

Пусть говорят…

Говорят, Москва делает людей циничными. Говорят, телевидение способно испортить кого угодно. Говорят, что для редакторов ток-шоу нет ничего святого. Но знаете… где-то за тридевять земель от Останкинской башни, на краю страны, в далеком провинциальном городе жил мужчина, которого я, вопреки всякой логике, все еще любила. И этот мужчина был теперь свободен. И я, назло всем циникам мира, позволяла себе мечтать.

Глава 31

Маришка, которая, совершенно определенно, относилась к разряду мечтателей, уговаривала меня предпринять активные действия.

– Ты хотя бы просто позвони ему и вырази соболезнования. Это абсолютно ни к чему не обязывает.

– Ах, мне так жаль, что она скончалась… Жена моего любовника. Звучит ужасно лицемерно.

– Но ведь тебе и в самом деле ее жалко.

– Жалко, – кивнула я. – Ты знаешь, она удивительно красивая женщина. Милая и добрая. Просто… видно, что-то сломалось в ней в определенный момент. Не мне судить.

– Вот и скажи ему все это. И от души, и вполне достаточно для начала разговора.

– Если бы Саше было нужно мое сочувствие, он бы позвонил сам.

– Как раз нет! Во-первых, у него есть все основания полагать, что ты не захочешь с ним разговаривать, а во-вторых, его положение еще более нелепое, чем твое. Ну, представь: «Привет, моя жена умерла, место вакантно».

– Да уж. Ну ладно, мне пора бежать! – я кинула в зеркало последний придирчивый взгляд и поспешила закончить разговор.

Иногда, когда я еду в «Останкино», мне представляется, будто я совершаю путешествие в другой город.

В это невозможно поверить, но я в третий раз после переезда в Москву сменила работу. И если в Питере мне это показалось бы невероятным, то здесь это в порядке вещей. Москва живет в бешеном ритме. А уж «Останкино»! Здесь все может измениться даже не за день – за минуту. Здесь зажигаются и навсегда гаснут звезды.

Еще вчера ты был ведущим федеральных новостей, а сегодня придешь на работу, а пропуск не заряжен. Тебя даже не пустят в телецентр. Без объяснения причин.

Кстати, о новостях. Наша начальница, Света, перешла работать в новости. И предложила нам с Женькой сделать то же самое. И знаете, от такого не отказываются. О месте продюсера новостей здесь многие мечтают годами. Ведь это – два шага до кресла ведущего. А случается, что и один.