Принцесса Торн

Мы все вошли в мою гостиную. Я не стала извиняться ни за размеры своей квартиры, ни за ее состояние. Или за то, что диван выглядел так, словно его лучшие времена пришлись на девяностые.

Мама с Герой сели на мой крошечный диван, а отец занял единственный табурет возле уголка для завтрака. Я приземлилась на двухспальную кровать.

Отец переглянулся с мамой и Герой. Мне всегда представлялось, что они одна команда, независимая от меня во всех отношениях, формах и проявлениях. Так казалось и сейчас. Будто они говорили на каком-то тайном языке одними только глазами.

– Я начну, – решительно сказал папа, когда мама с Герой смущенно отвели взгляд. – Вся семья задолжала тебе извинения, Хэлли. И думаю, что самым подходящим для извинений временем был тот день, когда ты приехала в Техас и рассказала нам о Крейге. Мы были так потрясены, так злы – на него, на себя, – что ярость затмила трагедию. К тому времени, когда мы пришли в себя, переварили все, что было сказано и сделано, ты перестала отвечать на наши звонки. Рэнсом посоветовал нам дать тебе личное пространство…

При упоминании его имени мое сердце сжалось. Но лицо не дрогнуло.

– И мы дали его тебе. Мы продолжали звонить, но не приближались. Пока не стало ясно, что ты не хочешь иметь с нами ничего общего – возможно, навсегда. Я прав, милая? Ты не хочешь иметь с нами ничего общего?

Да. Нет. Возможно?

– Все сложно, – наконец ответила я. – Ваше присутствие напоминает мне не только о том, что произошло с Крейгом и осталось незамеченным. Для меня вы символизируете потерю независимости. И невозможность достичь чего-либо. Вся эта ложь, замалчивание моей дислексии… то, как вы подменяли свою любовь и привязанность ко мне особняками и дизайнерскими сумками… Я злюсь на вас. Злюсь на себя за то, что позволила подобному случиться. И я еще не закончила злиться.

– Справедливо. – Отец потер подбородок. – Мы не собираемся заставлять тебя делать то, к чему ты не готова. Но перед уходом нам нужно кое-что сказать. Прежде всего я хотел бы извиниться. Хэлли, это обобщающее заявление, так что слушай внимательно. Я прошу прощения за то, что не находился рядом, когда должен был. За то, что принимал неправильные решения, когда ты была слишком юна, чтобы принимать их самостоятельно. За то, что причинял тебе боль, пытаясь защитить. За то, что окружал тебя ценностями и другими вещами вместо родительского внимания. За то, что отсутствовал и сосредоточился на себе и своей карьере, когда твоя жизнь только началась. За то, что позволил всему этому выйти из-под контроля. Но больше всего, – он судорожно втянул воздух, его нижняя губа слегка дрогнула, – я прошу прощения за то, что не стал тем отцом, которого ты заслуживала.

В наступившей тишине можно было услышать, как падает булавка. Мое жилище было настолько крошечным, что мы касались друг друга коленями. Смешно было видеть всех этих влиятельных людей в студии за девятьсот долларов в месяц.

– Моя очередь. – Мама вытерла уголок глаза, на ее губах появилась смущенная улыбка. – Я тоже хотела бы извиниться. Подозреваю, что сыграла большую роль в том, что ты сейчас чувствуешь. Я была… настолько одержима своим положением в обществе, своим титулом, тем, чего я хотела добиться, что совершенно не обращала на вас внимания. Вас обеих.

Она посмотрела на Геру.

– Только с Герой все было… по-другому. Она оставалась рядом. Не хотела жить вдали. Она активно искала моего внимания и совета, поэтому с ней было проще строить более близкие отношения. По глупости я решила, что если дам тебе свободу, то ты в конце концов придешь ко мне. Что мы станем близки. В глубине души я даже обижалась на тебя – мою собственную дочь – за то, что ты не интересуешься мной и моими достижениями. Вместо того чтобы попытаться отыскать путь к тебе, я ждала, что ты найдешь его ко мне. Мне так жаль. Я никогда не хотела причинить тебе вред. Я искренне полагала, что, если подвергнуть тебя тестированию, которое навесит на тебя определенный ярлык, твоя самооценка не поднимется, а станет только ниже. Я верила в свои методы с такой убежденностью, что даже на мгновение не могла представить, что могу ошибиться. Мне очень жаль, Хэлли. Если ты дашь мне шанс, я знаю, что смогу исправить ситуацию. Для нас обеих. Начать все с чистого листа.

И снова я промолчала. Мне предстояло многое обдумать. Мой взгляд оставался прикован к Гере. Она единственная не произнесла ни слова. Часть меня не думала, что она сможет. Если не принимать во внимание фильмы с канала «Холлмарк», у людей обычно не бывает прозрений. Моментов озарения или определяющих событий, когда они вдруг понимают, что нужно сказать и сделать. А признавать собственные ошибки особенно трудно.

С опаской Гера открыла рот. Но вместо извинений вырвалось нечто совсем другое.

– Я ненавижу свою жизнь.

Слова разнеслись по комнате, просачиваясь в стены.