Принцесса с дурной репутацией

– Все, все, все, – замахала руками Оливия. – Мы идем клеить ромашки на стены. Себастьяно оставьте нам.

– Да я его с прошлого вечера не видела…

– Мы сумеем его найти. Сюзанночка, спасибо за завтрак.

Мы встали.

– Эй, – подняла палец Сюзанна. – Со вчерашнего вечера винные погреба недоступны. Фигаро сменил замки, и ключи только у него.

– Гнусная жестокость! – проныла Оливия. – Да ладно, мы сейчас делом займемся.

Но прежде мы отыскали и разбудили Себастьяно. Он был в оранжерее, томный и усталый, на лавочке между кустов с чайными розами.

– Во сне он даже симпатичный, – пробормотала Оливия. – И это обрамление из чайных роз… Давай его отравим, и он будет лежать в гробу, спокойный и прекрасный, как спящий принц из сказки. В белом венчике из роз… Наденем траурные геннины, будем рыдать… Папашка сочинит бессмертный реквием… Ведь это ж какая красота и слава!

– Это позже, – категорично заявила я. – Сейчас он нужен нам живым. Мессер Себастьяно! Себастьяно, похотливый козел, просыпайся!

Козел открыл томные очи.

– Опять вы, – простонал он. – Мучительницы, палачихи, штрафы, пени, неустойки… Вы похожи на кредиторов, которые каждый день приходили к моему папе.

– Себастьяно, малыш, зачем ты так с нами, – проворковала Оливия. – Мы самые добрые в этом замке, полном боли и зла. Сравнивать нас с кредиторами – это уж слишком. Мы порядочные девушки, а не головорезы. Хочешь, я тебя поцелую?

– Нет! Я уже проснулся! – Себастьяно бодро вскочил со скамейки. – Я только отолью, умоюсь и снова за работу.

И он умчался из оранжереи с резвостью молодого оленя.

– Козел, – однообразно повторила Оливия. – Не захотел со мной целоваться.

– Он недостоин вас, ваша светлость. Идем в библиотеку.

И мы вернулись на круги своя. Себастьяно явился где-то через полчаса, умытый, розовощекий и подтянутый. Ему мы вручили коробку с фонариками и велели развесить их вдоль галереи второго этажа. Сами же сложили в корзинку нашу блестящую мишуру, коробку с просроченным клеем для искусственных челюстей и отправились заниматься украшательством.

Где-то к обеду на колоннах холла, стенах жилых покоев, в столовой и даже на рамах картин, изображающих весь род Монтессори, изобильно засверкали плоды нашего скромного труда.

– Хорошо, – одобрила Оливия, вытирая об лосины липкие от клея пальцы. – Живенько, празднично. Сразу видно – все мы настроены на радость, веселье и прочие положительные эмоции по поводу приезда Его Высокоблагочестия.

– Да, – кивнула я. – Теперь предлагаю привести себя в порядок и посмотреть, как выбрасывают мусор с чердака. Рыться в чердачном хламе – моя давняя детская мечта.

– Поддерживаю.

В покоях Оливии было достаточно теплой воды, чтобы отмыть руки от клея и умыться, переодеваться мы не стали, справедливо полагая, что раз уж мы будем копаться в мусоре, то нет смысла рядиться в роскошные наряды.

Мусор, выкидываемый из чердачных окон, вовсе не был таким уж мусором. Я приметила отличную коллекцию бронзовых колокольчиков, позеленевших от времени, большую медную вазу с полуобсыпавшейся инкрустацией перламутром и какую-то загадочно большую шкатулку темного дерева. Поломанные стулья, связки старых газет, какие-то мешки с тряпками, коробки с пожелтевшими треснувшими тарелками, рыболовные снасти, ржавые алебарды и поломанные арбалеты, лосиные рога, чучело медведя с подносом в лапах, рулоны войлока, рваные сапоги и туфли без числа, полуистлевшие гобелены… В общем, чердак был полон роскоши, которой самое место было на помойке.

Оливия деловито рылась в мусоре костылем.

– Из этого можно составить историю семейства Монтессори. Ты что-нибудь интересное нарыла?

– Колокольчики, вазу и здоровенную шкатулку, вон ту. Сердце мне подсказывает, что непростая это шкатулка.

– Согласна. Эй, малый!

Оливия костылем притормозила бег плечистого пацана с запыленным лицом. Тот взбрыкнул, как оскорбленный рысак.

– Я не малый, я князь Шеварнадзе!

– Гость?

– Да!

– Тогда паши. Перед тобой герцогиня Монтессори. Бери вон ту шкатулку и следуй за мной. Люци, надеюсь, колокольчики и вазу ты допрешь сама.

– А то, – согласилась я. – Своя ноша не тянет.

Артефакты припрятали у меня в комнате под кроватью, и тут как раз прозвучал гонг, созывающий всех к обеду.

О, это был незабываемый обед! Без всякого чинопочитания, елейных улыбок, реверансов и прочей аристократической чепухи. Высокородные гости, едва умывшись и причесавшись, накинулись на суп с клецками, жаркое, оладьи с горячим сыром, тушеную рыбу так, словно это была последняя трапеза в их жизни. И разговоры за столом были самые непринужденные, веселые и задорные. Все-таки труд сближает людей!

После обеда Фигаро пригласил всех отдохнуть в оранжерее с бокалами легкого напитка, секрет коего был известен лишь ему одному. Напиток невероятно бодрил, возвращал утраченные силы и повышал настроение. Мы с герцогиней тоже хлебнули, возвеселились душой и принялись кидаться друг в друга плодами декоративного хмеля, хихикать и дурачиться.

Дзенькнула дверь оранжереи – и веселья как не бывало, все напряглись. В оранжерею вошел маркиз Фра Анджело. Инсектоид, короче.